— Вы настолько горды, что считаете, будто Иисус должен был замолчать в ту же минуту, как только мы появились?

Она не напоминала сыновьям о том, что Иисус исполнял Божью волю, потому что это распалило бы их гнев еще больше.

— Мы пришли, потому что любим Его, и увидели, как Он относится к нам! — воскликнул Симон, по его щекам текли слезы. — Мы не хотим, чтобы Он кончил Свои дни, как Иоанн, — чтобы Его голова лежала на блюде.

Мария обняла своих младших сыновей и посмотрела на Иакова и Иосифа:

— Подождем Его. Подождем! Неужели вы проделали весь этот путь только для того, чтобы отвернуться от Него?

— Это Он повернулся к нам спиной, — Иаков опустил голову, но Мария успела заметить, как в его глазах блеснули слезы.

Она не хотела оказаться во власти обиды или гнева. Она знала Иисуса лучше, чем они. Разве не она кормила Его грудью и наблюдала, как Он рос, превращаясь в мужчину? И даже сейчас, следуя за детьми, уходившими из Капернаума, Мария пыталась остановить их.

— Вспомните притчу, которую рассказывал ваш брат, когда последний раз был в Назарете. Он учил народ о Царствии Небесном. Он говорил, что значит быть чадом Божьим. Он думает не так, как мы. Его пути не похожи на пути обычного человека. Его пути — не наши пути, — когда Мария заговорила о своей вере, к ней пришла уверенность, и она успокоилась. — Иисус не отвергает нас, дети, — Он принимает всех, кто приходит к Нему послушать и узнать, чего желает Бог, — она оглянулась на тех, кто вытягивал шеи, чтобы услышать слова надежды, произносимые ее Сыном. — Всех, кто признает, что нуждается в Боге, кротких и смиренных, немощных, плачущих, алчущих и жаждущих правды… — Мария положила руку Иакову на плечо, останавливая его. — Ты же знаешь Его, Иаков. Иосиф. Симон. Иуда. Вы знаете Его. Как же вы можете думать, что Иисус не любит вас?

Но они не желали слушать ее.

Мария очень хотела остаться в Капернауме, однако она понимала, что если она сделает это, то сыновья Иосифа подумают, будто она отвергла их так же, как Иисус, в чем они были убеждены. Итак, с тяжелым сердцем Мария пошла домой. С каждым шагом, удаляющим ее от Иисуса, она чувствовала себя все более и более одинокой.

Каждый сам должен сделать свой выбор.

Эти слова эхом звучали в ее голове и болью отзывались в сердце. Иисус знал, что она любит Его. Иисус знал, что она верит в Него. Иисус поймет, что она не могла бросить своих детей.

Каждый должен выбирать сам.

Она должна остаться с детьми и заставить их понять.

Каждый должен выбирать сам.

Если она оставит их, то они обидятся и рассердятся на нее, считая, что она снова предпочла им Иисуса.

Каждый должен выбирать сам.

Чем дальше они уходили от Капернаума и Иисуса, тем тише звучали слова ее Сына… и тем сильнее становилась боль в сердце.

Старшая сестра Марии и ее муж, собравшиеся покинуть Назарет, зашли попрощаться к своей родственнице.

— Мы обсуждали этот вопрос несколько месяцев и в конце концов решили оставить свой дом, свое дело и стать последователями твоего Сына.

Из глаз Марии брызнули слезы. Наконец ее сестра с мужем уверовали! Она думала, что этот день никогда не настанет.

— Подожди — сказала Мария и поспешила к ларцу, в котором хранилось то, что осталось от даров волхвов. Мария положила в мешок ладан и золото и отдала мешок сестре. — Это для Иисуса.

— Почему ты не идешь с нами?

— Я должна постараться повлиять на детей.

Вскоре после этого Мария отправилась с детьми в Иерусалим на праздник Пасхи. Она была со своими неверующими родственниками, когда нечаянно услышала разговор о том, что царь Ирод искал Иисуса, поскольку считал Его воскресшим Иоанном Крестителем. В высших слоях общества росла ненависть к ее Сыну. Иисус благоразумно пересек Геннисаретское озеро[5] и проповедовал на другом его берегу.

Возвратившись в Назарет, Мария узнала, что Иисус оставил Галилею и перешел в Иудею за Иорданом. До нее дошли слухи, что Он был в Сидоне и в Тире. Но почему ее Сын находился среди язычников? Ведь Израиль ждал Мессию.

Мария чувствовала, что с каждым днем ее Сын отдалялся от нее все дальше, а сердца ее младших сыновей ожесточались все больше.

— Я хочу пойти к Нему, — плача, сказала Мария. — Я хочу видеть своего Сына!

Все ее попытки спасти упрямых детей закончились неудачей. Она была бессильна изменить их сердца и помышления, бессильна обратить их к истине, которую знала сама, — Иисус есть Христос, Сын Бога живого.

О, Господь, Бог Израилев, Боже милосердный, почему они так упрямы? Я ничего не могу сделать с ними. О, Господи, я отдаю их в Твои руки Будь милостив. Прошу Тебя, будь милостив.

— Ты уже пыталась поговорить с Ним в Капернауме, матушка, — спорили с ней сыновья. — Ты не помнишь, что произошло? У Него тысячи последователей, которые выкрикивают Его имя. У Него собственный круг друзей. Он знаменит во всей Иудее. Мы не нужны Ему больше.

Было бесполезно говорить, что Иисус любит их. Было бесполезно напоминать им о тех годах, когда Иисус заботился о них, держал их на Своих коленях, читал им, смеялся вместе с ними, учил их. Что должен был сделать Иисус, чтобы доказать им Свою любовь?

Прошел год, другой; Мария понимала, что стремительно приближалось то время, когда ей придется сделать то, о чем говорил Иисус. Она должна будет сделать выбор. И Мария знала, что должна сделать тот же самый выбор, который она сделала тридцать три года назад.

Она должна сказать Господу «да» и прекратить подсчитывать, во что это ей обойдется. Даже если ей придется оставить своих детей.

Глава седьмая

Мария вместе с детьми шла в Иерусалим на праздник Пасхи. Все, кого они встречали по пути, говорили об Иисусе, рассказывали о Его чудесах, пересказывали Его проповеди. В предыдущий год Он не приходил в Иерусалим на Пасху — после насыщения толпы пятью хлебами и двумя рыбками Иисус провел с учениками неделю в пустыне.

— Слухи, это просто слухи — сказал кто-то рядом с Марией.

— Я говорю вам, этот человек — пророк Божий.

— Он мой брат, — с гордостью произнес Симон.

Незнакомцы рассмеялись.

— Твой брат! — они насмешливо улыбнулись. — Почему же ты не с Ним?

После этого дочери и сыновья Марии стали воздерживаться от подобных замечаний, но постоянно потихоньку переговаривались между собой и выглядели озабоченными. Все, с кем они встречались, говорили об Иисусе, и все надеялись, что Назорей придет в этом году в Иерусалим и они увидят Его.

Мария была чрезвычайно встревожена и размышляла о том, что услышала. Что это были за люди, которые ждали Иисуса? Они были подобны детям, играющим на флейте, надеющимся, что Иисус будет танцевать под их дудку. Они говорили только о знамениях, совершенных ее Сыном, и не вспоминали о Его заповедях. Они очень хотели увидеть Его чудеса, очень хотели покушать хлеба, за который не надо было платить, мечтали увидеть своих врагов сокрушенными и униженными.

Ее Сын был рожден для того, чтобы исполнять Божью волю, а не прихоти людей.

«Каким образом Иисус сделает это?» — спрашивала себя Мария. Как мог ее Сын принести избавление народу, который жаждал развлечений не меньше, чем толпа римлян? Если бы Иисус не делал того, чего они хотели или ожидали от Него, они бы просто растерзали Его.

Мария почувствовала, как мурашки пробежали у нее по спине. Разве не набросились на Иисуса Его собственные братья, когда Он не сделал то, чего они хотели, на что рассчитывали? Могла ли она надеяться, что чужие люди по-другому отнесутся к ее Сыну?

Подойдя к воротам Иерусалима, Мария услышала, как кто-то говорил, что Назорей был в Виффагии.

— Пойдемте, встретим Его там, — предложила она детям. — Найдем вашего брата и останемся с Ним.

— Он может нуждаться в нас, — сказал Иаков, он выглядел таким же встревоженным, как и его мать.