-Звони!

  - И что я ему скажу? Я видел плохой сон, и здесь тебе смерть нагадали? Да он меня засмеет.

  - Над такими вещами не смеются. И смерть еще не нагадали. Светлана же сказала, что он стоит к жизни спиной, а не уходит из нее. И что тебе нужно ехать к нему.

  Данька все еще не верил во всю эту ересь, но телефон все же, достал. По памяти набрал номер Дмитрия. Абонент был отключен.

  - Поехали за вещами. Надеюсь, что билеты на самолет есть. Документы по практике, я тебе перешлю. Что ты теряешь, в конце концов? Практика уже почти закончена, все равно бы улетел через пару недель. Зато решишь, наконец, свои любовные дела, и если что, уже со спокойной душой переедешь сюда жить.

  Билеты были. Через пять часов, Данил летел в свой город.

  А Гоша звонил Светлане.

  - Спасибо тебе Светик. А то я видеть не мог, как Данька себя изводит. Сто раз уже пожалел, что утянул его с собой. Теперь - то точно, хоть поговорят.

  - Гош, я правду сказала. Я действительно его видела. Ты ведь мне описания не говорил, А Данил не поправил. Значит это точно он.

  - И что, действительно умрет?

  - Я не сказала, что умрет. Я не знаю. Но очень близко к смерти.

  ********** ГЛАВА 42

  Если бог действительно есть, и если он отец нам всем, то откуда в нем столько жестокости?

  Почему он наказывает не тех, кого надо? Почему забирает невинных?

  Это ведь я - полное дерьмо, живущий, как последний мудак, приносящий окружающим только боль. Это моя жизнь - тяжелая ноша, которая сгибает тяжестью лжи, страхом быть уличенным. Вечным напряжением, притворством, неудовлетворенностью. Так почему не я, а она, которой ты даже родиться не дал? Почему господи, ты не забрал меня? Зачем тебе это? Зачем ты вообще дал мне родиться, если я не могу жить, как хочу. Зачем ты сделал меня таким?

  Я смотрел из машины на падающий снег, было ощущение пустоты. Больной пустоты. Такой, которая затягивает в себя, как воронка, от которой хочется удавиться.

  Я уже минут двадцать стоял у материного дома. Очень захотелось ее увидеть. А приехал, и не мог найти сил выйти из машины. Смотрел на трубу, из которой тянуло прозрачным дымом, на новый забор, которого не было еще три месяца назад. Как же давно я не был дома.

  Мать, наверное, сейчас суетится у печки, и не слышит, как подъехала моя машина.

  Стешка - кавказская овчарка, лениво вышла из будки, потянулась, глянула безразлично на машину, справила нужду и так же лениво залезла назад в будку. Сонное царство.

  И все это такое родное, и в тоже время далекое. Словно я не провел в этом доме пол своей жизни.

  Где, вообще тот дом, где было бы все родным? Наверное, на Звездого. Там было тепло и уютно, рядом с ним. В съемной, чужой квартире, мне было хорошо. Хорошо там, где рядом со мной он. И я все просрал. Разрушил все, что мог разрушить. Свою жизнь, Данькину, Маши. И из- за меня, жизнь моей дочери даже не началась.

  И сейчас я приехал к одному, единственному родному мне человеку, чью жизнь, я может быть, тоже разрушил. Она жила мной, а что я могу дать взамен? Она хотела для меня всего, семьи, хорошей жены, хорошей работы, желала, чтобы я был любим и любил. Ждала внуков. Ни одна ее мечта не сбылась. Зря она меня растила, зря терпела ради меня все от отца. Что я могу ей дать? Ничего, кроме разочарования в сыне.

  Я не хочу, чтобы она все узнала от Маши. Лучше я сам.

  **********

  Я обнял ее.. Она стояла, прижавшись к моей груди, и все гладила меня по спине.

  - Как же я соскучилась, сына. А ты чего один? Маша-то где? И не позвонил, не предупредил, у меня и угостить- то нечем.

  - Мам, мне поговорить с тобой надо.

  - Что случилось?- отрывается от меня и смотрит, внимательно, с нарастающим беспокойством.

  - Господи, ты сам на себя не похож. А похудел - то как! Она что, тебя бросила?

  -Я не знаю, как все тебе рассказать. Я не знаю мам, что мне делать.

  - Рассказывай!- В лице испуг.Ждет плохого.

  Как же больно мне это говорить.

  - Маша потеряла сегодня ночью ребенка. Почти на седьмом месяце. Из - за меня.

  - Господи, горе- то какое! -рука прикрывает рот, извечный жест при таких новостях -Ты ничего не говорил мне о ребенке - она садится на диван, и смотрит на меня с осуждением

  - Прости, что не сказал.Как то тянул все, вот дотянул- вижу каждую морщинку на ее лице,

  на ее руках.Все как буд то не со мной, со стороны.

  Мамка дергает меня, усаживая рядом с собой и обнимает, гладит по голове, как маленького.Как в детстве, когда от чумки у меня умер щенок.

  Какая глупость в голову лезет.

  - Сынок, это конечно беда, я понимаю, какого сейчас вам. Особенно ей. Но дай бог, у вас будут еще дети. Я уверена, что будут. Она молодая, сильная девочка. Все будет хорошо. Так что ты натворил? Из - за чего все это случилось? Надеюсь, ты не такой как твой папаша? Ты ее не бил?

  Я помотал головой. В горле все пересохло. Как мне ей сказать? Как она все воспримет?

  - Я всю жизнь тебе врал мам. Вообще всем врал. Боялся признаться даже тебе. И сейчас боюсь, не знаю, как ты это воспримешь.

  Мать смотрела на меня непонимающе. Вся словно подобралась, руки сцепила в замок.

  - В чем признаться? Ты что, в криминал залез?

  - Мам, я гей. И Маша об этом узнала.

  - Ты - кто?

  - Пидор, мам. Мужик, который любит не женщин, а парней. Да ты прекрасно знаешь, кто такие -пидоры.

  - Не мели чушь. Какой ты гей! Не выдумывай.

  - Это правда, мам. Я изменял Маше с парнем. Она нас видела. Я врал ей, что люблю ее. Прикрывался ею, чтобы никто не догадался. Мне всегда нравились парни, а не девчонки.

  Взгляд матери - не верящий, растерянный, не понимающий. Я, наверное, запомню его на всю жизнь. Как взгляд Даньки у подъезда. Как взгляд Маши, когда она оттолкнула меня в палате.

  - Это все наша власть виновата. Вседозволенность, извращения. Раньше не было такого. Только в тюрьмах. А сейчас кругом, куда не глянь, распущенность и разврат. Убить тебя мало, за такие фокусы! Сроду не ожидала от тебя такой мерзости! Проси у Машки на коленях прощения, хоть и не знаю, как такое можно простить.

  - Мам! Это не фокусы! Я гей, я таким родился. Ты меня таким родила!

  - Я таким тебя не рожала! Нахватался всякой дряни по телевизору! - она встала и подошла к умывальнику. Мыла руки с мылом, долго, словно хотела отмыть их от грязи.

  - Мам, сядь, выслушай меня, пожалуйста, и пойми.

  - И слушать не хочу про эти мерзости!