Результаты не замедлили сказаться: боевой состав истребительной авиации был в очень короткие сроки сокращён втрое(!) и это при том, что ещё недавно на проходившем 22 февраля 1958 г. заседании Совета Обороны СССР, была подтверждена необходимость реализации программы перевооружения ВВС, в рамках которой предполагалось в течении ближайшей пятилетки построить только фронтовых истребителей и перехватчиков свыше 14.000 единиц!
Справедливости ради необходимо отметить, что не везде в истребительной авиации со стрельбой по планеру было плохо.
В 1958 г. и 1959 г. были проведены соревнования по боевой стрельбе среди истребительных авиачастей на Кубок Главкома ВВС. Самым удивительным было то, что оба раза с большим отрывом от ближайших претендентов кубок был завоеван лётным составом 841- го истребительного авиаполка из состава 34-й Воздушной армии (Закавказский военный округ, командир — полковник А.Рязанцев), дислоцировавшимся в то время на аэродроме Мериа (Грузия) и летавшем на истребителях МиГ-17 и МиГ-19. Секрет успеха оказался прост: в составе полка имелась довольно большая группа лётчиков, которая, несмотря на инструкции и разного рода спускаемые сверху директивные указания, по-прежнему предпочитала стрелять в упор, когда мишень занимала большую часть поля прицела, и промах почти исключался. В результате лётчики 841-го полка на глазах комиссий буквально разносили очередями буксируемые мишени.
Надо сказать, что в то время на буксировщиках мишеней в качестве стрелков-радистов, управлявших лебёдкой и следивших за соблюдением мер безопасности при стрельбе, летало немало старшин- сверхсрочников из числа воздушных стрелков Ил-2 и Пе-2, прошедших войну и знавших, как именно нужно стрелять по воздушным целям чтобы их сбивать. Руководил ими начальник воздушно-стрелковой службы 34-й ВА полковник Прудовский, который на основе кадров фотокинопулётов разработал методику дешифрирования плёнки ФКП-2, позволявшую объективно судить об эффективности стрельбы того или другого лётчика даже без применения оружия. Необходимость в этом ощущалась довольно остро, так как нашлись «асы», которые, не попадая в цель по правилам, разработали свои собственные методы, позволявшие также успешно сбивать мишени, получая все причитавшиеся при этом моральные и материальные выгоды.
Одним из наиболее распространённых способов был подход сбоку на дальность 300 м, наложение центральной марки АСП-3 на силует планера, уравнивание-скорости, дача левой или правой педали (в зависимости от того с какой стороны кому было удобно) и полёт со скольжением в сторону цели. После чего мишень ловилась в прицел, и открывался огонь. Надо ли говорить, что в реальном бою рассчитывать на успех применения подобной методики не приходилось, так как противник легко бы ушёл из-под удара. Так стрелять в 34-й ВА никому не разрешалось.
Хотя воздушный бой по-прежнему занимал значительное место в подготовке истребителей, но особенности методики и существовавшая тогда система боевого управления не способствовала освоению его наиболее сложных элементов, таких как скрытое сближение и тактические приёмы достижения внезапности первой атаки. Бой между одиночными истребителями больше напоминал дуэль, так как начинался не с поиска противника, а с расхождения на встречные курсы. При этом оба «врага» находились на одной высоте. Понятно, что его исход во многом решался не тактическим, а лётным мастерством и уровнем физической подготовки противников. Иначе говоря, кто был более вынослив на перегрузках, тот в конечном итоге и повисал на хвосте у оппонета. Воздушный бой пар начинался с поочерёдного взлёта в зону (в первом полёте первой стартовала пара командира звена, а во втором — ведомая пара). В ходе схватки пары не размыкались, а атаковали маневрирующего (и так же не разомкнувшегося) противника, который пытался сделать то же самое.
Программа учебных воздушных боёв между двумя парами истребителей тем временем продолжала сворачиваться, и последние из них (как можно судить по имеющимся документам) были проведены в 1959 г., а наиболее совершенными на тот момент истребителями, участвовавшими в них были МиГ-19С. Они же были последними, которые «в массовых количествах» стреляли по буксируемым планерам из 30-мм пушек. Освоение лётным составом двухмаховых МиГ- 21 по объективным причинам затянулось, и попытки выполнения стрельб по планеру на МиГ-21 Ф13 выполнялись в 1961 г. только в частях Закавказского округа. Однако из-за ограничений, связанных с мерами безопасности, опыт применения пушек на МиГ-21 был признан поначалу неудачным из-за недостаточной манёвренности самолёта, а вскоре эти истребители распрощались со своим ствольным артиллерийским вооружением. Как горько шутили в курилках лётчики: пушки попросту отсохли у этих машин.
Надо признать, что пилотажные качества МиГ-21 первых модификаций серьёзно затрудняли выполнение маневров в ограниченном пространстве для выбора наиболее удобной позиции для стрельбы из пушек. Весьма ограниченным был и боекомплект бортового артвооружения. В сравнении с МиГ-21, его предшественник МиГ-19 давал пилоту куда больше возможностей, будучи очень лёгкой и чрезвычайно манёвренной машиной. Последний стал и первым отечественным относительно полноценным истребителем-перехватчиком 6* с системой ракетного управляемого оружия К-5М и ракетой РС-2-У, наводимой по радиолучу.
С появлением на вооружении этих машин, истребительные авиаполки советских ВВС начали отрабатывать применение управляемого ракетного вооружения по мишеням на полигонах ПВО под Астраханью, в районе Красноводска, а также в специальных зонах над Балтийским, Чёрным и Охотским морями. Там стрельба выполнялась по парашютным радиолокационно контрастным мишеням, снабжённым уголковыми отражателями. Несколько позже, уже после появления на вооружении МиГ-21ПФ с УР Р-ЗС, появились ракетные мишени, запускаемые с одного из пилонов перехватчика (на другом, как правило, подвешивалась ракета). При этом классический воздушный бой был, как тогда казалось, окончательно отправлен на свалку истории и заменён перехватом.
Заметим, что задачи истребительной авиации, определяемые Боевым уставом ВВС, не изменились, но зато изменились способы их решения, которые определялись обликом и возможностями поступавших на вооружение авиационных комплексов. Результатом установившейся практики стало появление пузатых (в полном смысле этого слова) лётчиков-перехватчиков 1-го класса, основательно забывших все навыки воздушного боя, но зато считавшихся элитой советской сверхзвуковой всепогодной истребительной авиации.
Основным способом решения боевых задач (особенно на МиГ- 21 ПФ) стал перехват и атака цели, параметры полёта которой не вынуждали атакующего интенсивно маневрировать для входа в область возможных пусков, т. к. энергично менявшую своё положение в воздушном пространстве цель было трудно обнаружить и удержать в зоне обзора БРЛС, а в момент пуска УР с ИК ГСН её носитель должен был иметь перегрузку не более 2 единиц. «Большие» (до звена) группы истребителей атаковали цель или одиночными экипажами, либо последовательно без потери радиолокационного контакта между собой. Для более эффективного наведения перехватчиков была создана и с 1960 г. начала поступать в строевые части автоматическая система наведения «Воздух-П». Расчёт КП, использовавший эту систему, мог наводить перехватчики по одной из трёх программ с передачей выработанных ЭВМ команд по телекодовой линии прямо на борт самолёта. И всё было бы хорошо, если бы все цели не маневрировали. Как только атакуемый самолёт начинал пытаться выйти из-под удара, процесс автоматического наведения срывался и офицер боевого управления должен был наводить перехватчик вручную. Для этого ему приходилось отвлекать своё внимание от индикатора кругового обзора РЛС, т. е. он переставал воспринимать воздушную обстановку, и не видя ничего, кроме ручек и шкал СРП, он начинал посылать команды наведения путём установки на них вручную значений курса, высоты, скорости и т. п. параметров. Таким образом автоматизация так и «не дотянулась» до воздушного боя.