Тихомир набил сумку камнями и посмотрел вдаль. Тишина и темнота. Интересно, а может, если идти по направлению к дороге, там можно будет найти какой-нибудь пункт обслуживания дороги. И это оттуда шли железнодорожники. И как они выбираться будут из пещер, ведь летать они, похоже, не умеют, а он сам попал сюда через вертикальный тоннель. Да и вход в пещеру находился на довольно большой высоте. Разве что в пещеры есть другой вход. Или железнодорожники могут проходить через защитное поле дороги и выходить на другой стороне.

Арки постепенно начали сливаться друг с другом, пока не превратились в тоннель. Несколько раз попадались ответвления, и ориентироваться приходилось по еле осязаемому ветерку. Характер горной породы, через которые шёл ход, изменился. Появилось много камней. Большинство из них было с округлыми, будто оплавленными краями. Тихомир поднял один из них и присмотрелся.

– Серебро, – холодным тоном прокомментировала Синистра.

Тихомир положил в сумку особо понравившийся килограммовый слиток. Мало ли, подумал он, может в моём мире денежка слишком сильно понадобиться. Постепенно, слитков становилось всё больше, пока стены пещеры не превратились в монолитное серебро.

– Ничего себе, подумал он, серебряные пещеры. Вот бы на родной земле такую достопримечательность, там бы от туристов отбою не было бы. Стоп. Если ландшафты в мирах одинаковы, значит и серебряные пещеры в его мире есть. И не только эти. И весь этот плазмоидный мир с его обитателями. И, возможно, где-то, дожидаясь своего часа, спит кристаллический. Да, лучше бы учёные не увлекались бурением глубинных скважин. Мало ли чего нехорошего набурят.

– Синистра, – внезапно осенило его, – а в вашем мире есть нефть?

– Никогда не слышала такого слова, а что она из себя представляет?

– В том то и дело, что и наши учёные с этим до конца не определились. Это чёрная маслянистая жидкость по химическому составу представляющая собой смесь углеводородов. В нашем мире она встречается у нас очень часто. На ней, собственно говоря, построена вся наша цивилизация. Помнишь, моё ведро и зажигалку. Они получены путём переработки этой жидкости.

– Это ты вообще к чему говоришь? – не поняла программа.

– Да так, интуиция что ли. У вас, как я понял, её нет вообще. В смысле, не интуиции. Нефти. У нас её очень много. И добывают её из-под земли. Из довольно больших глубин. До некоторого времени считалось, что нефть – это продукт долгого нахождения под землёй каких-то мёртвых организмов или растений. В принципе, так считают и по сей день. Но никаких доказательств этому нет. При детальном исследовании нефти в ней не было найдено никаких остатков каких-либо организмов. Единственными доводами в пользу этой теории было то, что нефть состоит из органических веществ, и что находят её в осадочных породах. Так вот, не так давно, в одной из наших восточных стран искали нефть. Искали там, где она достаточно часто попадалась – на материковом шельфе – всё как полагается, осадочная порода. Пройдя пару километров в шельфе, так и не найдя нефти, наткнулись на гранитные породы, и, уж не знаю по каким причинам, решили пробурить их. Каково же было их удивление, когда под породами оказалось нефтяное месторождение. И какое? Одно из самых больших в мире. Как могли живые организмы попасть под гранитные породы, щитом укрывавшие планету далеко до зарождения жизни? Или нефть не продукт живых организмов, а что-то другое.

– Всё равно не понимаю, что ты этим хочешь сказать, – не унималась программа.

– Я сам не знаю с чем эти факты связать. С плазмоидной жизнью или с кристаллической. Однако, если в вашем мире нет нефти, а миры, как ты сама заметила, похожи друг на друга до ужаса, то что-то это должно означать.

Их разговор прервал какой-то топот, доносившийся впереди. Недолго думая, Тихомир нырнул в одно из ответвлений пещеры, которое метров через двадцать заканчивалось тупиком с выходом на поверхность неизвестной породы. Топот стал громче. Среди него можно было расслышать какое-то непонятное шуршание. Какие-то неизвестные существа проползли (протоптали) по пещере и исчезли. Тихомир выбрался из тоннеля – стены пещеры блестели, как отполированные. А это ещё что за уборщики?

Они шли ещё день, а пещеры не менялись. Всё то же серебро. Больше им никого не встречалось и создавалось впечатление, что ходы мертвы. Правда, ради интереса проверяя несколько боковых ответвлений, они всегда натыкались на тупики. Ничего не оставалось делать, как просто идти вперёд. В конце концов, они наткнулись на решётку. Тихомир, помня, что собой представляла паутина, в нерешительности остановился.

– Статит, – задумчиво сказала Синистра.

– И что это значит? Кто-то поставил решётку из статита на проход? – удивился Тихомир.

– Статит очень странный металл, в свободном состоянии он не встречается. Только в виде решётковидных образований разных размеров. В природе он встречается только в виде его окиси. Причём добывать из окиси сам металл могут только несколько живых организмов. На тот момент, когда меня создавали, наша наука так и не создала технологии для добычи этого металла. А организмы, которые могли расщепить окись статита в неволе жить не хотели. В любом случае, после их обработки, статит преобразовывался в решётковидные образования разных размеров. Таких животных, которые могли создать такую огромную решётку статита, я не знаю. Статит не плавиться, не гнётся, его можно раскрошить в опилки и то с большим трудом.

– Ты хочешь сказать, что эту решётку поставили не разумные существа, а какое-нибудь животное?

– Не знаю, даже если предположить, что животное могло заставить. Естественно, разумное существо, то, как я уже упоминала, в нашем мире таких не было. Они очень агрессивные и в неволе быстро погибают.

– Ладно, по дороге разберёмся, давай, что ли перерубать её, надеюсь, сторожей не будет.

– Ты что не понял!? Я не смогу разрушить его структуру! Когда я перерубаю металлы, я их не расплавляю, не разрушаю. Я просто нарушаю атомарную структуру на месте среза. В этом металле структура настолько плотная, что как бы я не старалась… Даже царапин не нанесу.

Ну, что ж, хоть Люмбрика покормлю, подумал Тихомир, опуская руку со зверем вниз.

– Синистра, а если прощупать стенку. Вдруг внутрь камня прутья далеко не входят?

– Камень!!! – заорал Люмбрик и с разбегу кинулся на решётку.

– А похоже, зверю нравиться этот твой странный металл, – усмехнулся Тихомир.

– И сколько, по-твоему, он эту решётку будет грызть?

– Не знаю. Давай посмотрим.

Прошло минут двадцать и от десятисантиметровой перемычки решётки ничего не осталось.

– Неплохо, – согласилась Синистра.

– Если будет грызть грамотно, нам осталось подождать часов семь восемь, – Тихомир устало уселся возле каменной стенки.

– И откуда, он, по-твоему, грамоте обучен? – шутить ей изволилось, видите ли.

– Оттуда, откуда и я, – Тихомир вздохнул, – Синистра, я тебя прошу, заткнись, пожалуйста.

– Что? – возмутилась программа, – скоро сам у меня слова выпрашивать будешь.

Интересно, всё-таки, почему так не хватает общения именно с людьми. И это при том при всём, что общение с ними Тихомир, мягко говоря, недолюбливал. Ну, есть Синистра – кладезь информации, болтливая и с темпераментом, есть Люмбрик, пусть он и знает всего-то три слова. Нет, их общение, конечно, было необходимо, но ещё больше хотелось общения человеческого. Почему? Может общение с равными? С более похожими. И Люмбрик и Синистра слишком другие. Как ни старались программисты заложить в Синистру хоть крохи человеческого – юмор, непредсказуемость, чувство жестокости и жалости, с полной уверенностью можно было сказать, что их старания закончились полным провалом. Так всё-таки, зачем человеку общение именно человеческое. Почему один он быстро сходит ума? Что ищет он в таком общении? Признание собственных достоинств? Или непризнание? По сути, и то и другое в некотором смысле одно и то же. Да нет, Синистра тоже и хвалила его и оскорбляла, да только это Тихомира как-то особо не трогало. Быть может, нужна какая-то конкуренция с себе подобным. Для чего? Для чего природе понадобилась конкуренция – для развития. Выходит человек, оказавшись в полном одиночестве на долгое время, сходит с ума лишь по прихоти природы. Ей не нужен элемент, который не развивается. Хорошо, а вариант одиночества вдвоём, о котором он всегда мечтал. Да то же самое. Достоверно известно, что, ну полетят, к примеру, на космическом корабле к далёким звёздам два человека… Да через пару лет они друг другу глотки перегрызут. Пусть и информации им о новых загадочных мирах и неисследованных планетах будет поступать выше горлышка. А почему? Наверное, информация общения между двумя человеческими индивидуумами рано или поздно всё равно заканчивается. Они становятся тупиковыми элементами эволюции. Им надо всё равно находиться в динамическом и меняющемся обществе, чтобы соотносить свои психологические характеристики с ним. Конечно, можно наблюдать за жизнью общества издалека, ну, к примеру, по телевизору, но всё равно человек будет стремиться послать туда свой импульс, что бы вызвать там СВОЮ маленькую энтропию. Да, в глубоком подземелье, имея в компании недоделанную программу и непонятного немногословного зверя, такие вещи впервые ощущаются настолько ясно. Можно даже предположить, что будет дальше. Когда чувство одиночества начнёт зашкаливать и мозг, точнее та его часть, которая отвечает за самосохранение организма, в противовес той части, которая решит, что организм для эволюции бесполезен, и жить ему не стоит, сделает человека из Синистры. Он станет с ней общаться как с человеком. Все её ошибки, которые выдавали её, как программу, этой частью мозга будут намеренно пропущены, что бы у Тихомира ни в коем случае не возникло подозрения, что это программа. В принципе, это должно подействовать, особенно, если об этом не задумываться, и довольно на долгое время. И всё равно Синистра не заменит общения с настоящим человеком. К примеру, подумал Тихомир, если б мой мобильник работал, и на том конце связи была бы Алина, это подействовало бы намного эффективнее. Да, программисты вложили много тонких человеческих черт в Синистру, ну, к примеру, обижается она. Да, все эти обиды видны насквозь, как и смены её настроения. Ну разве сравнишь это с человеческими чувствами? Ладно, чему быть, тому не миновать. Попробуем описать в будущем моё психологическое состояние. Постепенно мозг подменит Синистру-программу Синистрой-человеком. На пяток лет этого хватит. Какой пяток? Если и дальше шататься среди плазмоидных и кристаллических монстров потребность в человеческом общении возрастает на порядок. Ещё есть Люмбрик. Мозг, вероятно, тоже захочет сделать из него человека. Но с его, Люмбрика, словарным запасом, это довольно сложно. Варианта два: либо Тихомир начнёт разговаривать с Люмбриком, не обращая внимания, отвечает он или нет (может, и сам за него будет придумывать ответы) или подсознание толкнёт на его обучение. Конечно, если Тихомира и дальше будет кидать между мирами… те пол суток, когда он там находился, вполне хватало. Печально мало, но хоть что-то. И конечно не с тем, с кем хотелось бы.