— А вы не знаете, куда он поехал? — вмешалась я, желая пресечь явно намечающуюся ссору. Уж очень агрессивный тон был у Кристиана.

— Нет, — младший Шевалье качнул головой. — Возможно, он хочет привлечь к нам ещё кого-то, но это — лишь моё предположение.

— Что-то ты сегодня не в духе, — сказала я Крису, когда за Франсуа закрылась дверь.

— Я вчера здорово разозлился на Симона, — признался Кристиан.

— Да, я слышала, ты весьма эмоционально это высказывал. Но мне казалось, что ты уже выпустил пар.

— Слышала? Ах, да, — Крис засмеялся немного натянуто, — ты ведь тоже можешь слышать… Должно быть, я злопамятнее, чем кажется.

— Тебя это пугает?

— Что? Злопамятность?

— Нет. Что я могу слышать, когда обо мне говорят.

— С чего ты взяла?

— Мне показалось, что тебе это неприятно.

— Ну, как сказать… Я и в самом деле не очень хотел, чтобы ты слышала, как я пытаюсь вправить Симону мозги.

— Почему? Мне приятно, что ты обо мне заботишься.

— Не знаю, — Кристиан пожал плечами. — Может, потому, что у меня это не слишком-то получается.

— Но он же с тобой согласился.

— Оставшись, держу пари, при своём мнении. Он ведёт свою игру, а если пешки с этим не согласны, то это их проблемы.

— Думаю, что в этой партии мы, как минимум, слоны.

— Да хоть ферзи! Я не хочу быть фигурой, которую кто-то двигает по доске. Я сам способен решить, куда мне ходить, и ходить ли вообще.

Я опустила глаза на кофейную гущу на дне своей чашки. Он был прав, вот только выбора у нас не было. Мы слишком мало знаем о положении дел в магическом мире, и без Симона и его покровительства мы окажемся в положении брошенных в воду слепых котят. Может, и выплывем, если повезёт, но полагаться только на везение было бы слишком опрометчиво.

— Чем мы сегодня займёмся? — спросил Кристиан, меняя тему. — Хочешь, я научу тебя пользоваться Путями?

— Хочу, — сказала я.

Оказалось, что это нетрудно. В отличие от Тирфо Туинн, существовавшего всегда, Пути каждый маг прокладывал сам, намечая и маршрут, и точку выхода, и свернуть с уже проложенного Пути или выйти раньше этой самой точки было практически невозможно. А если всё же ухитришься, то рискуешь оказаться в реальном мире перемолотым в фарш. Но пока ты просто идёшь по ним, то находишься в полной безопасности, ибо никто и ничто извне попасть на проложенный тобой Путь не в состоянии, так же, как и проследить его.

Сами же Пути оказались довольно скучным местом. Тёмный коридор, словно из чёрного стекла, со слабо пружинящим полом и стенами, которых не удаётся коснуться, как ни старайся. Они тускло отсвечивали, так что нужды в дополнительном освещении не было, а по бокам двигались два наших смутных отражённых силуэта. В зависимости от расстояния в реальном мире, идти по Пути приходилось от нескольких минут до нескольких часов, но в любое место на Земле можно было добраться меньше, чем за полсуток.

— Это Тёмные Пути, — объяснил Кристиан. — Когда по ним идёт светлый маг, они выглядят иначе.

— А как?

— Переливаются радужными красками, довольно красиво… хотя часа за два это разнообразие приедается. Довольно однообразное разнообразие, я бы сказал.

Путь кончился, как и начался, светлым овалом, и едва мы миновали его, свет дня заставил меня зажмуриться. Снаружи было пасмурно и довольно холодно, дул резкий ветер, несущий запах соли. Шум волн я услышала раньше, чем глаза привыкли к свету. Мы стояли на морском берегу, на пустынном песчаном пляже. Серые волны шипели почти у самых наших ног, а за широкой полосой песка начинались трава и деревья.

— Где это мы?

— В Нормандии, — отозвался Кристиан.

— Так это — Атлантический океан?

— Ла-Манш. Мы недалеко от Шербура.

— Крайний север?

— Да нет, Кале ещё северней. Пройдёмся по берегу, или возвращаемся?

— Здесь сейчас не очень уютно, — я оглядела пляж. — Давай лучше вернёмся и погуляем по Парижу.

— Ладно. Теперь твоя очередь открывать — помнишь, как?

Я помнила, и мы отправились Путями в обратную сторону. В Париже было солнечно, но вскоре тучи пришли и в столицу, принеся с собой дождь. Мы укрылись от него в каком-то баре, и просидели там довольно долго.

Когда мы пришли домой, Симон уже вернулся.

— Здравствуйте, мэтр. Где вы были? — спросила я, не дожидаясь, пока это сделает Кристиан.

— Ездил в офис, разбирал накопившиеся дела — ответил Шевалье. Я почувствовала укол совести. Я совсем забыла про бюро, а ведь Симон по-прежнему оставался его хозяином, и его дело тоже требовало внимания. А я тут лезу со своими подозрениями.

Впрочем, обиженным Симон не выглядел. Скорее, озабоченным.

— Должен вам сознаться, Сандрин, что произошло нечто непредвиденное, — сказал он, протягивая мне какую-то бумагу. — Это пришло сегодня днём, пока нас обоих не было дома.

Я взяла покрытый рукописными строчками лист. Это было приглашение «глубокоуважаемой мисс Черновой» посетить отправителя письма в его «скромной обители» в любое удобное для меня время. Тут же прилагался и адрес — Нью-Йорк, США. Несмотря на то, что обычно послания, написанные от руки, подразумевают подчёркнутое уважение к адресату, тон приглашения был ироничным и даже чуть издевательским. Я взглянула на подпись, которая тут же всё объяснила: Луис Барр.

Я отдала приглашение Крису и вопросительно посмотрела на Симона.

— Похоже, уверившись в том, что вы ему не опасны, он решил взглянуть на вас поближе, — сказал тот. — Я полагал, что у нас будет время, но, похоже, ошибся. Реагировать надо немедленно.

— И что вы предлагаете?

— Знаете, я бы всё же предложил поехать. Отказ он вполне может расценить если не как объявление войны, то как явно недружественный жест.

— Но если мы поедем, — резко спросил Кристиан, — не окажемся ли мы в зависимости от его доброй воли?

— Не думаю, что он попытается причинить нам вред, пока мы находимся в его резиденции. Во-первых, законы гостеприимства у Тёмных если и не свято чтутся, то весьма уважаются. Именно по причине всеобщего недоверия друг к другу. Тот, кто их нарушит, рискует, что против него ополчатся все остальные. Во-вторых, что тоже немаловажно, он вряд ли захочет подвергнуть опасности свой дом. В результате магической драки может сильно пострадать обстановка, а я слышал, что он вложил в неё немало сил и средств.

— Если уж законы гостеприимства так уважаются, то пусть он к нам и приезжает.

— Увы, Кристиан, статус Сандрин пока значительно ниже, чем его. Так что по требованиям негласного, но весьма строгого этикета, ехать должны именно мы.

— А что ему вообще нужно? — спросила я.

— Взглянуть, что вы из себя представляете. Возможно, попытаться как-то договориться. Думаю, если наш обман удался, и он считает себя сильнее вас, то он предложит вам стать его вассалом.

— И что он сделает в случае отказа?

— Трудно сказать. Но я могу от вашего имени потребовать гарантий, что нам позволят уйти оттуда невозбранно. В таком случае, даже если дело кончится открытым конфликтом, никто из нас не пострадает. А конфликт, я боюсь, неизбежен.

— И что это за гарантии?

— Клятва на крови. Нарушивший её умирает.

— Вот как? А скажите, мэтр, Повелителя такая клятва тоже связывает?

— Тоже, но он может вернуться. Конечно, если это истинный Повелитель.

— Понятно, — кивнула я. — Ну хорошо, требуйте.

— То есть вы согласны поехать?

— Да, мэтр.

— Я с тобой, — быстро сказал Кристиан.

— Разумеется.

— Из соображений престижа вам следует взять с собой по меньшей мере десять человек, — сказал Симон. — Надеюсь, что я и мои сыновья в этот список входим.

— Да уж куда я без вас… Когда мы поедем?

— Дня через два, если вы не возражаете. Тянуть смысла нет, но быстрее вряд ли получится. Конечно, на переговоры уйдёт, скорее всего, не больше пары часов, но вести их слишком поспешно как-то несолидно. Так что завтра я отвечу, послезавтра ответят мне… А там и поедем.