Рэндольф замолчал: в его душу закралось страшное подозрение. Почему лорд уехал так поспешно, никого не предупредив? Ему очень нравилась его роль соправителя – судя по тому, как он сидел в Большом Зале, всеми командуя и бросая алчные взгляды на Корону Островов Муншаез…

– Вот это да! – воскликнула Гретта, поднимая стул опрокинутый Рэндольфом, который, неожиданно вскочив, помчался со всех ног в Большой Зал.

Она нашла его неподвижно стоящим перед камином. Сначала Гретта не поняла, что его так поразило, но через мгновение ахнула: Понтсвейн оказался предателем!

Корона Островов Муншаез исчезла!

Чантэа тщетно пыталась услышать молитвы той, что носила ее медальон.

Но друида продолжала обращаться лишь к своей кроткой, но безвозвратно ушедшей Богине.

«Проснись! Услышь мои предостережения!» Чантэа хотела помочь друиде, рассказать о могуществе, заключенном в медальоне, но Робин из Гвиннета не слышала ее.

Богиня земледелия и плодородия чувствовала присутствие могущественного зла рядом с самим медальоном, которое, однако, было хорошо скрыто. Даже друида ничего не заподозрила.

Каждый из свитков, который использовался девушкой, приближал ее к Чантэа, но друида отказывалась сделать последние шаги, принять новую веру, которая сделала бы ее могущественной жрицей Чантэа.

Но пока девушка не приняла этого решения. Божеству оставалось лишь наблюдать и ждать.

Буря Огня Среди Льда

Ледяной ветер завывал всю ночь, а ураган в слепой ярости сбрасывал на землю тучи снега. Никто не смог как следует заснуть в эту ночь: друзья боялись оказаться погребенными под толстым холодным одеялом. Утро не принесло никакого облегчения, серый свет едва пробивался сквозь снежный вихрь.

Робин выглянула из-под мехового плаща, которым она накрывалась, и почувствовала прикосновение ледяного ветра. Рядом зашевелился Тристан, и она прижалась к нему, ей было так тепло около него.

Девушку снова охватило темное отчаяние, испытанное ею вчера вечером.

Появление Генны подняло было настроение друиды, вселив в нее новые надежды и веру в могущество Матери-Земли, но, хотя она и молилась Богине почти всю ночь, рассчитывая услышать от нее хоть что-нибудь в ответ, та, по-прежнему, молчала. А в голове Робин опять проносились образы рыжеволосой красотки, распростертой на постели Тристана. Смех женщины звучал в ушах Робин, словно издеваясь над ее болью и гневом. Наконец, друида заснула, но ее начали мучить кошмары. Она хотела проснуться и не могла. Робин знала, что стоит ей захотеть, и Тристан обнимет ее и успокоит, но, когда она думала о нем, ее душу наполняли обида и чувство, что ее предали, поэтому она отвернулась и снова осталась наедине со своими страхами и отчаянием.

Становилось все светлее, но ледяной ветер не унимался, и снежинки, касаясь кожи Робин, кусали ее, словно разъяренные осы. Она села и закуталась в свой плащ, который почти не защищал ее от холода, в отличие от меховых ллевиррских накидок. И тут она с удивлением увидела, что Генна сидит на земле и не обращает ни малейшего внимания на холод и непогоду.

– Ты не спала? – спросила Робин.

Ее наставница пожала плечами.

– Поспала немного. Мне кажется, пора трогаться в путь.

– К Источнику?

Генна ничего не ответила, и Робин снова подробно рассказала ей о свитках и о том, как она собирается освободить друидов. На мгновенье она почувствовала себя виноватой за то, что собиралась воспользоваться помощью одного из новых Богов, она даже думала, что Генна станет сердиться на нее, но та, казалось, не обратила на это никакого внимания.

– Мы отправимся в рощу, – сказала Верховная Друида. – Если этот свиток поможет освободить остальных, так тому и быть, но нам надо попасть в рощу, чтобы встретиться с… чтобы решить эту задачу.

– А ты можешь прекратить или хотя бы немножко ослабить ураган и облегчить нам путь? – спросила Робин, зная, что Верховная Друида раньше часто влияла на погоду, призывая дождь на иссушенную солнцем Долину или согревая землю после особенно сильного мороза.

Генна удивленно посмотрела на нее, затем поднялась и пошла прочь по глубокому снегу. Она почти исчезла из виду, когда Робин разглядела сквозь сильный снегопад, что Верховная Друида остановилась, подняла голову к небу и развела руки в стороны. Робин часто видела, как она так делала, когда готовилась произнести сильное заклинание.

Неожиданно обжигающий жар ударил молодой друиде в лицо, и она инстинктивно прижала руки к глазам. Ей показалось, что она находится в раскаленной печи – так жарко стало вокруг, – мгновенно стих ветер, а снег на плаще растаял, и с деревьев начала капать вода.

– Что, что случилось? – Тристан высунул голову из-под мехового плаща, он с трудом дышал.

Постепенно и все остальные выбрались из своих спальных мешков.

– Мне что, снится сон? – спросила Тэвиш, удивленно оглядываясь по сторонам. Жара была просто невыносимой.

– Это чудо! – завопил Ньют, радостно порхая между деревьями. – Генна сделала так, что снова наступило лето!

– Что-то я не помню такого жаркого лета! – простонал Полдо, вытирая пот со лба.

– Слишком жарко! – объявил Яак.

Робин не могла произнести ни слова, пораженная этим доказательством могущества Верховной Друиды, а значит, и самой Богини. Заклинание, управляющее погодой, о котором знала Робин, лишь слегка изменяло погоду, заставляя тучи пролить на землю дождь или превращая сильный ураган в легкий ветерок, а сейчас вместо холодной зимы вдруг наступило жаркое лето.

Генна вернулась к отряду и стояла молча, пока они собирали свои мокрые вещи. Она никак не реагировала на разговоры о столь неожиданной перемене погоды.

– Ты теперь можешь творить очень могущественные чудеса, – удивленно сказала Робин.

– Может быть, причина в том, что все изменилось здесь, в Долине. Но ведь я не утратила своих способностей, а это самое главное. Пора отправляться в путь.

Генна, Робин и три Синнорианские воительницы повели своих спутников обратно к громадной трещине, преградившей им путь. Место, где они провели ночь, превратилось в покрытую толстым слоем грязи прогалину, над которой поднимался пар. Снег растаял, и вода начала впитываться в голую, лишенную растительности землю.

– И зачем я только их сделал! – Полдо с досадой забросил лыжи за плечи и пошел позади Тристана.

– Ш-ш! Эй, Тристан! – Ньют появился около короля, дракончик был явно взволнован. Он заговорил громким шепотом, так что его голосок разнесся на сотню футов, и каждый мог, не напрягаясь, услышать то, что он хотел сообщить Тристану по секрету.

– В чем дело?

– Генна. С ней что-то не так! Мне это не нравится. Ты должен сказать Робин!

– А что не так? – Тристан никогда не видел Верховную Друиду, но Робин много раз рассказывала о ней как о мягкой, заботливой и внимательной женщине. – Я представлял ее несколько иначе, надо признать.

– Я не знаю, что в ней изменилось! Я только уверен, что она другая.

Она… какая-то ненастоящая. Мы должны предупредить Робин!

– Я попытаюсь поговорить с ней. А пока давай понаблюдаем за Генной.

Мне кажется, Робин обязательно заметила бы, если бы что-нибудь было не так.

Робин уверенно шагала за своей наставницей, которая шла следом за Бригит, Коллин и Маурой. Все молчали, и казалось, что присутствие Верховной Друиды заставляет маленький отряд двигаться быстрее.

Было такое впечатление, что Генне не терпится поскорее добраться до Источника. Впрочем, это ее стремление было вполне объяснимо и понятно.

Разве сама Робин не вела себя точно так же, разве она не торопила своих друзей, разве не мечтала только об одном – освободить друидов из их каменных темниц? И все же странное поведение Верховной Друиды вызывало у Робин беспокойство. И тут ей в голову пришло возможное объяснение: она вспомнила друида Траэрна, появившегося в роще несколько месяцев назад. Он принес с собой сердце Казгорота, и Генна серьезно заболела, у нее резко изменился характер. Робин помнила, какой раздражительной и вечно недовольной была тогда ее наставница.