Громада города поблескивает под ночным небом, мерцая разноцветными огнями, сигнальными вышками, рекламой. И пространство будто движется, вращается. Течет в одну сторону, уходя к едва погасшему закату, слабые отблески которого еще видны вдали. Светящиеся линии транспортных потоков снуют туда-сюда. Город живет, дышит. Мечтает, строится, развивается. И словно никогда не спит, не забывается. Но затем как-то внезапно видение меняется. Небоскребы, развязки, платформы и уровни, их бетон, металл и огни исчезают, растворяются в пустоте, а на месте фантома города проступает черно-серая каменная пустыня.

Мир как будто выцвел, потерял форму, и его накрыло полупрозрачное покрывало, аура забвения и неизбежности. Больше ничего живого. Ничего, что могло бы напомнить о жизни и разуме. Даже об их следах. О расчетах, планах и тем более... чувствах, эмоциях живших когда-то людей. Повсюду бесконечность холодного черно-серого пространства. Пустота замершего, окаменевшего вещества.

Она понимает, что все тлен. В конечном счете, сделанное нашими руками, обречено. Как и то, что было создано самой природой. Ведь наш разум и воля тоже были ее частью, значит, они подвержены тому же проклятию.

Голод времени возьмет свое. Селин за один миг срывается с высоты и оказывается на обглоданной временем поверхности. "Сможешь ли ты понять это? Принять?" - словно спрашивает черное, поблескивающее небо, с которого Селин только что упала. Оно ничего не произносит, а задает вопрос своим вкрадчивым взглядом. Молчаливым, гипнотизирующим взглядом, от которого не скрыться.

Это небо всегда смотрит на тебя. Даже когда ты не видишь его, закрываешь глаза или забываешься.

Вокруг нет ярких цветов, звуков, ветра и запаха. Будто их не было здесь вовсе. Никогда. Точно здесь никто не жил, не строил. Не мечтал. Будто не было не только разума, но и жизни вообще.

Словно кто-то бесконечно голодный проглотил все это, выпил все краски... эмоции, чувства, запахи. Оставив в качестве памяти - не проходящее эхо пустоты. И больше ничего... кроме ощущения холодной пронизывающей пустоты.

Пропали не только люди и животные, но и нечто неуловимое. Что-то из механизма реальности, которая была доступна нашим глазам, ушам и разуму. От него осталась омертвевшая замершая скорлупа - остановившаяся материя, бесплодный прах, без какой-либо надежды на завтра.

И в какой-то миг она понимает... Не известно, что перед ней - вымершая Земля будущего или чужой иссушенный мир. Родная Земля, которой не стало всего за какое-то мгновение? Или неизвестная планета, умершая очень давно?

Все случилось слишком... Словно бесконечность пронеслась за секунды, и привычный мир исчез. Не только то, что было построено, но планеты и жизнь. И это случилось везде. В наблюдаемой части космоса. Теперь вокруг одинаково чужая холодная пустота - под медленно гаснущими, обреченными звездами. В твоих глазах отражается их мерцающий свет, а в сердце - боль и тоска.

Черное звездное небо вращается как гигантский циферблат. Их время идет в ту же сторону, хотя звезды еще не погасли. Наверное, когда это случиться, время остановиться. Вот одна из них, что ближе всех к планете, почти погасла. Она обратилась в красный шар, похожий на горячий остывающий камень. Ее тусклый мутноватый свет больше не греет и едва-едва дотягивается до поверхности пустыни. Черные камни поглощают его без остатка.

Ты пытаешься вспомнить, какой она была раньше, как она дышала светом. Ты стараешься представить себе ее. И спустя мгновение начинает казаться, что умирающая звезда постепенно... оживает. Будто твоя мысль заполняет пустынную реальность. И отступает холод, блеклые краски, тоска и боль. Но лишь на мгновение - пока не просыпается сомнение.

Пока яд сомнений не затуманивает взор.

А что, если совсем закрыть глаза? Послать к чертям сомнения? Ведь это в твоих силах. Сделай так, и тогда... тогда... ты вновь увидишь вращение звезд. Причем во сне они не погаснут - пока ты их помнишь и живешь сам.

Пока ты внутри грез, эти звезды живут, не умирая, не угасая, не пугая тебя неизбежностью. И кажется, что слышен их шепот. Звуки сливаются в слова, большей частью, непонятные, но знакомые на каком-то глубинном уровне - слишком глубоком, который недоступен для осознания. И это черное небо - как особое контрастное стекло. Оно нужно для того, чтобы единственно главное стало понятнее.

Неужели картину перед глазами можно оживить собственной мыслью, желанием или жизнью? Памятью? Ведь она говорит, что именно здесь было когда-то... Но способен ли ты превратить свой сон в реальность?

По крайней мере, в твоих силах вспомнить это. Ты можешь. Надо лишь закрыть глаза.

Когда-то давно, сотни и тысячи лет назад, вокруг стояли здания, по улицам и уровням носились машины, а на площади должны были гулять жители, которых пока не видно. В том времени нет этой гулкой тишины, нет подавляющего холода. В том прошлом звучат чьи-то голоса и гудки. Рев моторов. Но стоп... здесь... в техногенной пустыне не хватает людей. Нет их эмоций, мыслей и чувств.

Чтобы оживить видение, придется наполнить его живыми людьми. Однако как же непросто представить их себе - тысячи, миллионы таких разных, нелогичных, непохожих друг на друга созданий.

Придется пройтись по этим пустующим улицам, осмотреть брошенные вещи, телефоны, записные книжки, чтобы хоть немного представить себе их жизнь. Как зачарованный, ты идешь внутри наваждения. Внутри парадоксальной картины - неестественной, парализующей. Ни одной раны на теле города, ни одного разрушения, ничего не сломано. На тротуарах ни одной пылинки, и... все слишком неправильно. Моторы, которых никто не заводил, свет, что никому не нужен, брошенная одежда, которую никто не носит. Личные вещи, разбросанные повсюду. Светящийся, пиликающий электронный хлам. Зачем все это, если здесь нет ни одного живого человека? Не видно даже животных: домашних, бродячих или хотя бы диких. Брошенные наручные часы словно сошли с ума - секундная стрелка дергается, в попытке пересечь почти исчезнувшую черту, но тщетно. Секундная стрелка не замерла, она отсчитывает вечность.

Может быть, тебе хочется закричать? Позвать кого-то?

Но лучше этого не делать. Собственный голос - единственно живого здесь существа - прозвучит слишком тускло. Как из склепа, из потустороннего мира.

Ты приходишь в смятение, улавливая тень за углом: она приближается. Должно быть, человекоподобный робот. Вдруг он скажет, что ты чужой? Что твое время давно ушло - сотни или тысячи лет назад? Теперь это мир заполнен электромеханическими копиями, пустышками, предельно рациональными машинами.

Ты спрашиваешь себя: "Чем мир бездушных вещей лучше той серо-черной пустыни?"

Здесь больше красок, но он столь же неправилен. Вокруг имитация жизни. Роботы, пустые машины и здания. Они двигаются, сигналят, но мир отравлен и так же пуст. Тебе становится больно и хочется убежать. Гнетущая атмосфера мало изменилась с первого видения. Здесь почти также холодно, а от каждого бесплотного звука, крика, становится только хуже. Это еще боле чудовищно, ведь странная смерть наверняка создана нашими руками. В первом случае пришлось окунуться в смерть, вызванную естественным ходом вещей, а во втором - в рукотворную пустыню. Разум не хочет понимать того, что здесь случилось, а сердце - принимать. Оно словно замирает, а тело немеет, ведь живым здесь больше не место. Их время ушло. Чистый разум победил.

Тогда зачем тебе показывают тяжелое будущее? Почему заставляют смотреть на эту могилу?

Возможно, они чего-то хотят от тебя, и от твоего выбора что-то зависит. Быть может, они хотят, чтобы их запомнили - живыми, источающими свет? Скорее всего, они знают, что умрут, знают, что обречены. Материя и энергия. Все. Однако на каком-то глубинном уровне ты всегда понимал - это только то, что мы способны видеть...

Или они, позволяя увидеть это, только предупреждают? Ставят условие? Пугают, что мы умрем вместе с ними, если не сможем стать... сильнее самого порядка вещей? Звезды могут менять лица, то притворяясь злейшим врагом, страшной нависающей угрозой, то сливаясь с лицом самого близкого тебе человека, который зовет тебя тихим шепотом. Их таинственная, ускользающая красота манит тебя - как красота будущей невесты, которая хочет узнать, достоин ли ты ее. Она может быть одновременно мягкой и жестокой. Ведь получается, что это одно и то же - на самой вершине все по-другому. На том пути нет добрых или злых, нет правых и виноватых. Ты либо становишься сильнее, либо умираешь вместе с миром - иссушенным голодом времени. Это порядок вещей, который очень трудно сломать.