— У кого ты дежурил в то время?

— Его звали Альберт, и он был очень болен.

— И что с ним стало?

— К сожалению, ничего хорошего. Поэтому я там и дежурил.

Сесилия фыркнула:

— Но ведь вы приходите в гости не только тогда, когда всё плохо. Ничего глупее я не слышала.

— Никогда не глупо утешить человека, которому плохо.

— Он тебе не рассказывал, что такое быть человеком из плоти и крови?

Ариэль покачал головой:

— Для этого он был слишком мал.

— Жалко…

— Почему?

— Теперь мне придётся всю работу делать самой.

— Но ты согласна заключить со мной договор?

Сесилия попыталась сесть в кровати повыше.

— Я постараюсь, — сказала она. — Но начинать тебе.

— Договорились!

Ариэль уселся поудобнее. Из-под белого одеяния показались две босые ноги. Он забросил их на постель Сесилии. Ноги его были гладкими, как у новорождённого ребёнка. Сесилия не могла разглядеть на коже ангела ни одной поры.

До встречи с Ариэлем ей никогда не приходило в голову, что волосы на теле имеют связь с растениями и животными. Теперь она понимала, как странно было бы, если бы на ногах у ангела росли волосы. На каком-нибудь старом дереве могло вырасти или нарасти что угодно. У людей и животных — тоже. Даже на камнях может вырасти мох и лишайник. Но ничего не может вырасти на ангеле.

Она обратила внимание на ногти у него на ногах. Понятно, что их никогда не надо стричь. Они тоже были похожи на один из камней в её коллекции. Кажется, он называется горный хрусталь?

— Ангелы тоже устают? — спросила она.

— Почему ты так думаешь?

— Ты положил ноги на кровать.

Ариэль мило улыбнулся:

— Я видел, как люди сидят, когда ведут задушевную беседу.

— Снова дразнишься. Почему ты не можешь быть самим собой? «Не стесняйся», — обычно говорит мама.

— Тогда, может, ты тоже сядешь в постели? Немного скучно разговаривать с человеком, который лежит и бездельничает.

— Вообще-то я очень больна.

— Просто сядь, Сесилия.

Девочка постаралась сделать то, о чём просил ангел, и скоро они уже сидели валетиком — Сесилия в постели, Ариэль на стуле. Сесилия чувствовала себя намного лучше. Она уже давно не сидела по-настоящему. Она призадумалась: что же ей рассказать ангелу о земных тайнах?

Ариэль начал разговор:

— Многие люди думают, что ангел — это бестелесный призрак, который порхает между небом и землёй.

— Я именно так и представляла себе ангелов.

— На самом деле всё наоборот. Это вы кажетесь нам лёгкими и воздушными. Когда ты бьёшь ногой по камню, твоя нога ударяется о него. Если бы я ударил по камню, моя нога просто прошла бы сквозь него. Для меня камень не плотнее тумана.

— Тогда я понимаю, как вы проходите через двери и стены и не ударяетесь. Но я не понимаю, почему стены остаются неповреждёнными.

— Когда ты идёшь сквозь туман, туман не разрушается. И когда ты думаешь о чём-то, твои мысли не могут нанести вреда окружающему миру.

— Вполне возможно. Но если ты можешь пройти сквозь стену, значит, у тебя нет нормального тела.

— Потрогай мою ногу, Сесилия.

Она потрогала большой палец на ноге у Ариэля и стиснула его. Казалось, что она прикоснулась к стали.

Ариэль сказал:

— Наши тела прочнее всего в мире. Ангел не может развалиться на части. Это потому, что у нас нет тел из плоти и крови, от которых можно отделить наши души.

— Этому можно только радоваться…

— А вот в природе всё иначе. В ней всё легко разрушается. Даже горы медленно разрушаются силами природы и становятся в конце концов землёй и песком.

— Спасибо за информацию, но это я и сама прекрасно знаю.

— Это вы для нас призраки, Сесилия, а не наоборот. Вы приходите и уходите. Вы не вечны. Вы внезапно появляетесь на свет, и это так удивительно всякий раз, когда новорожденного ребёнка кладут на живот матери. Но так же внезапно вы уходите. Словно Бог выдувает вас, как мыльные пузыри.

Сесилия прикрыла глаза.

— Извини, что я говорю так прямо, но по-моему, это очень бестактно.

Он кивнул:

— Может, ты и права, Сесилия. Но, видишь ли, всё что существует в природе, похоже на медленный пожар. Словно всё мироздание тлеет во мху.

— Я считаю, что тлеть во мху не так уж приятно. И мне не нравится мысль о том, что я — «призрак».

Ариэль прикрыл рот рукой — будто внезапно понял, что сказал слишком много.

— Но друг для друга вы не призраки, — спешно добавил он. — Разве твой папа не напрягает все свои мышцы каждый раз, когда поднимает тебя и несёт вниз в гостиную?

— Пустые слова!

— Почему ты так говоришь?

— На все мои вопросы у тебя находятся очень хитрые ответы. Но я не могу быть уверенной в том, что ты говоришь правду.

— Опять двадцать пять!

— Что опять?

— Ты по-прежнему думаешь, что я вру.

Сесилия сделала вид, что не слышит.

— Вот ты, например, мог бы пройти сквозь стену в комнату мамы и папы и посмотреть, спят ли они?

— Нам не стоит увлекаться такими играми…

— Только один разочек!

Ариэль поднялся со стула и медленно пошёл по комнате. Когда он дошёл до стены, он просто стал двигаться дальше. Сесилия увидела, как он проскользнул сквозь неё. В конце концов снаружи осталась только одна нога, но потом и она втянулась внутрь. Через несколько секунд пошёл обратный процесс. Ариэль просочился сквозь стену назад и оказался в комнате Сесилии.

— Они оба спят, — сказал он. — Он обнимает её одной рукой за плечи. Будильник заведён на семь часов.

— Браво! — вырвалось у Сесилии, и она захлопала в ладоши. — В таком случае мне не надо спать в комнате мамы и папы.

— Нет, если что-нибудь случится, я их разбужу быстрее любого будильника.

— Это правда?

Ариэль грустно улыбнулся. Наверняка из-за того, что Сесилия до сих пор ему не верила. Он сказал:

— Каждый раз одинаково смешно. Вы думаете, что просыпаетесь сами по себе. Потом вы говорите: «Разве не странно, что я проснулась именно в этот момент? Я «почувствовала», что что-то не так».

— Во всяком случае, смотреть на тебя было очень интересно.

— На спящих взрослых тоже интересно смотреть. Во сне они часто похожи на маленьких детей. Может быть, им снится, что они играют в снегу на улице.

Сесилия оживилась.

— Ты подал мне замечательную идею! Ты не мог бы прокрасться по коридору вниз и принести мне снежок? Тебе ведь даже не нужно отпирать дверь.

Ариэль уже поднялся со стула.

— Мне надо всего лишь просунуть руку сквозь стекло, — сказал он. — На подоконнике снаружи полно снега.

Так он и сделал. Ангел вскочил на стол, и Сесилия увидела, как он просовывает руку сквозь закрытое окно. В следующий миг он уже стоял перед ней с маленьким снежком в ладони. Стекло было совершенно целым.

Она вытаращила глаза:

— Ничего себе!

— Теперь-то ты довольна?

— Не совсем. Хочу сама потрогать снег.

— Пожалуйста. — Ариэль бросил снежок на одеяло Сесилии.

Она взяла его в руки и сказала:

— Ледяной. Я ещё не держала в руках снег этого года.

— «Снег этого года», — повторил Ариэль. — Звучит почти как «фрукт сезона» или «дары моря».

Сесилия приложила снежок к щеке. Когда с него начала капать вода, она опустила его в стакан на тумбочке. Ариэль снова уселся на стул.

— Сам я никогда не ощущал снега, — сказал он немного обиженно. — И знаю, что никогда не смогу. Никогда, целую вечность.

— Ты говоришь ерунду. Ты только что его трогал.

— Но я ничего не чувствовал. Ангелы ничего не чувствуют, Сесилия.

— Ты не почувствовал, что снежок холодный?

У него на лице появилось выражение грусти.

— Тебе придётся это запомнить. Если не запомнишь, с тобой будет не очень весело разговаривать. Потрогать снежок для нас то же самое, что потрогать мысль. Ты ведь тоже не можешь потрогать воспоминание о прошлогоднем снеге?

Она покачала головой, а Ариэль спросил:

— Что ты чувствуешь, когда держишь в руках снежок?