Не успел я отвезти Данила домой, как мне уже хотелось видеть его снова.

  Он догуливал последние дни от практики, которую ему закрыла Макаровна. В понедельник на учебу. Нужно, наверное, снять квартиру. Трахаться в машине - не вариант. Снимать хату с почасовой оплатой выйдет дороже, чем снимать конкретно и надолго. Да дело даже не в деньгах, а в том, что мчаться за ключами каждый раз, а потом отвозить их - влом.

  Решено, завтра займусь съемом. То, что это был одноразовый секс, и Данька пошлет меня вместе с квартирой, я даже допускать не хотел.

  Про Машку пока молчит, и меня это устраивает. Но если встанет вдруг вопрос: 'Маша или он?' - я, если честно, не знаю, что буду делать.

  Сам себе удивляюсь. Еще два месяца назад готов был сунуть ей сумку в руки. Что изменилось сейчас?

  Почему она вдруг стала неотъемлемой частью моей жизни? Когда это произошло?

  В памяти возникла картинка: зареванная Маша и я перед ней на корточках, уткнувшийся мордой в её колени. Наверное, тогда я и понял, что я действительно дорог ей. По-настоящему кому-то нужен.

  А может, и раньше. Может, это привычка. Привыкание к человеку рядом. Что я к ней чувствую? Симпатию, нежность, благодарность за то, что любит? Кем она стала для меня? Только ли прикрытием, щитом, как выразился Данька? Я запутался в своих ощущениях.

  Я запутался вообще по жизни. Я знаю одно - смелости признать, что я гей, у меня нет и не будет. Раскрыться перед всеми - никогда. Перед Юрьичем была минутная слабость, и я о ней уже жалею.

  Но и стать примерным семьянином я не смогу. А с другой стороны, таких, как я, полно. Живут же люди. Имеют детей, тащат всё в дом и гуляют на стороне. И какая к черту разница, с кем гуляют - с женщиной или с парнем. Парень не залетит хотя бы, в отличие от любовницы.

  Проблема только в том, согласится ли Данька на такую роль? Достаточно ли ему её будет? И если нет, что я буду делать? Откажусь от него? Сколько вопросов и ни одного ответа.

  **********

  Машка вздрогнула, когда я открыл дверь. Из коридора видно комнату. Она забралась с ногами в кресло, нахохлившись, как воробей. Домашняя, замученная и уставшая.

  Смотрит на меня, глаза заплаканные. В сердце защемило. За что ей все это?

  Прохожу, сажусь на подлокотник, обнимаю, целую. Вздыхает и утыкается мне в грудь.

  - Где был? Сколько можно, Дим?

  - Зачем ты звонила Данилу в три часа ночи? Кого хотела услышать? - спрашиваю тихо, не злясь.

  - Думала, что ты бабе, какой-то звонил.

  - Убедилась, что нет? Опозорила меня перед пацаном.

  - Это тот практикант?

  - Он самый.

  - А зачем ты ему так поздно звонил?

  - Он с нами был на посиделках в лесу. Напился, как свинтус. Я просто вспомнил, что из-за руки забыл узнать, не влетело ли ему от предков.

  - Мог бы и при мне позвонить, а не выскакивать в подъезд.

  - Не хотел тебя будить. И, Маш, на будущее. Никогда не подслушивай за дверью мои разговоры, никогда не хватай мой телефон и никогда не звони моим друзьям, сослуживцам, знакомым. Я тебе в тот раз не высказал за Валерьича, вылетело из головы.

  - Я...

  -Никогда, или мы с тобой расстанемся.

  - Тебя фактически не бывает дома. Ты приходишь черт знает во сколько. И молчи Маша в тряпочку, терпи, да?

  - Я и раньше, по-моему, не был паинькой. И мы с тобой не семейная пара. Мы сожители. Я тебя не держу.

  - Какая разница, есть штамп в паспорте или нет? Мои родители всю жизнь нерегистрированные прожили. Сожители - слово из советского застоя. Или ментовского жаргона.

  - А я и есть бывший мент, и ты прекрасно это знаешь. Да и там нас бы назвали не супругами, а сожителями. Ты - сожительница.

  - И что? Это что, дает тебе право шляться, где хочется? Трахаться по саунам и приходить домой, когда вздумается?

  - Маш, я не изменюсь. Или мы живем так, или никак вообще.

  - А если я рожу? Если у тебя будет ребенок, ты так и останешься сожителем? Дядей, живущим с мамой собственного сына?

  - Мне не нужны сейчас дети. А может, и вообще не нужны. Я не люблю детей, и я тебе об этом говорил. Или ты пьешь свои таблетки и дальше, или..

  - Поздно, батенька,я беременна. Уже два месяца как. Но ты настолько всегда занят собой, что ничего не замечаешь.

  До меня медленно доходил смысл её слов.

  - Ты же пила таблетки! Как беременна! Каких к черту два месяца?

  - Я не собираюсь травиться противозачаточными всю жизнь. У меня от них вся флора нарушилась. Врач посоветовала сделать перерыв и надеть на тебя презики. Но ты же их на дух не переносишь. А тебе про залет не говорила, потому что знала твою реакцию. Когда ты меня чуть не задушил, хотела сделать аборт. А потом испугалась за тебя и передумала. Я хочу ребенка. Твоего ребенка, и не буду от него избавляться, хоть заорись.

  Орать и вправду хотелось. Гандонами я пользовался только с парнями и с проститутками. С Машкой для остроты ощущений не хотел их надевать категорически, особенно когда мы стали с ней жить.

  - Ты сделаешь аборт, или можешь подавать на алименты. Мне ребенок не нужен. - Еле сдержал себя, чтобы не перейти на крик.

  Вот и решение. Вот и приплыли. Она сейчас встанет и уйдет. Родит нашего ребенка и будет растить его одна. А я останусь с Данькой. Или она сделает аборт и все останется, как есть.

  Схватив пачку сигарет, вылетел на площадку. Руки тряслись. Внутри страх и злость. Я испугался. Испугался ребенка. Это не правда, что я не могу терпеть детей. Я нормально к ним отношусь. Но на хрена пацану папка гомик? Что я ему скажу, когда он вырастет? "Извини, сына, но папаша твой пидорас, поэтому по девкам мы вместе ходить не будем". Как будто все отцы ходят с сыновьями по девкам. Господи, какой-то пиздец. И ни раньше, ни позже. Да если Данька узнает, что Машка беременна, он пнёт меня тут же.

  Может, она все же сделает аборт? Я ведь не смогу её бросить. Не смогу. Я же не совсем ублюдок по жизни. Бросить беременную бабу - последнее дело. Особенно если ты с ней живешь. Люди уже родившихся детей бросают, а я здесь сопли развожу. Мозги сейчас закипят. Черт, что же делать?

  Выкурил две сигареты кряду. Нервы ни к черту. Ни хрена этот перекур не помог. Сейчас бы стакан водяры заглотнуть.

  Зашел домой. Машка лежит на кровати и, уткнувшись в подушку, воет. Не плачет, а именно воет. У меня волосы дыбом и мороз по коже. Мать когда-то так выла, а я плакал маленький рядом. Гладил её по плечам и просил: 'Мама не надо. Ну, пожалуйста, не надо'. Картинка, как будто вчера это было.

  А если моему пацану попадется такой отчим, как мой отец? Убью на хрен. А если они уедут, и я не буду об этом знать?

  Куча мыслей. Не нужных, не правильных. А она уже не воет, а скулит.