Я все же усадил ее снова на диван. У нее губы тряслись, глаза покраснели.

  - Помнишь, мне было тринадцать, и вы с отцом всю ночь меня проискали, а наутро нашли в бане? Вы еще тогда подумали, что я обколотый. Отец меня догола раздел и искал проколы? Я тогда не обколотый был, а таблеток нажрался. Сдохнуть хотел. Я с двенадцати лет начал понимать, что такой, понимаешь мама? А в тринадцать, точно знал, что я пидор. И ненавидел себя, отца, тебя, за то, что таким вот родился. Ненавидел всех, за то, что они были нормальными, а я нет. Вспомни то время, каким я агрессивным стал. Я жить тогда не хотел, а сдохнуть не получилось. Потом я нашел у отца пистолет, но не смог. Струсил, нажать на курок, до сих пор об этом жалею. Надо было еще тогда все закончить. Но мне было страшно, и я тогда нашел оправдание своей трусости - тебя. Я решил, что буду жить ради тебя, как ты с отцом ради меня. И научился притворяться и врать. А сейчас вот влюбился, в Даньку. И просрал. Все просрал, всю свою жизнь.

  Мать ревела, навзрыд, взахлеб.

  - У нас не было в семье уродов, у отца тоже. Такими не рождаются, такими становятся. Это все мы с отцом виноваты. Он был через чур жестким, тебе просто любви отцовской не хватало. А я тебя разбаловала. Все дозволяла. И улица, тоже свою роль сыграла.

  - Мама! Да причем все это! Я такой родился! Родился, понимаешь!- я на нее кричал. Кричал на мать.

  - Не понимаю! Как такое можно понять? Это извращение, мерзость! Выкинь это из головы и заведи наконец семью!

  - Не могу, мам. Не могу, я пытался и вот что из этого вышло! Я потерял Даньку, ребенка, сделал несчастной Машу.

  - Господи, за что мне все это! За что ты меня наказал, господи!- было тошно смотреть на рыдающую мать, как в детстве. Я попытался ее обнять, но она оттолкнула.

  - Уйди! Я на тебя всю жизнь положила, ты моей гордостью был. И что теперь? Сын извращенец? Что я Виктору скажу? Как я ему скажу, что мой сын гомик?

  - А причем здесь Виктр? Да срать я хотел на твоего Виктора, он мне что, авторитет?

  - Я с отцом ничего хорошего не видела, хочешь, чтобы я и на старость лет одна осталась?

  Я всю жизнь на тебя угробила, все терпела, лишь бы у тебя все было. Дотерпелась, дождалась благодарность на старость лет.

  - А что изменилось, мам? Не говори Виктору ничего, это вообще не его дело. И у тебя есть я, если что я тебя к себе заберу. Не останешься ты одна.

  - Нет, сынок, я с тобой жить не буду. Боже упаси. Я не рожала извращенца. Вот только не зря говорят, материнская любовь бывает во вред. Пороть тебя надо было, и не было бы этого всего. Уходи. Не хочу тебя видеть, и знать о твоей развратной жизни ничего не хочу. Уходи - Она встала, умылась и вышла во двор.

  А я стоял и не верил. Не мог поверить, что единственный человек, который я думал, поймет меня, роднее которого нет - отказался от меня.

  Я тоже умылся, чтобы не разреветься. Открыл подпол и спустился вниз. Я проверял после смерти отца, пистолет все так же был закопан в подполье, а саперская лопатка, все так же воткнута в этом месте.

  Мать сидела в бане и ревела навзрыд. Я зашел и обнял ее, прижался к ее макушке. Она тяжело вздохнула и высвободилась из моих рук.

  - Уходи Дима. Лучше бы ты мне ничего не говорил. Уходи.

  - Прости меня мам. За все прости - я все- таки не сдержался, слезы навернулись на глаза и я чуть ли не бегом бросился к машине.

  За дверью бани осталась причитающая мать.

  Квартиру я все еще снимал. В нее я и поехал. Не знаю, почему именно там, мне хотелось, чтобы все закончилось. Хозяевам, я конечно же подложу свинью, но мне уже плевать на все. Пусто и безразлично.

  ********** ГЛАВА 43

  Домой Данька прилетел уже вечером. Мать с отцом, не ожидавшие его появления, переполошились, что он поругался Георгием. Успокоив их, что все нормально и он просто вернулся пораньше и Георгий вышлет ему все бумаги по практике, Данил первым делом вставил свою старую симку в телефон.

  Смс с сообщениями и оповещениями о не отвеченных вызовах приходили одна за другой.

  Он искал смску только от одного абонента.

  Нашел:

  'Прости.Люблю тебя'

  Прислана третьего января. Почти два месяца назад, сразу после случившегося.

  В открытом ящике стола лежал брошенный ключ от съемной квартиры.

  Скорее всего квартиру Дмитрий сдал хозяевам и те наверняка сменили замок, но Данька поддавшись внезапному импульсу, сунул ключ в карман.

  Где конкретно живет безопасник, Данил не знал. Знал, на какой улице и все.

  - Ну и где мне тебя искать? - вслух спросил он у себя, и вздрогнул, когда в руке завибрировал телефон.

  Звонили с неопознанного номера, Данька нажал на прием.

  - Данил, это ты?- мужской незнакомый голос.

  - Я - растерялся Данька.

  - Ну слава богу. А то девчонки сказали, что ты симку сменил и новый номер никому не дал. Ты в Питере?

  Данилу стало казаться, что он слышал уже где - то этот голос, но не мог вспомнить где. Он подумал, что звонят из университета, и не знал, что ответить. Если скажет что вернулся из Петербурга, то получается, что он бросил практику и не какие подтверждения о ее окончании, присланные Георгием, не спасут от неприятностей. Поэтому он молчал и только дышал в трубку, не зная, что говорить.

  - Ты там уснул что ли? Даня, отзовись, ау...

  - А с кем я разговариваю? Извините, но мне не знаком этот номер.

  - Конечно, не знаком, я тебе не звонил ни разу. Олег Юрьевич, завгар, помнишь такого?

  - Д-да - Данька даже присел от неожиданности - Что - то случилось? - сердце забухало тяжело, сжимаясь от плохого предчувствия.

  - Дань, поговорить надо. О Саныче. Он случаем не к тебе в Питер умотал? А то мы здесь его обыскались.

  - Я дома. Я сегодня прилетел. А откуда вы знаете про Питер? - Данил запаниковал. Он начал понимать, что завгар знает о них с безопасником. И раз на работе его стали искать через него, через Данила, значит знают все.

  - Раз ты дома, я сейчас подъеду. Разговор есть. Я помню, где ты живешь. Выйдешь?

  - Хорошо.

  Данька отключил телефон и быстро одевшись, выскочил на улицу. Его трясло. Вывод, что, скорее всего Маша рассказала всем о них, и Саныч пытался с ним связаться, предупредить - напрашивался сам собой. Поэтому он и к родителям приходил. Если на работе разразился скандал, то страшно даже представить, что пережил безопасник.

  Данил мерил шагами заснеженный тротуар, не в силах остановиться.

  Минут через десять во двор заехала машина завгара, которую Данька видел на стоянке Хладокомбината ни один раз.