Отцы-иезуиты, настойчиво пытавшиеся проехать в Китай и Индию через Россию, своими глазами видели в Москве одного купца, хорошо знавшего «Тибетское царство» или Девет. В Казани иезуиты встречались с татарскими купцами, посещавшими Тибет и Китай.

Иезуиты разыскивали в Москве людей, имевших дела с Югорией.

Члены Ордена Иисуса писали, что все сведения о русских путях в страны Востока надо выведывать с осторожностью, как бы мимоходом, вылавливать драгоценные новости сетью хитрости, чтобы не обращать внимания москвитов на излишнюю любознательность вкрадчивых монахов.

Иезуиты изучали способы добычи и торговли соболями. Папские слуги, как клещи, вцепились в генерала Патрика Гордона, узнав о том, что он располагает данными, вывезенными им в свое время из Архангельска и «страны самоедов». Гордон был причастен и к отправлению посольства Исбранта Идеса в Китай.

Мысли о проходимости Северного морского пути владели сознанием Петра Великого и его помощников.

Царь-мореплаватель не раз говорил, что он намерен составить точную карту России. При этом он преследовал основную цель: исследование морского пути от Новой Земли до «Татарского моря». В этом море, к востоку от устья Оби, царь хотел учредить верфи для постройки кораблей, чтобы отправлять корабли в Китай, Японию и другие страны.

Капитан Джон Перри, описавший русскую торговлю с Китаем и сообщавший о добыче моржовых клыков в Сибири, вспоминал о своих беседах с Петром Великим.

«Европейские корабли совершали бы незатруднительные плавания и получали бы товары из Китая и Японии, не имея надобности переезжать через экватор», — писал Джон Перри

[198]

. Он прибавлял, что морской путь в Китай был бы гораздо удобней, чем уже существующие сухопутные дороги между Москвой и Пекином.

Около 1712 года в географию Тихого океана была внесена путаница, которая вызвала много досадных недоразумений. Ожила старая сказка португальца Тейшейры о Земле Жуана да Гамы, которую он помещал на месте южных островов Курильской гряды. На карте Гоманна появилась Земля Гамы, отождествленная с Землей Иезо и вдобавок протянутая до самой Северной Америки.

С Землей Гамы и Землей Иезо было много хлопот. В Западной Европе долго не могли разобраться, что такое Иезо, и дошли до того, что решили: есть два Иезо — в Японии и в Америке!

Но простые служилые камчатских острогов уже готовы были «проведывать Апонию», настолько они были убеждены, что она не так далеко от Камчатки. Камчатским приказчикам даже приходилось силой удерживать ретивых искателей «Апоньского государства». С Камчатки, Анадыря и Колымы шли и шли подчас безвестные открыватели на поиски новых островов в двух океанах. Не был забыт и Необходимый, Святой или Ледяной нос — мыс Дежнева.

Остров «зубатых людей»

Кто были эти люди, посещавшие далекий мыс? Я ищу их следы по своей картотеке и под тем же 1711 годом нахожу свидетельства сибирских летописей, примечания Миллера и нашего современника академика Л. С. Берга. Свидетельства эти сходятся, и круг их сужается. Внутри круга остается служилый человек Петр Попов. Проследим за его деятельностью в 1710–1711 годах.

Петр Ильин Попов к Носу ходил не один. Его сопровождали промышленный человек Егор Толдин и «новокрещен-юкагир» Иван Терешкин. Они выясняли, «не значатся ли из того Носу какие в море острова», делали чертежи, вели опрос населения. «Носовые чукчи» дружно подтвердили, что «и прежде сего русские люди у них чукоч морем бывали».

Медленно разворачивается перед нашим взором грамота пятидесятника Матвея Скребыкина — начальника Анадырского острога, в которой описан подвиг Петра Попова. Вот что Попов, в частности, сведал о земле чукчей:

«…Против того Анадырского носу с обеих сторон с Ковымского моря и с Анадырского есть де значитца остров, и про тот остров подлинно ему, Петру, сказывали носовые чухчи Махачкин с родниками; есть де на том острову люди зубатые, а веры де иной, всякой обыкности и языку не их чукоцкова, особой, и из давних де лет и поныне у них носовых чукоч с теми островными людьми меж собою немирно, ходят друг на друга с боем, а бой де у тех островных людей лучной и у чукоч такой же. И он, Петр, с товарищи тех островных людей у них чукоч, взятых в полону, видал человек с десять. А зубы у тех людей, кроме природных, есть вставленные моржового зубья маленькие кости, подле природные в щеках. А с того де Носу на тот остров летним временем на байдарах веслами перебегают одним днем, а зимою на оленях налегке переезжают одним же днем. И есть де на том острове всякий зверь, соболи и куницы, и волки и росомахи, и медведи белые и морские бобры, и держат де у себя великие табуны оленей. А кормятца де они морскими зверями и ягодами и кореньем и травою. И всякой на том острову есть де лес: кедр, сосна, ельник, пихтовник, листвяк. И тот островной лес он, Петр, с товарищи у них чукоч в байдарах и в ветках и в юртах видели. А живут де они островные люди собою також, что де и они чукчи и начальных де людей никаких у них нет… островных де людей, применяясь, он же, Махачкин, и островные люди, которые у них у чукоч в полону, сказывали ему, Петру, с товарищи; есть де при них чукчах втрое, и он де, Махачкин, на том острове бывал по многие годы в походах, и называют они чюкчи тот остров Большой Землею»

[199]

.

Так записывал Матвей Скребыкин со слов Петра Попова.

Нет сомнения, что остров против Анадырского носа — материк Северной Америки, «Аль-ак-шак» на эскимосском языке.

А «зубатые люди» — это эскимосы Северной Америки.

В 1710–1711 годах Федор Бейтон — один из сыновей защитника Албазина от несметных войск богдыхана, Афанасия Бейтона, — составил «Карту мест от реки Енисея до Камчатки лежащих»

[200]

. Это очень красивый чертеж; в нижней части его показана «Стена Китайская» и Амур, похожий на могучий ствол ветвистого дерева. Бейтон нарисовал Камчатку, обозначил Чукотский полуостров с Шалацким носом и малые острова против него. Южнее их прямо к Шалацкому носу с востока устремляется некая «Землица». По уверению Федора Бейтона, «на ней живут по чукоцки кыкыкмеи и зело изликны, а бой у них лучной, а звери соболи и лисицы есть. Дерева на них сосняк и березняк». Это — Северная Америка, отделенная от Азии проливом.

Был еще «якутский дворянин» или сын боярский Иван Львов, живший одно время в Анадырском остроге.

Когда он еще был приказчиком в остроге на устье Яны, ему прислали государев указ, чтоб Иван Львов с великим прилежанием проведывал острова против устьев Яны, Колымы и Камчатской земли.

Собрав рассказы землепроходцев, повидавшись с Петром Поповым в Анадырском остроге, якутский дворянин принялся за сочинение карты, которую и составил, по-видимому, в 1711–1714 годах.

Он уже знал о Большой земле.

«Пропозиции» Федора Салтыкова

Нам невольно приходится вернуться к 1697 году, когда Петр Великий в Голландии строил фрегат для сообщений с Ост-Индией, подолгу пропадал на «Индейском дворе» и встречал флот, пришедший из Гренландского моря.

В свите Петра находился тогда Федор Салтыков. Отец его в свое время был на воеводстве сначала в Устюге Великом, затем в Тобольске (1690–1696 годы) и, наконец, в Азове.

Федор Салтыков встречался с Витсеном и задолго до всяких советов Лейбница имел свое мнение о Северном морском пути.

«Он полагает, что от Енисея, мимо Лены, можно доехать до Амура, хотя другие сомневаются в этом учитывая обилие льда», — свидетельствовал Витсен

[201]

.

В 1711 году Федор Салтыков поехал вновь за границу и побывал в Голландии, Германии и Англии. Дольше всего он жил в Лондоне, откуда и прислал Петру Великому свои знаменитые предложения. Презрев выдумки ученых лжецов Западной Европы, столь затемнивших географию Восточного моря, полагаясь более на поморов и сибирских мореходов, которых хорошо знал, Федор Салтыков предлагал проложить постоянный морской путь от устья Северной Двины до Амура, Китая и Японии.