Коля бегом пересек пространство, отделяющее сад от парапета, и, надвинув шапку на лоб, повернул направо. Здесь было светло от множества свечей, наставленных и налепленных вокруг статуи Христа распятого. Молились люди. Коля с удивлением заметил среди стариков и старух совсем молодых мужчин и женщин, Ровский стоял на коленях около самого распятия и истово крестился.

Коля подошел к распятию, снял шапку. Пожилая женщина протянула ему незажженную свечу.

— Спаси вас бог, — тихо сказал Коля.

Он затеплил свечу, прикрепил у ног Христа. Ровский продолжал усердно молиться. По его размеренным, неторопливым движениям и жестам Коля понял, что бухгалтер совершенно спокоен и абсолютно уверен, что никто за ним не следит. Еще один мужчина вынырнул из темноты, зажег свечу и опустился на колени рядом с Рорским. Коля хорошо его рассмотрел: лет семидесяти, лицо открытое, волевое, кустистые брови в пол-лба. Одет заурядно — старенькое пальтецо с меховым воротником, истертым до кожи, мешковатые брюки в полоску, залатанные ботинки. Старик крестился, в разговор с Ровским не вступал. Но вот бухгалтер отбил последний поклон, поцеловал ступни Христа и положил около распятия свернутую в трубочку записку. Она сразу же затерялась среди десятков аналогичных записок. Ровский поднялся и ушел. Коля сделал Маруське условный знак, означавший, что она должна проводить Ровского, и продолжал наблюдать. Старик начал бить поклоны, и в один из таких поклонов Коля увидел, что около ног Христа легла еще одна записка. А та, что положил Ровский, — исчезла. Старик ушел. Коля помедлил мгновение и двинулся следом. Старик миновал Театральный мост, вышел на площадь и свернул налево, на Большую Конюшенную. Около дворника, который старательно скреб тротуар, старик остановился и приподнял шапку:

— Добрый вечер, Геликон Петрович, как дела?

Дворник почтительно сдернул картуз:

— Припозднились вы нынче. Чай совсем перепрел. А может, водочки?

— А может, и водочки, — весело сказал старик. — Радость у меня. — Он скрылся в доме, который примыкал к Голландской церкви.

Коля выбежал на Невский и сразу же увидел постового милиционера. Тот прохаживался у памятника Барклаю де Толли.

— Я инспектор первой бригады. — Коля показал удостоверение, но милиционер широко улыбнулся, отвел руку Коли в сторону и сказал:

— Лукьянов моя фамилия, вы меня не помните, а я вас, товарищ начальник, лично знаю. Случилось что?

— Дом у Голландской церкви. Второе парадное. Кто там у дворника живет?

— У Геликона? — еще шире улыбнулся милиционер. — Забавная это история, товарищ начальник! Фабрикант живет!

— То есть? — опешил Коля.

— Да бывший! — махнул рукой постовой. Ему было очень приятно, что он смог удивить такого бывалого человека, как Коля. — Год назад вернулся по амнистии с Соловков — старик совсем, его и освободили. Вред от него теперь какой? Ну, он и живет у своего бывшего дворника, помаленьку побирается по родным и знакомым. Тем и сыт.

— Вы докладывали в районе? — строго спросил Коля.

— Товарищ начальник, — укоризненно развел руками милиционер. — Да он и мухи не обидит! Как не докладывал — сразу же! Однако прописали его! Пермитин фамилия, может, слыхали?

— Иван? — Коля не смог сдержать изумления, и постовой тревожно сказал:

— Ну да! А что? А может, вы кого другого имеете в виду? Этот заводом в свое время владел, Невским.

— Будь начеку. — Коля приложил ладонь к шапке и ушел.

В коридоре управления Коля встретил Бушмакина и Сергеева.

— Один день остается, — напомнил Сергеев. — Завтра — и все. Успеете?

— Успеем, — уверенно сказал Коля. — Теперь наверняка успеем.

В кабинете его уже ждал Витька. Он был бледен и торжествен.

— Разрешите доложить, — начал он срывающимся от волнения голосом. — Ваше задание выполнено! Значит, так: Куликов, а иначе — Томич Юрий Александрович, — офицер штаба Юденича, вот список штаба, я снял копию.

Коля проглядел копию и положил ее на стол.

— Ты так сверкаешь, — сказал он добродушно, — что это явно не все! Ну, не томи! Кого это ты подчеркнул в списке? Чеботарев Артур Георгиевич! Из контрразведки. Знакомая фамилия. Сейчас я вспомню, погоди… — Коля задумался на мгновение и улыбнулся: — Вспомнил: Фекла Чеботарева. Длинный к ней на могилу ветку положил. Значит…

— Длинный и Чеботарев — одно и то же лицо, — резюмировал Витька. — Смотрите, что получается: Томич и Ровский — на заводе, Чеботарев — вне. Он явно чья-то связь.

— Ровский вчера вечером встретился с Иваном Пермитиным, вот тебе и связь.

— Бот это да! — ахнул Витька. — Ну, все! Можно, я считаю, приступать к реализации дела! Ай да мы! Ухватили слона за хвост!

— Напиши начальнику управления рапорт, — приказал Коля. — За Пермитиным нужно немедленно установить постоянное наблюдение!

— Его надо за жабры!

— А деньги? — парировал Коля.

— Найдем при обыске!

— А если нет? — Коля вздохнул. — Это не просто «деньги», Витя. Это зарплата трех тысяч человек.

Пришла Маруська:

— Все готово — «куклы» в пачках, понятые, заключение экспертов, что «куклы» по весу и размерам точно соответствуют настоящим деньгам. Через полчаса начнут давать «зарплату».

— Поехали, — решил Коля.

…У окошка кассы волновалась очередь. Первым, как всегда, стоял Ровский.

— По вас часы можно проверять, — подошел Коля.

— Ну что вы, — слабо улыбнулся Ровский. — Вы шутите. Скажите, а что, деньги уже нашли? Или вам дали взаймы? Помнится, товарищ Сергеев говорил, что денежных резервов в Ленинграде нет.

— Нашлись… резервы, — Коля постучал в окошечко кассы. — Входите.

— Я, — удивился Ровский. — С какой стати?

— Мы все объясним. — Коля слегка подтолкнул опешившего бухгалтера через порог и закрыл дверь.

— Здравствуйте. — Ровский растерянно посмотрел на присутствующих. За столом сидел новый кассир. Рядом с ним — заведующий финчастью Рыков. Справа стоял милиционер. — Что все это значит, граждане? — Ровский начал нервничать.

— Где ваш чемоданчик? — спросил Коля.

— Собственно… какой? — Ровский растерялся.

— Вот этот, — Коля взял из руки милиционера чемоданчик Ровского. — Это ваш? — Коля поставил чемодан на стол перед Ровским.