– Ильяс далеко живет?
– Да нет, на соседней улице.
– Тогда поехали.
Ильяс лежал в спальне и тоскливо кричал на одной ноте. Я содрогнулся, от могучего бойца осталась тень, кожа да кости. Понял сразу, больному осталось жить не боле недели. Диагноз очевиден – рак.
– Тоглатхан, вели принести таз или большую тарелку, да и бутылку хлебного вина. – Ну, с Богом, ты останешься?
– Останусь.
Я включил зрение «третьего» глаза – тело Ильяса прозрачным, отчетливо просматривались все внутренние органы и сосуды. Причем органы светились разным светом. Место поражения, нашел сразу – желудок. Черносерая амеба, захватила треть органа, во все стороны расползлись щупальца – метастазы. Тщательно омыв руки водкой и подождав когда они высохнут, приступил к операции. Я не медик, не хирург тем более, так, лекаришка, но здесь все было настолько очевидно… В общем обошелся без скальпеля и ножа, волна энергии накатила на меня, ладони ярко светились золотым светом. Без натуги раздвинул кожный покров, а вот и желудок, содрал долбанную амебу и бросил ее в таз, затем принялся сдирать метастазы. На удивление операция шла бескровно, может исходивший от ладоней свет прижигал кровеносные сосуды, не знаю. Я чистил организм Ильяса с час. Напоследок решился на эксперимент, а что если посмотреть его генную цепочку. Поднапрягся, зрение изменилось, такого видеть не доводилось, ага, вот и нарушение, переставим, все заработало.
Я не могу описать того, что делал, сплошь интуиция и импровизация. Последний штрих, провел руками с головы до ног больного, отдавая ему энергию для восстановления сил.
– Толгатхан, поздравляю, сын жить будет.
Тесть, стоявший столбом, побледнел, затем рухнул в обморок.
– Ну, ешкин кот, первый боец, а свалился без чувств, словно девчонка, хотя я слышал в операционных плохо становилось парням в первую очередь. Это из рассказов моей мамы. Дал ему выпить водки, плеснул водичкой в лицо – тесть захлопал глазами.
– Прости, Владимир, неловко вышло.
– Ай, да ладно, ты распорядись, чтобы таз сей сожгли в костре, а затем зарыли подалее, на глубину не менее пяти метров. – Эта штука заразная. – Пойдем Толгатхан, выпьем твоего винца, мясо поесть срочно требуется, сил много отдал. – Распорядись, Ильясу пару дней давать куриные бульоны, а затем кормить чемнибудь легким.
Тесть кинулся из кабинета.
Посидев на пиру немного и насытившись, потихоньку свалил. Зашел в первую попавшуюся гостевую комнату, с трудом разделся и заснул, не коснувшись подушки.
Проснулся от щекотки в ухе, повернул голову, на меня в упор смотрел довольный Сынок, он лизнул меня в щеку и замурчал.
– А где Малышка?
С другой стороны кровати раздался громкий зевок – а вот и она, во всей красе.
– Встаю, встаю, нечего меня гипнотизировать. – Побежали, физзарядку сделаем.
Разминались в придворцовом саду, побегали, покувыркались, потом довольные друг другом отправились завтракать. После завтрака приказал отвезти меня к больному Ильясу.
В доме меня встретила его жена Айгуль. Она внезапно бросилась мне в ноги и принялась целовать мои сапоги. Совсем баба сдурела. Коекак я отодрал от сего занятия.
– Перестань, сейчас же, что Ильяс?
Айгуль смеялась и рыдала, одновременно, никогда такого феномена не наблюдал.
– Государь, он первую ночь не кричал, спал спокойно. – В себя стал приходить, меня узнал.
– Вот и хорошо, пойдем к нему.
Провел сеанс энергетической терапии.
– Ильяс, через неделюдве на коня сядешь.
– Спасибо, Государь.
– Ай, поправляйся давай.
Толгатхан воспрял духом и объявил о завтрашнем военном параде. Действительно, парад прошел по всем правилам, под звуки военных маршей – один комплект духовых инструментов я соорудил специально для тестя в свое время.
Стоя на импровизированной трибуне спросил его: – Каким количеством всадников располагаешь?
Толгатхан навскидку ответил: – Шесть туменов, один из них ногайский.
– Тумены Ильяса входят в их число.
– Да, у сына два тумена.
– Я смотрю много молодых воинов появилось?
– Подросла смена, Государь.
– Толгатхан, скоро в армии грядут большие перемены, позже поговорим.
Пятого июля, в понедельник, наконец, прибыли Савва Митрохин и Рувим Кацман. Через час после приезда, я устроил совещание, на котором кратко изложил основные направления развития нашего государства. Савва Митрохин от услышанного только крякнул.
– Государь, прожекты прекрасные, одна заковыка – люди, где их брать?
Я и сам крутил данную проблему, со всех сторон, Архипелаг Гулаг здесь не катит, рабство отменено. Вариант один.
– Я думаю, своим указом, забирать крестьян у бояр – из тех деревень что разорены и не приносят хозяину дохода. – Мы избавляем его от убытков, он же за них налог платит, что скажете по сему поводу.
– Гениально, Государь, – подал голос Кацман.
– Неплохая идея – поддержал Митрохин.
Рувим Кацман вздохнул: – Есть еще один камень преткновения – деньги.
– Рувим, сейчас в казне миллион с лишним. – У тебя люди порядочные для работы с казной есть?
– Найдем, Государь, но данной суммы маловато. – За короткое время я ее удвою. – Месяца через дватри начнут прибывать специалисты. – Наши приоритеты – нефтезаводы, металлургия, флот и бетонные дороги. – Поработать придется всерьез, вы команды сохранили?
– Дык, Государь, особ никто и не убегал, все в поле зрения.
– Пока сухо, нужно народ доставить к Южному Уралу, оттуда, от первого цементного заводы и пойдет сеть дорог. – Толгатхан, прииски работают?
– Да, Государь, но только два. – Золотой и серебряный, остальные закрыты по нехватке средств.
– И сколько драгметалла за пятнадцать лет намыли?
– Полторы тонны золотого песка и две тонны двести – серебра.
– Не такие мы бедные, а Рувим? – Где хранишь?
– Дык, в подвале, в своей сокровищнице, все бумаги есть, все оприходавано. – Последнее поступление было в мае.
– Молодец, князь, дай я тебя обниму, большая подмога государству нашему. – Золото с серебром отвезти в Казань, там монету начеканят. – Рабочим на прииск отправить провиант, одежду и аванс, деньги с собой привез, новые.
– Государь, покажи, хоть глазком глянуть – подскочил Карчи.
– Смотри, за погляд денег не берут, тебе с женой, кстати, жалованье полагается за пятнадцать лет работы в школе – в Казани получишь.
Мужики, словно дети, сгрудились у стола, разглядывая монеты, пробуя их на зуб. Подошедший Рувим молвил: – Указ нужен, Государь.
– О чем ты?
– Указ, запрещающий чеканить монету, окромя Монетного двора.
– Погодь, Рувим, ты хочешь сказать на Руси ктото монету чеканит кроме нас.
Кацман удивленно на меня уставился.
– Чеканят, Государь, в малом количестве, но чеканят.
– Где?
– В Киеве, в Пскове, в Великом Новгороде.
– Урою блиноделов, хотя чего я взвился, что не запрещено, то разрешено. – Василий, пиши указ. В конце указа две строчки – за подделку государственной монеты – смертная казнь с конфискацией. – Теперь, господа министры, излагайте информацию о положении дел в государстве нашем.
Оба министра помялись, покхекали, да и вывалили:
– Дела скорбные, Государь. – Великий Новгород и Псков перестали налог платить в казну лет восемь назад, то же самое с Киевом, Смоленском и Черниговом. – Разброд и шатание на Руси, хорошо ты вернулся – Савва хищно улыбнулся. – Некоторым князьям, да боярам, окорот надобно дать.
– А чего царица? – поинтересовался я.
– Ей плевать было, она государственными делами не занималась.
– Понятненько. – Ладно, наведем порядок. – Рувим, собирай свою команду и мухой в Казань – займете свободный дом из конфиската, пока Монетный двор строится. – Тебе, Савва, сделайте копии указа и отправляйте крестьян на Южный Урал, после начала строительства всей коллегией переберетесь тож в Казань. – Василий, иди и выдай каждому министру под расписку по сто тысяч рублей. – Потом предоставите отчеты о расходе казенных денег, ступайте. – Толгатхан, я гвардейцев из охраны приисков забираю. – У тебя задача, сформировать четые казачьих полка – они будут нести службу по ту сторону Уральского хребта. – Главное – они должны переселится туда с семьями.