— Честно говоря, я не знаю, что нам делать, — признался он.

— Ты хочешь сказать — с Филле и Рулле? А я знаю. Я же говорил, есть три способа приручения: ретировать, фигурить и филюрить. И я пущу в ход все три.

Малыш считал, что четвертый способ был бы самый надежный для Карлссона — забраться под одеяло в своем собственном домике и притаиться как мышь. Но Карлссон ответил, что из всех дурацких способов этот самый дурацкий и он даже слушать о нем не желает.

Но Малыш все же не сдавался. Он получил от дяди Юлиуса мешочек конфет и решил подкупить Карлссона. Чтобы подразнить его хорошенько, он сказал, лукаво улыбаясь:

— Ты получишь весь мешочек, если полетишь домой и ляжешь спать!

Но Карлссон оттолкнул руку Малыша.

— Фу, какой ты противный, — сказал он. — Оставь себе свои дрянные конфеты! Мне они вовсе не нужны!

Он сердито выпятил нижнюю губу, забился в угол и сел на скамеечку.

— Раз ты такой противный, я не играю. Малыш страшно расстроился: хуже всего, если

Карлссон говорит «я не играю». Он быстро попросил прощения и постарался сделать все, чтобы Карлссон повеселел, но ничто не помогало. Карлссон продолжал дуться.

— Я просто не знаю, что делать, — сказал под конец Малыш.

— А я знаю, — ответил Карлссон. — Точно я не уверен, но, может быть, я и буду играть с тобой, если ты подаришь мне, ну хоть что-нибудь… Хм, ну, например, кулечек конфет.

Малыш отдал ему мешочек с конфетами, и Карлссон согласился с ним играть. Хоть всю ночь напролет.

— Ха-ха! — сказал он. — Ты просто не поверишь, какую штуку я придумал!

Раз уж Карлссон непременно решил ночевать здесь, Малышу оставалось лишь постелить себе опять на диванчике, и он хотел было этим заняться, но Карлссон сказал, что в постель не ляжет. В эту ночь им будет не до сна, найдутся другие дела!

— Я надеюсь, что Домокозлючка и Юлле-Сказколюб скоро дадут храпака, тогда-то мы и примемся за работу, — объяснил Карлссон.

Дядя Юлиус в самом деле улегся спать рано. Он сильно устал после кошмаров предыдущей ночи и дневных приключений. Фрёкен Бокк тоже нужно было поспать, отдохнуть от кошмарного «ретирования» булочками и оладьями. Она скрылась в своей комнате, то есть в комнате Беттан, мама отвела ей эту комнату на то время, что фрёкен Бокк должна была жить у них.

Дядя Юлиус и фрёкен Бокк вместе зашли сначала в комнату Малыша, пожелать ему спокойной ночи. Карлссон притаился в шкафу. Он сам решил, что так будет лучше.

Дядя Юлиус зевнул:

— Я надеюсь, что Йон Блунд скоро явится и позволит нам всем заснуть под его красным зонтиком.

«Как бы не так», — подумал Малыш, но вслух сказал:

— Спокойной ночи, дядя Юлиус, спите крепко! Спокойной ночи, фрёкен Бокк.

— А ты немедленно ложишься спать, — велела фрёкен Бокк.

И они ушли.

Малыш разделся и надел пижаму. Так будет лучше, решил он. Вдруг фрёкен Бокк или дядя Юлиус поднимутся среди ночи и увидят его одетым.

Ожидая, когда дядя Юлиус и фрёкен Бокк уснут, Малыш с Карлссоном поиграли в игру «Умори лисицу». Но Карлссон сильно жилил и хотел только выигрывать, а иначе грозился, что играть не будет. Малыш все время позволял ему выигрывать, но когда в очередной раз Карлссону все-таки грозил проигрыш, тот быстренько сгреб карты в кучку и сказал:

— Некогда нам больше играть, пора приниматься за дело.

Тем временем и дядя Юлиус, и фрёкен Бокк уже уснули без помощи Иона Блунда и его зонтика. Карлссон же развлекался, бегая от двери одной спальни к другой и сравнивая храпы.

— Угадай, кто самый лучший в мире изучальщик храпов? — с восторгом спросил он и стал показывать Малышу, как храпит дядя Юлиус и как — фрёкен Бокк.

— Хр-р-р-р-пи-пи-пи, — так храпит Юлле-Сказколюб. А Домокозлючка вот так: Хр-р-р-р-аш! Хр-р-р-аш!

Но тут ему пришло в голову, что надо решить еще одну задачу. У него осталась еще целая куча конфет, хотя он дал одну конфетку Малышу, а сам съел десять. Он решил куда-нибудь спрятать мешочек, чтобы освободить руки и начать действовать. Но положить конфеты нужно было в абсолютно надежное место.

— Ведь сюда заявятся воры, — объяснил он. — У вас в доме нет ни одного сейфа?

Малыш сказал, что если бы у них был сейф, то в первую очередь он запер бы туда Карлссона. Но, к сожалению, сейфа у Свантессонов не было.

Карлссон подумал немного и решил:

— Положу-ка я мешочек в спальню Юлле-Сказколюба. Воры услышат «Хррр-пи-пи-пи» и, подумав, что там тигр, не посмеют войти.

Он осторожно открыл дверь в спальню. Послышалось еще более громкое «Хррр-пи-пи-пи». Карлссон с восторгом хихикнул и исчез вместе с мешочком. Малыш стоял у двери и ждал.

Чуть погодя Карлссон вернулся. Без мешочка, но с зажатыми в кулачке вставными зубами дяди Юлиуса.

— Ты что, Карлссон! Зачем ты их взял?

— Неужели ты думаешь, что я оставил бы свои конфеты тому, у кого есть зубы! — возмутился Карлссон. — Представь себе, что Юлле-Сказколюб проснется ночью и увидит мешочек! Он тут же схватит свои зубы, начнет грызть конфеты и слопает все до одной. А сейчас у него, к счастью, зубов при себе нет.

— Так дядя Юлиус никогда бы не сделал, — стал уверять его Малыш. — Он ни за что не взял бы ни одной чужой конфетки.

— Эх ты, дурашка, да он мог бы подумать, что это какая-нибудь фея из «сказочного мира» принесла ему конфеты.

— С какой стати он подумал бы это, если сам их купил, — возразил Малыш, но Карлссон и слушать его не хотел.

— Мне нужны эти зубы, вот и все, — заявил он.

Карлссон сказал также, что ему нужна крепкая бечевка. Малыш пошел в кухню и нашел в шкафу веревку для сушки белья.

— А на что тебе она? — спросил он Карлссона.

— Я сделаю западню для воров, страшную, смертельную западню!

И он показал, где ее сделает. В узеньком тамбуре, который переходил в большую прихожую, не отделенную от него дверью.

— Именно в этом месте, — объяснил Карлссон.

В прихожей, рядом с тамбуром, стояли у стен тяжелые стулья, и Карлссон соорудил простую, но хитрую западню для воров. Он натянул низко над полом веревку, привязав ее к толстым ножкам стульев. Каждый, кто входил бы из тамбура в прихожую, должен был непременно споткнуться о веревку.

Малыш помнил, как Филле и Рулле влезли в прошлом году к ним в квартиру, надумав их обокрасть. Они проткнули стальную проволоку сквозь щель для писем и открыли замок. Наверное, на этот раз они тоже собираются проникнуть к ним в квартиру таким путем. Тогда так им и надо, пусть спотыкаются о веревку.

Малыш тихонечко захихикал. А после ему в голову пришла мысль, которая обрадовала еще больше.

— Зря я боялся, — сказал он. — Ведь Бимбо залает, разбудит весь дом, и тогда Рулле и Филле быстренько удерут.

Карлссон уставился на него с таким видом, будто не верил своим ушам.

— Стало быть, — строго заметил он, — я совершенно напрасно сделал эту западню? И ты думаешь, я на это соглашусь? Так вот, пса этого здесь не будет!

Малыш не на шутку рассердился.

— О чем ты говоришь? Что же, по-твоему, я должен сделать с собакой?

Тогда Карлссон объяснил, что Бимбо может спать эту ночь у него на крыше. Пусть себе лежит на кухонном диванчике и сопит сколько угодно, покуда хозяин филюрит. Но Малыш не соглашался. Он считал, что стыдно так поступать с Бимбо. К тому же спокойней, когда рядом собака. Придут Филле и Рулле, а она залает.

— Да, давай, испорти мне все! — с горечью сказал Карлссон. — Запрещай мне развлекаться, мешай мне все время, чтобы я не смог ни капельки ни ретировать, ни фигурить и ни филюрить, давай, давай! Главное, чтобы твоя псина лаяла и будила всех по ночам.

— Так пойми же… — начал Малыш, но Карлссон прервал его:

— Я больше не играю! Находи себе теперь другого фирюльщика, а я так больше не играю!

Когда Малыш вытащил Бимбо из корзинки, заснувший было пес недовольно заворчал. Карлссон взлетел в воздух, унося щенка, и последнее, что Малыш увидел, были большие удивленные собачьи глаза.