Дарус крепко прижался к дереву, и на землю посылалась сгнившая кора.

Схватив ятаган обеими руками, он не сводя глаз, в упор, стал смотреть на чудовище. Человек больше не боялся этого дикого зверя, порождения необузданных и злобных фантазий Бога убийств – его охватила ярость против этого чудовища, которая затмила все остальные чувства и мысли.

Громадная кошка подошла поближе, и с каждым очередным ее шагом Дарусу казалось, что вот сейчас она бросится на него. С отвращением Дарус заметил, что щупальца чудовища усеяны влажными присосками, которые то раскрывались, то снова сжимались, словно им не терпелось прикоснуться к телу жертвы.

Калишит не заметил, как взошло солнце, которое, наконец, пробилось сквозь утреннюю дымку и осветило долину и горную гряду. Хотя лес по-прежнему прятался в тумане, небольшая площадка на вершине скалы была освещена лучами утреннего солнца. Глухое, леденящее душу рычание вырвалось из груди страшного существа, но даже и этот звук не смог вселить ужаса в сердце Даруса и заставить дрогнуть руки, сжимавшие ятаган. Калишит внимательно наблюдал за приближающимся чудовищем, собираясь с силами, чтобы нанести ему удар.

Глядя на лоб громадной кошки, Дарус решил, что именно туда он постарается ударить как можно сильнее. Он понял, что единственная возможность расправиться со страшным зверем – это размозжить ему голову…

Очень медленно и осторожно Дарус поднял ятаган, но существо продолжало приближаться, словно совершенно не испытывало страха. Вот оно уже почти подобралось к нему. Теперь каждый вдох зверя сопровождался длинным воинственным рычанием.

И тут серебристый клинок молниеносно рассек воздух, направляясь точно в цель. Калишит вложил в этот удар всю силу тела и души.

Клинок попал как раз в то место, куда Дарус и собирался нанести удар… но оружие прошло сквозь воздух, и Дарус потерял равновесие и упал.

Калишит тут же резко сел и протянул руку, чтобы потрогать чудовище, которое стояло рядом и грозно рычало. Но рука, ничего не ощутив, прошла сквозь гладкий черный бок, и Дарус понял, что существо перед ним сотворено из воздуха!

Чудовище зарычало снова, и по спине калишита пробежал холодок.

Рычание доносилось сзади! Теперь Дарус понял страшное колдовское свойство этого зверя: казалось, что он находится в одном месте, когда на самом деле готовится напасть на ничего не подозревающую жертву совсем с другой стороны. Сильный и верный удар Даруса был нанесен изображению чудовища, а в действительности же зверь прятался у него за спиной!

Это открытие заставило Даруса резко откатиться в сторону, и в этот момент громадная пантера приземлилась рядом с ним.

Калишит быстро сел, не обращая внимания на боль. А затем, крепко зажав в руке сияющий Кошачий Коготь, с силой ударил – и клинок вошел в тело врага. Чудовище завопило, словно раненая кошка, и отскочило на несколько шагов. Одновременно изображение зверя рядом с Дарусом шарахнулось в сторону.

Калишита охватило такое сильное возбуждение, что он даже сумел подняться на ноги. Снова Дарус взмахнул ятаганом, но на этот раз рассек лишь воздух; однако калишит продолжал нападать на страшное порождение зла.

Теперь каждый раз, прежде, чем нанести удар, он смотрел, кто перед ним – фантом или существо из крови и плоти. Зверь отступил, оглушенный безжалостными атаками, но это длилось всего несколько мгновений. Со свистом одно из щупалец зацепилось за ноги Даруса и, повалив его на землю, начало обвиваться вокруг тела. Дарус поднял Кошачий Коготь, но тут другое щупальце крепко сжало его горло; влажные, словно голодные, присоски облепили лицо, и калишит громко захрипел. Из последних сил пытался Дарус вырваться. Но чудовище одним резким движением вырвало сердце из груди калишита.

– Северный Мыс! Мы почти дома!

Услышав крик впередсмотрящего, Грюннарх бегом бросился на нос корабля. Он смотрел на родной берег и наслаждался представшим его глазам видом. Хвойные леса, растущие по берегам Норландии, придавали этим местам веселый и живописный вид, особенно после бесконечно серых холодных вод моря Муншаез.

Возвращаясь домой после летних военных походов, Грюннарх всегда возносил хвалебные молитвы Темпусу. Но теперь короля охватило небывалое чувство благодарности провидению и радость возвращения.

Сегодня во многих домах будут литься слезы и объявят траур, когда станет известно, что один корабль со всей командой уже никогда не вернется домой. Но в этом году горе от потери людей будет не столь тяжелым, как в прошлые годы, – ведь он привез своим согражданам то, чего ему еще ни разу не удавалось добыть во время своих летних набегов. Он всегда возвращался с добычей, иногда привозил рабов – и всегда позади у него оставались новые враги.

Теперь же впервые Грюннарх Рыжий вернулся домой, заключив союз. Он знал, что эта новость будет встречена его народом по-разному, но Грюннарх пользовался достаточным авторитетом и готов был убедить всех в правильности и целесообразности заключенного с Корвеллом мира.

Он наблюдал за тем, как капитан провел стройное судно мимо Северного Мыса и направился в Норландский Залив. Прямо по курсу расположился его родной город, и король уже видел, как сторожевые посты посылают сигналы об их приближении; очень скоро на берегу соберется толпа встречающих, где, конечно же, будет и его жена. Ингра все поймет. Нет никакой необходимости воевать с ффолками. А с ее помощью он сумеет убедить и всех остальных.

Еще не стемнело, а корабль уже вошел в порт и причалил у каменной пристани. Как Грюннарх и ожидал, громадная толпа собралась встретить своего короля. Люди молча следили за маневрами флагманского судна. Семь месяцев назад от этой самой пристани отошли два корабля, на которых отправлялись в летние набеги восемьдесят человек. Лишь половина из них вернулась домой, и в толпе послышались безутешные рыдания. Не обращая внимания на плачущих женщин, Грюннарх Рыжий гордо ступил на родную землю.

Из толпы ему навстречу вышла Ингра, и король подхватил ее на руки, с наслаждением прижав к себе ее теплое, нежное тело. Она не плакала, потому что жене короля не пристало показывать свои чувства на людях, но Грюннарх понял, что она счастлива видеть его живым и невредимым.

Король осторожно опустил жену на землю и повернулся к тем, кто собрался на пристани. Люди смотрели на него со смесью надежды и страха, в то время как король широко развел руки в стороны и громовым голосом провозгласил:

– Созовите всех старейшин Норландии на совет, который состоится в моем замке через пять дней! Я созываю Совет Зимней Ночи! Мы вернулись с сокровищами и сможем позаботиться о тех, кто осиротел. Остальное мы разделим вместе со старейшинами кланов.

Объявив это, он позволил людям разойтись, посеяв в их душах смутную надежду. Совет Зимней Ночи собирался очень редко, поскольку путешествие по Норландии в это время года было опасным делом. Северяне понимали, что на совете будет обсуждаться дело огромной важности и что король ничего не скажет им раньше времени.

Приказ короля понесся в горные деревушки и города, расположенные вдоль побережья. Старейшины кланов быстро собрались и – кто на корабле, а кто на лошади – отправились в замок короля Грюннарха Рыжего.

Четыре существа осторожно пробирались вперед, оставив позади ненадежную защиту мертвого леса. Они медленно шли, утопая в зловонной коричневой грязи, в сторону пруда с черной водой. На каждом был надет толстый меховой плащ, впрочем, руки оставались свободными. У двоих были мечи, двое других, казалось, были не вооружены. Одно из существ махнуло рукой самому маленькому из отряда, которое тут же остановилось, – из-под капюшона выбилась прядь золотых волос, и существо, сердито сверкая карими глазами, замахало руками. Наконец, с очевидным неудовольствием, оно направилось назад в лес и укрылось под высохшими серы и деревьями.