Но что, если я приняла неверное решение? Что, если надо было в первую очередь думать о спасении его самого, нежели о его чертовых убеждениях? Что, если он умрет? Это будет на моей совести и только на моей. Выходит, я настолько люблю брата, что поставила его жизнь под угрозу. И теперь она висит на волоске.

  В палату кто-то вошел, я услышала шорох подошв и одежды. Тремя секундами позже София села в моих ногах. Эдуард придвинул к кушетке стул и опустился на него. Оба выглядели значительно лучше, чем час назад. София подобрала волосы, ее лицо было умытым, будто звезды после дождя. Левая половина лица, однако, выглядела отнюдь не здоровой, а вспухшей и посеревшей. Челку она заколола, и были видны черные, выразительные брови. Она сжала мою руку, и я сжала ее в ответ.

  Я обратила внимание, что на девушке черные мокасины. Ну да, ведь туфли она оставила в бункере Церкви. Вспомнив себя, бредущей босиком по снегу, я заключила, что дискомфорта как такового не наблюдается, но и приятного мало. София может хоть круглый год ходить босиком. Но мы же в цивилизованном обществе живем, так? Плюс, косые взгляды раздражают.

  Мне надо было отвлечься, не думать, не думать, не думать о том, что мой мир может рухнуть...

  - Догадываешься, что сейчас услышишь? - спросила я у Софии.

  Горло саднило, на шее уже проступили синюшные отпечатки пальцев Чак-Чака. В отличие от Эдуарда и Софии, я была в гари, моя майка была грязной, тут и там в засохших пятнах крови. Чувствовала я себя препаршиво.

  Черная бровь Софии взлетела вверх:

  - Неужели я срубила сотку?

  - Спасибо, София.

  Она улыбнулась и слегка кивнула. Я улыбнулась в ответ.

  - Рита, - Эдуард подался ко мне, его лицо было серьезным и собранным, - с Владом все будет в порядке. Слышишь? Главный хирург дает обнадеживающие прогнозы.

  - Я не вынесу, если он...

  - Нет. Не говори это.

  - Не буду.

  - Он поправится, вот увидишь. Ты правильно сделала, что остановила меня. Идея с зерном, по меньшей мере, была необдуманной. Влад бы голову мне оторвал, проснись он коматозником, - Эдуард улыбнулся уголком рта, от чего улыбка вышла печальной.

  Я стиснула зубы и шумно вдохнула через нос.

  - Похоже, то все-таки была здравая идея. Потому что все лучше, чем, если он вообще не проснется.

  - Рита...

  - Прекрати. Ты знаешь, о чем я. Коматозник, не коматозник. Какая к чертям разница? Смирился бы. А так сходи теперь с ума, жди, пока они там копаются в нем... Обнадеживающие прогнозы, значит? В него стрелялиъ! Гребаные обнадеживающие прогнозы! Черт! - Мой голос сорвался.

  Отвернувшись, я уперлась лбом в стену.

  Где-то, в одной из палат, работал телевизор: бормотание вперемешку со смехом и музыкой действовало на нервы. По коридору то и дело кто-то проходил, пробегал, проносился; звук шагов то приближался, то затихал вдали.

  - Есть новости о Человеке-Цыпленке? - спросила я.

  - Нет. Впрочем, как и о Бомбере.

  - Как думаешь, это Бомбер организовал пожар?

  - Не думаю, а уверен. Когда ты уехала, я переговорил с пожарными и милицией. Они уверены, что это было зерно-поджигатель. Большая редкость. Мгновенная цепная реакция. Огонь катится как зараза. Горит абсолютно все. Это мощные, опасные зерна. Понятия не имею, как оно попало в руки к Уна Бомберу. Так или иначе, Бомбер позаботился об определении границ пожара. Зерно-поджигатель на раз плюнуть может сожрать полгорода.

  Я похолодела, и некоторое время молчала, переваривая услышанное.

  - Жаль, что Человеку-Цыпленку удалось унести ноги. Так бы Бомбер приготовил нам цыпленка по-новогоднему.

  - Кстати, о еде, - подала голос София. - Тебе надо перекусить.

  - Я не хочу.

  - То, что коматозный организм быстрее восстанавливает себя, еще не значит, что можно пустить все на самотек. Ты только что сдавала кровь. Если не хочешь, чтобы, когда Влад проснется, на месте своей сестры он увидел бледную поганку, тебе придется поесть.

  София по-деловому встала и оправила джинсы. Да, нам всем не помешает душ и стирка.

  - Я сбегаю в кафетерий. Что будешь?

  Я вздохнула:

  - Блюдо под названием 'отстань'.

  - Гениально.

  - Ты собираешься оставить меня наедине с Эдуардом, - заметила я, когда девушка была в дверях. - Как ты себя чувствуешь, София?

  Черноволосая обернулась:

  - Сегодня ночь сюрпризов, не правда ли, Палисси?

  И ушла, оставив нас с Эдуардом наедине. Воистину сюрприз.

  Медленно, стараясь не делать резких движений, я села и спустила ноги на пол. Голова кружилась, но уже не так сильно. Хорошая новость: мне больше не хотелось стравить. Привкус желчи на корне языка, однако, никуда не делся.

  - Кстати, уже можно поздравлять с Новым годом? - спросила я.

  - Вот уже как, - он посмотрел на часы, - сорок шесть минут можно.

  - Тогда с Новым годом.

  - Тебя тоже.

  - Говорят, как Новый год встретишь, так его и проведешь. Надеюсь, врут.

  Мы переглянулись и обменялись слабыми улыбками.

  - Где Артур и Макс?

  - В 'Ананасах в шампанском'.

  - Даже не знаю, как отблагодарить вас всех.

  - Ты уже отблагодарила. Тем, что осталась жива.

  - Не спеши радоваться, - я фыркнула. - Человек-Цыпленок наверняка захочет исправить это досадное обстоятельство. Тогда, в Церкви, я чувствовала нашу связь. Так, будто мы скованы одной цепью... - Я прислушалась к своим ощущениям. - И сейчас чувствую это. Цепь. Бьюсь об заклад, и он ее чувствует. Не хватает Бомбера третьим, угу.

  - Да уж, - подтвердил Эдуард с бесстрастным выражением на лице.

  - Так что радуйся, что твое зерно без всяких идущих в комплекте чертовых буков 'А'.

  Хотя выражение лица Эдуарда не изменилось, в его голосе появились доселе отсутствующие поддразнивающие нотки:

  - Выходит, у тебя теперь есть шанс стать большим боссом всех коматозников Порога?

  Меня это озадачило лишь на секунду.

  - Нет, - категорично отрезала я и нахмурилась, пытаясь вспомнить то, что рассказывал мне Бомбер в 'Ананасах'. - Бомбер говорил, что все, что окружает нас, на Границе всего сущего имеет аналогию, и зерна не исключения. Что, благодаря зерну 'А', я соответствую некой важной точке на Границе... Но если дерьмо категории 'А' Человека-Цыпленка тоже соответствует некой важной точке на Границе, почему он допустил, чтобы сгорел его курятник? Значит, не такой уж он и крутой мужик. Или же просто не все знает о своих возможностях. Что он блестяще умеет, так это тяпать за цепь, которая связывает нас с ним, да пугать такими мордоворотами, как Чак-Чак. Типичный высокомерный хрен. Кто знает о возможностях зерна 'А', так это Бомбер, - добавила я тихо.

  Мы провели в молчании минуты две.

  Может ли зерно 'А' подчинить себе рядовые зерна? Не этого ли хочет Уна Бомбер? К этому ли шел Человек-Цыпленок? Под ним, в конце концов, был весь зерновой бизнес Порога, а это уже неплохой старт; Церковь механизированных была его любимым кукольным домиком. А теперь, когда ее не стало, когда...

  - Пожар уничтожил все легальные зерна.

  - Многое, - уточнил Эдуард, - но не все. Какое-то время в Пороге не будет притока новых коматозников. Легальных, я имею в виду.

  - И свежей цып-жратвы. Хотя нет. 'Фермы', как и 'Фонд', не пропадут. Это его долгоиграющие детища. Его образ святоши надежно защищен.

  Я подумала об Эмме - пернатой девочке. Что будет с ней?.. Да ничего, черт возьми, с ней не будет! Судя по продажам цып-синтетики, птичка в платьице принцессы обеспечена на долгие годы, естественно, при условии, что Человек-Цыпленок скоро станет сотней неприятных воспоминаний и одним-единственным трупом. Я снова прислушалась к своим ощущениям. Действительно ли я чувствовала Цыпленка? Или это уже был кто-то другой?

  Бомбер, например.

  Еще пару минут в палате царила тишина. Телевизор выплевывал какую-то жизнеутверждающую песню и аплодисменты. Новогодний огонек? Что-то в этом роде.