С такой же спешностью принимал свои запасы и “Рюрик”: большие крейсера в соответствии с разработанным еще в 1902 г. планом военных действий должны были сосредоточиться во Владивостоке. Вот почему после авральной ночной погрузки “Рюрик” утром 22 сентября, после прощания экипажа с капитаном 1 ранга Н.А. Матусевичем, уже под командованием Е.А. Трусова вышел из Восточного бассейна на внешний рейд. Наутро 23 сентября на рейд вышли “Громобой” и “Россия”. “Богатырь” поджидал их в полной готовности. Днем по сигналу с “Петропавловска”, выполняя последнее в жизни корабля эскадренное учение, пробили две “дробь-тревоги”, закрепили все орудия по-походному. В 9 ч 45 мин вечера опробовали шпилевую и рулевую машины, в 10 ч 5 мин опробовали главные машины, подтянули якорную цепь (тогда ее называли канат) до 15 саженей. В 10 ч 30 мин с “России” приняли семафор “Искать неприятеля завтра утром". И вот последний уже цифровой рейдовый сигнал адмирала с позывными крейсеров – “Сняться с якоря”…

Четыре крейсера в строгом кильватере – “Россия”, “Громобой”, “Рюрик”, “Богатырь”, еще в белой по-мирному окраске, всерьез готовились к встрече с противником, который каждый час мог появиться из-за мглистого, затянутого дождем горизонта. С утра 24 сентября пробили одну “дробь-тревогу”, начали готовить корабль к бою, просвистали "прислуга по орудиям”, первая вахта орудийных расчетов заняла свои места по боевому расписанию. Оставив справа о. Квельпарт, к вечеру 25 сентября вошли в Корейский архипелаг и увеличили скорость до 14 уз. На ночь вторую вахту оставили спать у орудий. В 4 ч 15 мин 26 сентября разбудили команду и после молитвы и завтрака развели прислугу по орудиям. С напряженным до предела вниманием, увеличив скорость до 16 уз, вошли в сужающееся западное горло Корейского пролива. Слева за о. Каргодо – шхеры материка у Мозамно, где могли скрываться японские миноносцы, справа – в скалах о-вов Цусима притаилась японская военно-морская база Озаки. К 11 ч, пройдя параллель Фузана, вышли в открытое море.

Вечером с подходом к о. Дажелет (Мацусима, ныне Уллындо). слева от которого находился корейский берег с расположенным севернее портом Гензан, с “России” очередным семафором предупредили: “Тщательнее следить за горизонтом”. Дажелет миновали ночью, и с утра, выйдя в самую широкую часть Японского моря, отряд три часа занимался эволюциями. В 4 ч дня, когда счетчик лага показывал 950 пройденных миль, часть снарядов, приготовленных у орудий, спустили в погреба. В 9 ч открылся маяк Скрыплева, прошли траверз о. Аскольд, в 10 ч вызвали прислугу к орудиям и погребам для уборки боеприпасов. В полдень 28 сентября под выстрелы крепости, салютовавшей флагу контр-адмирала на “России”, вошли в бухту Золотой Рог, завершив 1170- мильный путь. Крейсера пришли в свою базу.

До конца октября с прежним напряжением корабли продолжали отрабатывать и совершенствовать свою боевую подготовку.

Корабельный десант перед отправкой на берег

На “Рюрике ” гости (вверху) и дочь командира Мария Евгеньевна Трусова

Ее успеху способствовали как общий высокий уровень постановки на эскадре артиллерийской и штурманской службы под руководством флагманских офицеров: артиллерийского – лейтенанта А.К. Мякишева и штурманского подполковника корпуса флотских штурманов А.А. Коробицына, так и сложившиеся на крейсерах традиции неформального отношения к службе, которые создавала и поддерживала плеяда талантливых офицеров. Такими офицерами были и первые командиры “России” и “Громобоя” А.М. Доможиров и К.П. Иессеи; немало преданных делу офицеров было и среди специалистов крейсеров.

К ним, например, принадлежали плававший на “Рюрике” в 1903 г. лейтенант Г.В. Дукельский, автор обстоятельного разбора осенних предвоенных маневров эскадры в 1903 г.; старший офицер “Рюрика” капитан 2 ранга Н.Н. Хлодовский, опубликовавший в “Морском сборнике” такие глубокие исследования, как “Законы развития морской силы” (1898) и “Опыт тактики эскадренного боя” (1903); старший артиллерийский офицер “России” лейтенант барон В.Е. Гревениц, первый указавший на необходимость готовиться к значительно увеличенным (до 60 кб) дистанциям боя. Деятельность этих офицеров и их единомышленников способствовала развитию духа творчества и подлинно научной обоснованности в организации службы, воспитании личного состава и боевой подготовки их кораблей.

Уже в 1898 г. на “Рюрике” под руководством старшего артиллерийского офицера лейтенанта Ф.Р. Скорупо была составлена “Памятная книжка для патронных 6-дюймовых орудий крейсера I ранга “Рюрик”, в 1901 г. старший артиллерийский офицер (с 1901 по 1903 г.) “России” лейтенант К.А. Плансон разработал целый “Курс артиллерии для учеников- комендоров крейсера 1 ранга “Россия”. Замечательным был и опыт проводившейся в 1900 г. на “России” по инициативе лейтенанта Л.Б. Кербера военно-морской игры, разработанной известным английским историком и теоретиком, издателем ежегодного справочника кораблей мира Ф.Т. Дженом. Все участники игры были поощрены командиром А.М. Доможировым.

Прямым руководством к действию служила на крейсерах работа по обобщению опыта боевой мобилизации корабля под названием “Приготовление к бою, план организации управления артиллерийским огнем и боевые расписания крейсера “Россия””, выполненная еще в 1899 г. старшим артиллерийским офицером крейсера лейтенантом Е.В. Свенторжецким. Эта работа вместе с подготовленными тогда же на “России” (с учетом опыта “Рюрика”) и типографски изданными “Памятками” для комендоров и прислуги орудий каждого калибра и их погребов служила ценным подспорьем в боевой подготовке наряду с официальными наставлениями и правилами МТК, ГМШ и штаба начальника эскадры.

Вероятно поэтому, в отряде, не ожидая свыше никаких распоряжений, в первые же дни по приходе во Владивосток свезли на берег, как это и рекомендовалось в работе Е.В. Свеиторжецкого, значительную часть деревянных поделок и предметов оборудования, чтобы в случае боя избавиться от остального дерева уже прямо на корабле.О характере боевой подготовки и деятельности корабля того периода дают представление уже записи в вахтенном журнале “Рюрика”. На крейсере периодически грузили уголь, возобновляя его полные запасы, щелочили котлы, снаряжали в порядке очередных занятий и доставляли для проверки адмиралом минные плоты, экзаменовали команду в знании семафора, свозили на берег десантные отряды с орудиями Барановского для практических стрельб из этих орудий. Регулярно практиковались в боевом освещении на рейде, проводили тренировки минеров подрывных партий и дальномерщиков.

Корабли выходили в залив для эволюции, минных и артиллерийских стрельб, отрабатывали навыки и организацию всех видов подачи боеприпасов – в элеваторах, лебедками: “в электрическую”, вручную, временными ручными талями. Случалось, штормовая погода опрокидывала спущенные на воду щиты, заставляла откладывать стрельбы. Осложнялись и поиски выстреленных торпед и подъем их на борт: на “Рюрике” волной о борт крейсера разбило шлюпку № 1 и ее вместе с пойманной торпедой едва успели подхватить талями. От сотрясений корпуса при боевых стрельбах не раз бились стекла и зеркала в рубках и каютах.

Офицеры и гости “Рюрика”

Подготовка была действительно приближена к боевой. И только установленный свыше расход боеприпасов оставался по-прежнему удручающе малым. На стрельбе по щиту в Амурском заливе 8 октября главная ударная сила корабля – 203-мм орудия сделали по три выстрела неснаряженнымн снарядами и только по одному снаряженным, то есть боевым. Соответственно 60 и 20 снарядов обыкновенного чугуна и 80 раздельных патронов к ним затратили па все шестнадцать 152-мм орудий. Еще скромнее был расход на второй “примерно-боевой” стрельбе, выполнявшейся в море всеми четырьмя крейсерами.