“Все шесть дней были рядом беспрерывных военных парадов, смотров, представлений, встреч, официальных визитов и обедов”^{6} . Безукоризненное состояние кораблей и их шлюпок и катеров, выучка команд, четкость сигналопроизводства, налаженность службы – во всем проявлялся установившийся на эскадре дух соревнований. Катера с обменивавшимися визитами офицерами или с группами для осмотра кораблей сновали по рейду почти непрерывно.

“Рюрик” – новейший, самый большой, с парусным рангоутом – был постоянно в центре внимания. Журналисты по справедливости оценили его как “жемчужину Кильской эскадры”. Велико было м доставшееся ему бремя представительства: приемы гостей с кораблей, журналистов, обмены делегациями офицеров и матросов, отправка катеров па берег в распоряжение прибывшего в Киль генерал-адмирала великого князя Алексея Александровича и на “Гогенцоллерн” для представления группы офицеров “Рюрика" вместе с контр-адмиралом Н.И. Скрыдловым германскому императору. В постоянно демонстрировавшемся русско-французском альянсе (офицеры с офицерами, матросы – с матросами) приходилось уделять внимание и хозяевам праздника – броненосцу “Баден”, опекавшему “Александра”, и броненосцу “Вейсенбург”, опекавшему “Рюрика” и “Грозящего”.

Должное внимание уделялось и изучению новинок техники на кораблях других держав: офицерам заранее были розданы перечни вопросов, интересовавших МТК и ГМШ. В Киле для ознакомления с состоянием судостроения в Германии по договорённости с хозяевами торжеств был оставлен прибывший с эскадрой корабельный инженер Г.Ф. Шлезингер. В походе на “Грозящем” участвоваллейтенантН.Н. Апостоли, который привез хорошую коллекцию фотографий.

Кильский триумф “Рюрика” стал по справедливости и триумфом отечественного судостроения. По опыту своего плавания на крейсере из Киля в Кронштадт генерал-адмирал великий князь Алексей Александрович докладывал царю, что он близко ознакомился с “хорошо соображенными и тщательно выполненными подробностями" устройства “Рюрика” и “отличными его ходовыми качествами”, благодаря которым он по справедливости может быть назван "первым, вполне удавшимся, нашим крейсером и наиболее сильным из ныне существующих судов этого типа”. По его ходатайству Н.Е. Кутейникову. особенно отличившемуся при разработке проекта “Рюрика", была выдана денежная награда в размере 3000 руб. “из остатков текущей сметы Морского министерства”.

Прощай, Кронштадт!

На вахте

Вечером 13 июня 1895 г. “Рюрик” под брейд- вымпелом генерал-адмирала, совершив по его приказанию пробег полным ходом, вернулся в Кронштадт. По пути заходили в Либаву, где приняли на борт проверявшего работы по сооружению порта адмирала Н.М. Чихачева и его адъютанта капитана 2 ранга С.П. Шейна. Высокие гости, не мешкая, перебрались на поджидавшие их яхты – великий князь на “Стрелу”, Чихачев на пароход “Нева” – и отбыли в Петербург.

Поспешность была понятна: обстановка на Дальнем Востоке грозила взрывом. Там, в китайском порту Чифу, готовясь к бою и впервые перекрасив корабли в защитную окраску, второй месяц находились обе русские эскадры – Средиземноморская и Тихоокеанская. На случай войны подкреплением этих Соединенных эскадр должны были стать готовившиеся в Кронштадте для похода корабли “Рюрик”, “Наварин”, “Грозящий” и “Дмитрий Донской”. На них занимались спешным устранением недоделок, а на “Рюрике” – еще и выявленных при походе неполадок. Всего таких работ (в основном по механизмам и корпусу) в перечне П.И. Серебренникова от 23 июня набралось около 80.

По артиллерии, например, прокладывали рельсы для подачи 203-мм снарядов, проверяли правильность движения патронных беседок по рельсам в палубах и патронных погребах, так же, как и на французском броненосце “Хох”, сделали качающимися откидные части рельсов у подачных труб, заканчивали оборудование погребов, устройство кранцев первых выстрелов. В машинных и котельных отделениях прокладывали магистрали их аварийного освещения от аккумуляторных батарей.

Во Францию на завод фирмы “Сотер и Харле” направили заказ на упрочненные валы артиллерийских лебедок, в которых обнаружились и другие конструктивные и технологические дефекты.

16 июня “Рюрик” встал на клетки Константиновского дока, набранные под наблюдением плотничного мастера Алексея Иванова, на корабле приступили к исправлению изрядно помятых (вплоть до оторванных медных листов) деревянной и медной обшивок. Вдоль двух борозд, прочертивших днище на длину до 60 м, помяло несколько фланцев от кингстонов. Такова была обратная сторона применения защитных деревянной и медной обшивок, которые не выдерживали прикосновений к камням и отмелям. Оторванный или отогнутый лист меди, обнажившееся дерево тормозили движение, “съедая” лишние пуды угля; металл корпуса создавал с медью гальваническую пару, вызывавшую его электрохимическую коррозию. Все это требовало постоянного поддержания медной обшивки в полной исправности.

Положение на Востоке к этому времени разрядилось: Япония согласилась отказаться от своих территориальных притязаний к Китаю, и русские Соединенные эскадры 27 июня покинули Чифу. Надобность в немедленной отправке подкреплений отпала. Поэтому, учитывая необходимость получения опыта при постройке последующих крейсеров, решили подвергнуть “Рюрик” более обстоятельным испытаниям, задержав его в Кронштадте.

После ряда пробных выходов в море под флагом контр-адмирала К.К. Деливрона 5 сентября провели главный пробег в присутствии всех членов комиссии. Крейсер имел осадку на ровный киль 8,18 м, что соответствовало водоизмещению 11566 т. Непрерывным полным ходом крейсер “гоняли” в течение пяти часов. При открытых входных люках и дверях котельных отделений и работавших паровых вентиляторах давление пара в котлах держалось на уровне от 8,9 до 8,4 атм (рабочее 9,1 атм). Как было записано в акте комиссии, “все 4 машины действовали удовлетворительно и без нагревания трущихся частей, но вода была пущена на все главные части”. Средняя частота вращения винтов за все время испытаний составила 83,14 и 82,14 об/мин. Суммарная мощность всех четырех машин, равная 13326 л.с., превысила контрактную (13250 л.с.), средняя скорость четырех пробегов на мерной линии составила 18,84 уз.

Акт комиссии от 4 ноября был утвержден журналом МТК № 133 по механической части от 11 ноября 1895 г. Констатировав успех испытаний, МТК признал, что “по отношению механизмов крейсера 1 ранга “Рюрик” условия спецификации выполнены Балтийским заводом удовлетворительно”. 10 октября корабли отряда К. К. Деливрона (броненосцы “Наварин”, “Адмирал Ушаков”, крейсера “Рюрик”, “Дмитрий Донской” и канонерская лодка “Грозящий”), закончив каждый свои испытания, представлялись перед уходом за границу на традиционный высочайший смотр.

16 октября подписанием акта комиссии о проверке всех “инвентарей” состоялось фактическое принятие крейсера в казну. На следующий день, взяв с “Дмитрия Донского” девиаторов, “Рюрик” на три часа ходил в море для определения девиации. 24 октября контр-адмирал К.К. Деливрон простился с “Рюриком”, а 28 октября на крейсере вновь подняли контр-адмиральский флаг: “Рюрик” стал флагманским кораблем отряда, уходившего на Дальний Восток под командованием недавнего младшего флагмана Черноморского флота контр-адмирала JI.K. Кологераса. Большинство офицерского состава (20 человек) и все 573 матроса крейсера принадлежали к 18-му флотскому экипажу, одному из тех береговых формирований, из состава которых комплектовали плавающие корабли.

В 10 ч утра 29 октября на борт “Рюрика”, стоявшего на Большом кронштадтском рейде, поднялся главный командир Кронштадтского порта вице- адмирал Н.И. Казнаков. Недавний командующий эскадрой Атлантического океана (в 1893 г. он ходил с отрядом крейсеров в США на празднование 400-летия открытия Америки Колумбом), адмирал отправлял теперь “Рюрика” и “Дмитрия Донского”, (участник похода в Америку) в плавание к другому – Тихому океану. Короткая напутственная речь адмирала -и провожаемый салютом по уставу Н.И. Казнаков направляется на катере к “Дмитрию Донскому”. В 2 ч дня два корабля, два будущих героя грядущей войны покидают Кронштадт. С крепости гремит прощальный салют контр-адмиральскому флагу “Рюрика”, с крейсера отвечают уставными 13 выстрелами. “Последним прости” родных берегов и Балтийского флота трепещет на осеннем ветру флажный сигнал главного командира на мачте морского телеграфа: