– Ильяс далеко живет?

– Да нет, на соседней улице.

– Тогда поехали.

Ильяс лежал в спальне и тоскливо кричал на одной ноте. Я содрогнулся, от могучего бойца осталась тень, кожа да кости. Понял сразу, больному осталось жить не боле недели. Диагноз очевиден – рак.

– Тоглатхан, вели принести таз или большую тарелку, да и бутылку хлебного вина. – Ну, с Богом, ты останешься?

– Останусь.

Я включил зрение «третьего» глаза – тело Ильяса прозрачным, отчетливо просматривались все внутренние органы и сосуды. Причем органы светились разным светом. Место поражения, нашел сразу – желудок. Черносерая амеба, захватила треть органа, во все стороны расползлись щупальца – метастазы. Тщательно омыв руки водкой и подождав когда они высохнут, приступил к операции. Я не медик, не хирург тем более, так, лекаришка, но здесь все было настолько очевидно… В общем обошелся без скальпеля и ножа, волна энергии накатила на меня, ладони ярко светились золотым светом. Без натуги раздвинул кожный покров, а вот и желудок, содрал долбанную амебу и бросил ее в таз, затем принялся сдирать метастазы. На удивление операция шла бескровно, может исходивший от ладоней свет прижигал кровеносные сосуды, не знаю. Я чистил организм Ильяса с час. Напоследок решился на эксперимент, а что если посмотреть его генную цепочку. Поднапрягся, зрение изменилось, такого видеть не доводилось, ага, вот и нарушение, переставим, все заработало.

Я не могу описать того, что делал, сплошь интуиция и импровизация. Последний штрих, провел руками с головы до ног больного, отдавая ему энергию для восстановления сил.

– Толгатхан, поздравляю, сын жить будет.

Тесть, стоявший столбом, побледнел, затем рухнул в обморок.

– Ну, ешкин кот, первый боец, а свалился без чувств, словно девчонка, хотя я слышал в операционных плохо становилось парням в первую очередь. Это из рассказов моей мамы. Дал ему выпить водки, плеснул водичкой в лицо – тесть захлопал глазами.

– Прости, Владимир, неловко вышло.

– Ай, да ладно, ты распорядись, чтобы таз сей сожгли в костре, а затем зарыли подалее, на глубину не менее пяти метров. – Эта штука заразная. – Пойдем Толгатхан, выпьем твоего винца, мясо поесть срочно требуется, сил много отдал. – Распорядись, Ильясу пару дней давать куриные бульоны, а затем кормить чемнибудь легким.

Тесть кинулся из кабинета.

Посидев на пиру немного и насытившись, потихоньку свалил. Зашел в первую попавшуюся гостевую комнату, с трудом разделся и заснул, не коснувшись подушки.

Проснулся от щекотки в ухе, повернул голову, на меня в упор смотрел довольный Сынок, он лизнул меня в щеку и замурчал.

– А где Малышка?

С другой стороны кровати раздался громкий зевок – а вот и она, во всей красе.

– Встаю, встаю, нечего меня гипнотизировать. – Побежали, физзарядку сделаем.

Разминались в придворцовом саду, побегали, покувыркались, потом довольные друг другом отправились завтракать. После завтрака приказал отвезти меня к больному Ильясу.

В доме меня встретила его жена Айгуль. Она внезапно бросилась мне в ноги и принялась целовать мои сапоги. Совсем баба сдурела. Коекак я отодрал от сего занятия.

– Перестань, сейчас же, что Ильяс?

Айгуль смеялась и рыдала, одновременно, никогда такого феномена не наблюдал.

– Государь, он первую ночь не кричал, спал спокойно. – В себя стал приходить, меня узнал.

– Вот и хорошо, пойдем к нему.

Провел сеанс энергетической терапии.

– Ильяс, через неделюдве на коня сядешь.

– Спасибо, Государь.

– Ай, поправляйся давай.

Толгатхан воспрял духом и объявил о завтрашнем военном параде. Действительно, парад прошел по всем правилам, под звуки военных маршей – один комплект духовых инструментов я соорудил специально для тестя в свое время.

Стоя на импровизированной трибуне спросил его: – Каким количеством всадников располагаешь?

Толгатхан навскидку ответил: – Шесть туменов, один из них ногайский.

– Тумены Ильяса входят в их число.

– Да, у сына два тумена.

– Я смотрю много молодых воинов появилось?

– Подросла смена, Государь.

– Толгатхан, скоро в армии грядут большие перемены, позже поговорим.

Пятого июля, в понедельник, наконец, прибыли Савва Митрохин и Рувим Кацман. Через час после приезда, я устроил совещание, на котором кратко изложил основные направления развития нашего государства. Савва Митрохин от услышанного только крякнул.

– Государь, прожекты прекрасные, одна заковыка – люди, где их брать?

Я и сам крутил данную проблему, со всех сторон, Архипелаг Гулаг здесь не катит, рабство отменено. Вариант один.

– Я думаю, своим указом, забирать крестьян у бояр – из тех деревень что разорены и не приносят хозяину дохода. – Мы избавляем его от убытков, он же за них налог платит, что скажете по сему поводу.

– Гениально, Государь, – подал голос Кацман.

– Неплохая идея – поддержал Митрохин.

Рувим Кацман вздохнул: – Есть еще один камень преткновения – деньги.

– Рувим, сейчас в казне миллион с лишним. – У тебя люди порядочные для работы с казной есть?

– Найдем, Государь, но данной суммы маловато. – За короткое время я ее удвою. – Месяца через дватри начнут прибывать специалисты. – Наши приоритеты – нефтезаводы, металлургия, флот и бетонные дороги. – Поработать придется всерьез, вы команды сохранили?

– Дык, Государь, особ никто и не убегал, все в поле зрения.

– Пока сухо, нужно народ доставить к Южному Уралу, оттуда, от первого цементного заводы и пойдет сеть дорог. – Толгатхан, прииски работают?

– Да, Государь, но только два. – Золотой и серебряный, остальные закрыты по нехватке средств.

– И сколько драгметалла за пятнадцать лет намыли?

– Полторы тонны золотого песка и две тонны двести – серебра.

– Не такие мы бедные, а Рувим? – Где хранишь?

– Дык, в подвале, в своей сокровищнице, все бумаги есть, все оприходавано. – Последнее поступление было в мае.

– Молодец, князь, дай я тебя обниму, большая подмога государству нашему. – Золото с серебром отвезти в Казань, там монету начеканят. – Рабочим на прииск отправить провиант, одежду и аванс, деньги с собой привез, новые.

– Государь, покажи, хоть глазком глянуть – подскочил Карчи.

– Смотри, за погляд денег не берут, тебе с женой, кстати, жалованье полагается за пятнадцать лет работы в школе – в Казани получишь.

Мужики, словно дети, сгрудились у стола, разглядывая монеты, пробуя их на зуб. Подошедший Рувим молвил: – Указ нужен, Государь.

– О чем ты?

– Указ, запрещающий чеканить монету, окромя Монетного двора.

– Погодь, Рувим, ты хочешь сказать на Руси ктото монету чеканит кроме нас.

Кацман удивленно на меня уставился.

– Чеканят, Государь, в малом количестве, но чеканят.

– Где?

– В Киеве, в Пскове, в Великом Новгороде.

– Урою блиноделов, хотя чего я взвился, что не запрещено, то разрешено. – Василий, пиши указ. В конце указа две строчки – за подделку государственной монеты – смертная казнь с конфискацией. – Теперь, господа министры, излагайте информацию о положении дел в государстве нашем.

Оба министра помялись, покхекали, да и вывалили:

– Дела скорбные, Государь. – Великий Новгород и Псков перестали налог платить в казну лет восемь назад, то же самое с Киевом, Смоленском и Черниговом. – Разброд и шатание на Руси, хорошо ты вернулся – Савва хищно улыбнулся. – Некоторым князьям, да боярам, окорот надобно дать.

– А чего царица? – поинтересовался я.

– Ей плевать было, она государственными делами не занималась.

– Понятненько. – Ладно, наведем порядок. – Рувим, собирай свою команду и мухой в Казань – займете свободный дом из конфиската, пока Монетный двор строится. – Тебе, Савва, сделайте копии указа и отправляйте крестьян на Южный Урал, после начала строительства всей коллегией переберетесь тож в Казань. – Василий, иди и выдай каждому министру под расписку по сто тысяч рублей. – Потом предоставите отчеты о расходе казенных денег, ступайте. – Толгатхан, я гвардейцев из охраны приисков забираю. – У тебя задача, сформировать четые казачьих полка – они будут нести службу по ту сторону Уральского хребта. – Главное – они должны переселится туда с семьями.