В отдельную эпопею вылилась охота на финские броненосцы «Ильмарийнен» и «Вяйнемяйнен». Вопреки широко распространённому мнению, согласно которому это были «древние лоханки» якобы доставшиеся финнам от царского флота, оба указанных корабля были вполне современными боевыми единицами, вступившими в строй в начале 30-х гг. Водоизмещение каждого из них составляло 3900 т, а скорость хода – 15,5 узл. Их вооружение включало четыре 254- мм орудия, восемь 105 мм универсальных пушек с германской системой управления огнем, а также 40- и 20-мм зенитные автоматы. В начале войны они скрывались в шхерах близ Ханко, затем у Аландских островов. Четырежды в конце декабря они подвергались ударам флотских СБ, сбросивших с большой высоты около полутора сотен ФАБ-250 и ФАБ-100. Попаданий не было, но после этого финны сменили место стоянки и надежно замаскировали корабли. Ситуация изменилась с 20 января, когда оба корабля прибыли в Турку специально с целью усиления ПВО этого порта. Примерно месяц на них не обращали внимание, но с конца февраля, с высвобождением группы ДБ-3 от минных постановок и прибытием в Палдиски дополнительных сил истребителей, советское командование поставило перед морскими летчиками задачу «окончательно разобраться» с этими «сундуками», после чего налеты начались вновь.

26, 29 февраля и 2 марта корабли подверглись массированным авиаударам, но поскольку бомбометание осуществлялось с высот от 3800 до 5100 метров, то попаданий нашим экипажам добиться не удалось. Финская зенитная артиллерия и пилоты истребительной эскадрильи LeLv 28, вооруженной французскими «Моранами Солнье» 406 (принятыми нашими летчиками за британские «Спитфайры»), оказали довольно серьезное противодействие, стоившее нам двух ДБ-3, один из которых (командир экипажа – капитан В.А.Голубь), по данным отечественных архивов, получил прямое попадание 105 мм зенитного снаряда. Однако на самом деле это был, видимо, только близкий, хотя и безусловной мощный разрыв, оказавшийся фатальным для самолета. Стрелку-радисту удалось выброситься с парашютом, а пилот сравнительно удачно посадил изуродованный бомбардировщик на лес. Однако дальше везение для обоих (штурман и второй стрелок были убиты осколками снаряда ещё в воздухе) закончилось. Как рассказал вернувшийся из финского плена стрелок, финны до смерти запытали капитана В.А.Голубя, требуя от него данные о боевой деятельности ВВС КБФ. В последней надежде сломить упорство «сталинского сокола», они начали на глазах командира издеваться и над стрелком. Но комэск продолжал молчать… Что касается вернувшегося обратно стрелка радиста, то ни о какой дальнейшей службе для него не могло быть и речи: ещё пару – тройку недель назад абсолютно здоровый человек навсегда превратился в практически неработоспособного инвалида.

То, что финны часто безжалостно относятся к пленным докладывала и разведка. В результате, уже в январе из частей принимавших участие в боевых действиях в адрес вышестоящих органов стали поступать просьбы о выделении дополнительного количества патронов для пистолетов ТТ, «маузеров» и револьверов системы «Наган». После короткой переписки в авиачасти были направлены партии боеприпасов от 40 до 100 тыс. штук патронов на полк. За просто так отдавать свою жизнь, по воле случая оказавшись на финской территории, никто не хотел.

Но вернёмся к авиаударам по финским кораблям. В целом, налёты на оба броненосца береговой обороны обошлись нашей авиации сравнительно дёшево. Кроме указанных потерь из этих рейдов не вернулись два СБ и один И-153. За все время войны на оба корабля ВВС КБФ сбросили 277 бомб весом 100 кг и более общим весом почти в 61 тонну. Хотя серьёзных повреждений оба корабля не получили, но и не сыграли практически никакой роли в Зимней войне. Во всяком случае, говорить о поддержки их артиллерии приморского фланга финских войск (что планировалось в штабах армии «страны Суоми» до войны) не приходится. Впрочем, «Ильмаринену» «жить» оставалось совсем немного: 13 сентября 1941 г. он подорвался на двух советских якорных минах и быстро затонул с большей частью своего экипажа.

Пиком действий советской авиации по целям в глубине Финляндии стал февраль. Условно его можно разделить на три этапа: 1 – 5 февраля, когда производились массированные налеты на тыловые объекты Финляндии, период с 6 по 15 февраля, в ходе которого вся бомбардировочная авиация была привлечена к обеспечению прорыва «линии Маннергейма», и вторую половину месяца, ознаменовавшуюся кампанией по разрушению станций и других военных объектов в тыловых районах оборонявшихся на Карельском перешейке финских войск.

В первом периоде наиболее ожесточенным бомбежкам подверглись: Хамина (1, 2 Февраля), Порво (1 февраля), Ханко (1, 2, 3, (3 февраля), Таммисаари (1, 2, 3, 4 февраля), Пори (2 Февраля), Турку (2, 4 февраля), Раума (2, 4 февраля), Куопио (2, 3 февраля), Котка (3 февраля), Рихимяки (4 февраля) и Хямеенлинна (4 февраля). Финны оказали ожесточенное противодействие этим акциям.

Одна из двух обнаруженных финнами советских парашютных мин МАВ-1, упавших в ходе постановки на лёд

На фото вверху и внизу командир эскадрильи капитан В.А.Голубь со стрелком, стоят на обломках своего бомбардировщика, сбитого зенитным огнём финских броненосцев береговой обороны 2 марта 1940 г. Хотя в среде западных историков принято считать, что Финляндия (в отличие от Советского Союза) вела боевые действие по всем правилам,тем не менее женевские конвенции о правах военнопленных почему-то не распространялись на уцелевших членов экипажа капитана В.А.Голубя. И командира и стрелка финны подвергли невероятно жестоким пыткам с целью добывания информации, что прямо запрещается договорами о гуманном обращении с военнопленными, ратифицированными Финляндией.

На фото внизу запечатлён финский броненосец «Ильмарийнен». Вопреки широко распространённому мнению, согласно которому это были «древние лоханки», якобы, доставшиеся финнам от царского флота, оба указанных корабля были вполне современными боевыми единицами, вступившими в строй в начале 30-х гг. Водоизмещение каждого из них составляло 3900 т, а скорость хода – 15,5 узл. Их вооружение включало четыре 254-мм орудия, восемь 105-мм универсальных пушек с германской системой управления огнем, а также 40- и 20-мм зенитные автоматы 13 сентября 1941 г. этот корабль подорвётся на двух советских якорных минах и быстро затонет с большей частью своего экипажа.

3 февраля их истребители сбили четыре ДБ-3 из состава 42-го ДБАП, а за день до этого – фоторазведывательный СБ из 57-го СБАП КБФ. Загоревшийся бомбардировщик сел на лед между островами Соммерс и Нерва в зоне действия финских береговых батарей. Помощник командира 18-й МРАЭ капитан А.А.Губрий на МБР вылетел для поиска и спасения экипажа, что ему с успехом удалось. Храбрый капитан, а также все члены экипажа – лейтенант Г.С.Пинчук, старший лейтенант В.М.Харламов и старшина А.И.Белогуров, проявившие большое мужество в воздушном бою, были удостоены звания Героев Советского Союза.

В последующие дни, в связи с переключением внимания на сокрушение «линии Маннергейма» и ухудшением погодных условий, давление на объекты финского тыла несколько ослабло. Продолжали действовать лишь немногочисленные подразделения ОАБ и 10-й авиабригады КБФ. Теплые атлантические циклоны стали причиной многочисленных туманов, накрывших своей пеленой аэродромы в западной части театра. Из 29 дней февраля лишь пять в зоне действий ОАБ считались летными и ещё семь – ограниченно. Изрядное истощение авиационных частей заставило ограничиться лишь немногочисленными групповыми вылетами до того, как в конце месяца были получены солидные подкрепления. В их число вошли 7-й ДБАП, 52-й СБАП, 15-й ИАП, вследствие чего с 26 февраля ОАБ была реорганизована в Особую авиационную группу (ОАГр).