Так ты что, бля, медаль за выдержку захотел? Твои проблемы.

Иди на хрен.

Сам иди на хрен.

Отвали.

Иди поплачься к своей сучке, ты, кусок дерьма.

Пошла на хер, наркоманка.

На этой ноте я в срочном порядке объявляю о начале репетиции группы «Филобудильник» наверху.

Первым делом нужно раздать по жевательной сигарете каждому, кто играет в группе. Сес достается целых две, потому что она у нас сидит на барабанах и не слишком много поет. Грейс не достается ни одной, потому что она и без того уже курит у Сес в комнате. Завершив раздачу сигарет, я захожу в комнату Сесилии. Сперва заимствую у нее несколько пластинок. Затем лезу в верхний ящик ее стола за бананообразным вибромассажером, запрятанным под кипу трусиков. Арчи — он у нас поет все главные партии — использует его вместо микрофона и губной гармоники.

Барабанная установка Сес состоит из картонной коробки и двух резиновых костей для собаки. Сейчас, на разогреве, она молотит костями по коробке раза в два тише, чем когда мы начинаем играть по-настоящему. Бобби Джеймс настраивает бас, то бишь измерительную линейку, и сквозь густые клубы сигаретного дыма протягивает мне мою двенадцатиструнную акустику (тоже линейка) со словами «Держи, приятель». Арчи пробует гармонику, настраивает ее, подносит поближе к носу и, ни к кому конкретно не обращаясь, жалуется на то, что она странно пахнет. Я настраиваю свою двенадцатиструнку и от нечего делать исполняю пару мелодий из Бёрдса.

Комната теряет краски и становится вся черно-белая. Вместо обычной одежды на нас теперь одинаковые серые костюмы с белыми рубашками и узкими черными галстуками, даже на Сес. Ее комната превращается в студию шоу Эда, бля, Салливана. Эд со сцены обращается к двум сотням визжащих от восторга телок с просьбой заткнуться на фиг. Он говорит им, что сейчас на сцену выйдет группа, по сравнению с которой Битлз смотрятся будто какое-нибудь «Кингстон трио», которое, как мы все знаем, в полнейшем отстое. Их первый альбом Забей на дебилов, слушай «Филобудильник». Количество продаж по всему миру на шесть штук больше, чем все население Земли. Пластинок со вторым их альбомом «Причешись-ка!» в мире продано на десять больше, чем с предыдущим. И сегодня они пришли сюда, чтобы познакомить нас с последней своей пластинкой под названием «Хрен знает че, но охренеть как горячо». Прямо из Филадельфии, штат Пенсильвания, перед вами выступает группа «Филобудильник». Занавес поднимается. Телки визжат и срывают с себя свитера из ангорки и юбки в придачу. У меня встает.

Первая песня — «So What?» группы «Лирикс» с небольшой поправочкой на то, что сейчас это не их песня, а наша. Мы играем громко, быстро и вообще жжем так, что в аду позавидуют. Рок-н-ролл не для дружбы, Фред. Мы играем, чтобы заглушить шум, доносящийся снизу. Арчи рявкает в жужжащий банан. Бобби Джеймс надувает пузыри и неистово рвет свой бас. Сес подбрасывает и ловит в воздухе резиновые кости, а затем выбивает дух из коробок. Я улыбаюсь и подмигиваю девчонкам в партере. Парочка лифчиков приземляется мне на голову. Гарри стоит сбоку у края сцены в черном костюме и черной ковбойской шляпе. Он хлопает в ладоши и кричит Веселей и Давай-давай. Грейс смеется и курит. Тут песня заканчивается. Бобби Джеймс вышвыривает Арчи из кресла по направлению к барабанной установке. Девчонки всей толпой рвутся на сцену, опрокидывают Эда Салли и несутся к нам, чтобы сорвать с нас одежду. Но в тот момент, когда они уже вот-вот нас настигнут, мы меняем декорации.

На стадионе в Филадельфии аншлаг. Бобби Джеймс поет главную партию в песне АйСи-ДиСи «Have а Drink on Ме», с одной только маленькой поправочкой, что сейчас это наша песня, а не их. Как только закончим — пусть хоть подавятся ею. Вместо строгих костюмов на нас теперь черная кожа. У всех (за исключением меня) волосы спереди короткие и торчком, а сзади длинные патлы. Каждые десять секунд на сцене загораются фейерверки. Пока мы играем, над сценой парит огромный надувной сатана. Хлыщи в зале держат над собой горящие зажигалки. Девчонки забрасывают меня трусиками. Песня заканчивается. Бобби Джеймс откусывает голову плюшевой кукле с полки с игрушками и добивает ее гитарой с декой в форме V. Затем он опрокидывает Арчи, и тот летит из кресла на еще не остывший труп. Это выводит копов из себя — эти свиньи забираются на сцену и начинают буйствовать.

«Грэнд оул опри»[21]. Арчи Опоссум Джонс[22] и Сес Уинетт[23] поют дуэтом песню «Two-Story House». У Арчи густые бараньи бакенбарды, на нем оранжевый смокинг и рубашка в рубчик. Сес одета в бальное платье в тон к смокингу, на лице соответствующий макияж. На басу Бобби Джеймс в спецовке. Я тоже в спецовке и играю на скрипке. В конце песни Арчи и Сес берутся за руки. В зале все как один хлещут самогон, палят в воздух из винтовок и орут Йиихаа до тех пор, пока не завязывается драка. Мужики ломают стулья о головы своим беззубым широкозадым подругам. Полковник Гарри просит нас сыграть что-нибудь спокойное, чтобы утихомирить толпу, но ничего не помогает, и мы мотаем оттуда.

Следующая песня: мы с Грейс поем «Solid» Эшфорда и Симпсона из альбома «Soul Train». На Сес, Арчи и Бобби Джеймсе парашютные штаны и толстовки с капюшонами и без рукавов. Они играют и по очереди фланируют вглубь сцены и обратно. Мы с Грейс тоже не стоим столбом и колбасимся взад-вперед с микрофонами, а в это время народ танцует на помостах и двое ребят соскребают краску с табло с символикой «Soul Train», обнажая скрытую под ней надпись ФРЕДДИ ДЖЕКСОН.

И последняя: группа «Пэртридж фэмили», песня «C’mon Get Нарру». Мы превращаемся в мультяшных персонажей. На нас полосатые штаны на подтяжках и замшевые жилеты. Мы все вместе, синхронно, танцуем на облаке на фоне сияющей радуги и поющих птичек. Мы хлопаем в ладоши и смеемся, нам не слышно, как дерутся внизу. Песня заканчивается. Потные и довольные, мы обнимаемся, даем друг другу пять и спускаем Арчи вниз по лестнице.

В гостиной тихо. Оба Фрэнсиса смотрят телевизор: Фрэнсис Младший параллельно жует шоколадный батончик, а Фрэнни лузгает семечки. Фрэнсис Младший скачет по каналам, переключаясь то на «Мэш», то на игровые шоу, то на «Счастливы вместе»[24], потом останавливается на игре «Филз». Сесилия шмыгает носом и плачет, сидя за обеденным столом. Сес подбегает, прыгает к ней на колени и гладит ее по волосам.

Бобби Джеймс, Гарри и я смотрим на все это, не говоря ни слова, словно солдаты, проплывающие на лодке мимо сожженной вьетнамской деревни. Здесь мы ничего уже не сможем поделать. Взрослые дерутся друг с дружкой, и до детей им нет никакого дела. Мы вываливаемся из дому, чтобы веселиться, смеяться и играть в «Свободу». После заката в доме Тухи становится совсем невесело. Одни только скачки по каналам да хлюпанье носом.

9

На прошлой неделе Бобби Джеймсу пришла в голову идея украдкой попереключать пультом каналы в домах на улице Святого Патрика. Он выступил с этим предложением, когда мы с ним и с Гарри играли в «Суицид» за стеной школы Святого Игнатия. «Суицид», в просторечье «Сьюи», — игра, в которой двое или больше ребят по очереди швыряют теннисный мяч об стенку, а затем ловят его. Если мяч отлетает от стенки и его в воздухе ловит кто-то другой вместо кинувшего, то последнему нужно бежать к стене, отстучаться и крикнуть «Сьюи». Но пока он этого не сделал, всем остальным можно лупить мячиком прямо ему по жопе, по башке — куда хочешь, бля, туда и долби. То же самое, если уронил отскочивший от земли мяч, брошенный о стенку кем-то другим. Бежишь к стене, кричишь «Сьюи» и одновременно выковыриваешь из задницы двадцать теннисных мячей.

В тот знаменательный день мы втроем кидали мячик о стенку, с трех сторон окруженные кладбищем. Классы смотрят во двор двенадцатью большими окнами, по шесть на этаж, так что мячом стучали по кирпичной кладке между ними. Мы с Бобби Джеймсом кидали мяч и беседовали о нашей с ним любви к пультам и кабельному телевидению. А Гарри, у которого руки-крюки, был занят тем, что ронял мячи, отскочившие от земли, носился к стенке и обратно и бодался с мячом, когда Бобби Джеймс запускал им ему в голову. Так продолжалось до тех пор, пока Гарри не уронил очередной мяч и не отфутболил его ногой в траву с целью выиграть время для того, чтобы добежать до стены, что является грубейшим нарушением правил — так поступают только последние сопляки. За это полагается свободный удар, а это, в свою очередь, значило, что Гарри должен стоять по стойке смирно лицом к стенке, хныкать и ждать, пока Бобби Джеймс запулит ему со всей дури мячом по заднице. Идея про пульты осенила Бобби Джеймса непосредственно перед броском. Пока Гарри молил о пощаде, Бобби Джеймс обвел глазами кладбище, сперва взглянув на семейство прямо у нас за спиной, пришедшее навестить покойника, а затем на Стивена, склонившегося вдалеке над могилой Мэган.