К тому же, девяносто процентов из них горлопаны и пустобрехи – языком молоть могут, а чтото делать конкретное – найн.

Про политработников вообще говорить не приходиться – каста тунеядцев, хотя среди них встречаются иногда порядочные люди.

Посоветовал Берии упразднить институт комиссаров, в армии ввести единоначалие и вообще на хрена в армейские дела вмешивать компартию и идеологию.

По моему мнению ее должно быть в меру, иначе это просто оболванивание людей.

– Лаврентий Павлович, вы уже успели заметить, плохого я вам не советовал, правильно?

Берия кивнул головой соглашаясь.

– Так вот, восстанавливайте и открывайте церкви, прекратите гонения священнослужителей – православная вера должна быть реабилитирована в России, а власть обязана покаяться и просить у нее прощения. Коммунисты, по некоторым причинам старались стереть нашу веру с лица земли, как впрочем и весь народ русский. – Вы почитайте тайные архивы НКВД и поймете в чьих интересах и на чьи деньги произошла Великая Октябрьская революция. – В заговоре участвовала не только Германия, но и определенные круги Англии и Америки. – Неужели вы этого не знали, Лаврентий Павлович?

Берия только открывал и закрывал рот, не в силах вымолвить ни слова. Ну еще бы, рушилось святое и незыблемое.

– Не может быть – просипел он.

Опять знаменитая фраза Рабиновича, из анекдота.

– А вы почитайте, почитайте, убедитесь сами, зачем мне попусту языком молоть.

Через четыре дня нас вызвали в Кремль. Берия приготовил своеобразный сюрприз – наградили орденами Боевого Красного знамени и вручили офицерские удостоверения. – Во как.

Судоплатов, гад, естественно, с одобрения свыше, через неделю после нашего появления, произвел нас в старлеи НКВД, а дальше пошлопоехало. На данный момент я полковник, а Семен – подполковник НКВД, а мы то довольные бегали вольными птахами, ага, консультанты, как же.

Всю данную информацию вытрясли у встреченного здесь Судоплатова, он кстати тоже полковника получил – за нас поди, не иначе.

На орденок свой косится, паразит.

Я ему высказал все открытым текстом, кто он после этого.

– Владимир Михайлович, Семен Николаевич, вы меня простите и извините, но сами понимаете – война, давайте мировую, обмоем наши звания и ордена?

Обмыли.

В диверсионной школе прошли выпускные экзамены – половина выпускников аттестовалась инструкторами.

Открылись еще три школы, все правильно – земля должна гореть под ногами оккупантов.

Экзаменационная комиссия, в который мы принимали участие, работу закончила – школа опустела, разлетелись птенцы, стало немного грустно – надеюсь не зря мы возились с ними два месяца. Вообще, подготовка классного бойцадиверсанта для государства удовольствие дорогое, тут не до экономии. Конечно, полгода обучения, срок явно недостаточный, но что делать.

Для повышения уровня предложил Судоплатову, набирать курсантов из выпускников военных училищ и обстрелянную молодежь. Павел Анатольевич, надо отдать ему должное, долго не раздумывал и тут же разослал своих волкодавов и порученцев по училищам и фронтам. В диверсионных школах одновременно будут обучаться тысяча двести человек – по триста курсантов на школу.

Судоплатов попросил нашей помощи в процессе обучения. Мы согласились, но предупредили, пусть на многое не рассчитывает – у нас самих будет тяжелое задание, требующее времени и здоровья. Все под грифом секретно, подробностей не ждите.

Судоплатов мужик с понятием – никаких лишних вопросов.

А между тем по стране, в основном в крупных городах, через райкомы комсомола и областные управления НКВД, наращивал обороты отсев и набор девушек по определенным параметрам. Конечно 906090 здесь очень большая редкость, но такого эталона старались придерживаться, обязательно все кандидатки проходили особые медкомиссии. Чекисты старались выяснить здоровье ближайших родственников, вплоть до третьего колена. Шерстили все высшие и среднеспециальные учебные заведения, привлекали и выпускниц школ – тех кому исполнилось восемнадцать лет. Девушек набирали от 18 до 25 лет – самый репродуктивный возраст. Представители НКВД привозили девушек со всей России, ставили их на довольствие, жили они в школах и институтских общежитиях.

Наконец, настал день окончательного отбора. За длинным столом в огромном кабинете, сидели члены комиссии, председательствовал я.

В комиссии одни мужики, кроме секретаря. По левую руку от меня сидел Семен, как и я при параде и наградах. За ним капитан НКВД Зуев Василий Иванович – подпольная кличка «Васек Трубачев».

Он молодой, нет еще и тридцати, смотрит на нас открыв рот и ходит по пятам. Василий из «волкодавов» и по молодости считал себя крутым, так и пыхтел своим самомнением, но спекся и сдулся когда увидел нас с Семеном на занятиях русской рукопашки. А когда на его глазах Скуратов уложил на траву и обезоружил группу курсантов с ножами из тридцати человек, все – потерял покой и заносчивость.

Я посоветовал Скуратову дать ему несколько уроков, чтобы отвязался. Он неплохой парень – Васек, а главное порядочный – это качество ценилось в людях во все времена.

За Василием, располагался доктор Реутов, терапевт, кандидат наук, преподает в ВоенноМедицинской академии. Большой жизнелюб и ценитель женского пола. Простой и завистливый обыватель, назвал бы доктора Реутовы некрасивым словом – бабник. И был бы не прав – бабник, это чтото примитивное, а здесь – ценитель женской красоты, звучит возвышенно, не правда ли. За данное качество я и ввел Реутова в комиссию.

Секретарь Анечка, личный секретарь начальника Зуева – симпатичная блондинистая хохотушка дет двадцати двух. По отзывам Реутова, отличный стенографист, а на пишущей машинке молотит словно пулемет, сам убедился.

Ровно в десять нольноль, комиссия приступила к работе – девушки заходили с паспортом и заключением медкомиссии. Прошло минут двадцать – мы с Семеном и доктором стали переглядываться.

– Не понял юмора, симпатичных и красивых девушек в Москве эпидемия выкосила – нехорошие подозрения зародились в моей голове.

Очередной кандидатке сказал:

– Пусть девушки заходят по десять человек.

Через полчаса я утвердился в своих догадках. В одиннадцать часов объявили перерыв. Отослав Аню за чаем, мы окружили капитана Зуева.

– Васек, ты ответственный за Московский контингент?

– Так точно, товарищ полковник.

– Ты почему задание сорвал, идиот.

Васек впал в ступор.

– Погоди, Семен, доведешь молодого до инфаркта.

– Вася, ты где – и пощелкал перед его физиономией. – Доктор, дайте ватку с нашатырем.

Капитана привели в чувство с большим трудом.

– Ты за базаром то следи, Сеня, чуть члена комиссии не вывел из строя. – Вася, прочитай нам инструкцию. А то небось подзабыл.

Скуратов, впихнул в руки НКВДэшника официальный лист бумаги. Капитан прочитал четко, с ударением.

– Капитан, ты обратил внимание на требуемые параметры кандидаток.

– Так точно.

– Не тянись, не на плацу. – Вот и поведай нам, чем ты руководствовался, когда собирал девушек со всей Москвы.

– Сколько у тебя по списку?

– Три тысячи четыреста десять человек.

– Давай колись.

– Ну дык чтоб здоровые – Так.

– Опять же спортсменки, комсомолки – мы с Семеном улыбнулись.

Рано мы лыбились, дальнейшей фразой Васек убил нас наповал.

– И чтоб значить, были преданы коммунистической партии и делу Ленина.

Мне стало не шуток.

– Вася, ты где такое увидел в инструкции. – Балбес. – Там сказано здоровые и красивые. – А ты что предоставил, нам на фуй не нужна преданность коммунистической идее, им не в партию вступать, у них будет другая секретная и ответственная задача. – Значит так, мы оставляем тебя с доктором и секретарем, даю тебе, капитан, три дня. – Если сам ни хрена не понимаешь в женской красоте – доктор подскажет. – Попробуй не выполнить задание, всю жизнь на Чукотке, будешь оленей охранять.

В дороге не выдержал и загнул матерную фразу. С такими задержками проваландаемся здесь до морковкиного заговенья.