Бинк шел весь день. Он перебрался через ручей, попить из которого означало стать рыбой…

— Попей, гарпия, — предложил он. Но она знала об особенности этого ручья и стала проклинать Бинка с удвоенной силой.

Усыпляющие сосны…

— Не хочешь ли передохнуть, гарпия?

Канава с никельпедами…

— Я принесу тебе кое-что перекусить, гарпия!

На самом деле Бинк воспользовался репеллентом, которым его снабдил Добрый Волшебник, и даже не увидел ни одного никельпеда.

Наконец, он остановился в доме фермера на ночь. Гарпия отказалась от дальнейшего преследования. На территории кентавров она не смела показываться.

Здесь жили пожилые кентавры миролюбивого нрава, обожавшие разные новости со всего света. Они с интересом выслушали рассказ Бинка о его приключениях в Провале и сочли это достаточным в качестве платы за ночлег. Их жеребенок-подросток жил вместе с ними; этому озорному малышу было лет двадцать пять (как и Бинку), что было эквивалентно годам восьми в человеческом исчислении. Бинк поиграл с ним и показал ему стойку на руках — трюк, который не удавался ни одному кентавру, и подросток был очарован.

Весь следующий день он все также двигался к северу. Гарпия больше не показывалась. Каким это было облегчением! Она так надоела ему, что он уже готов был рискнуть пройти усыпляющими соснами в одиночку. У Бинка было ощущение, что его уши перепачканы после целого дня ее брани.

Остаток территории кентавров он перешел, не встретив никого. И к вечеру был на окраине Северной Деревни.

— Эй! Чудо без магии явилось! — Так приветствовал его Зинк. Под ногами Бинка появилась яма — он невольно споткнулся.

Из Зинка получился бы отличный компаньон для перехода через сосновый лес. Бинк не стал обращать внимания на другие ямы и направился к своему дому.

Он вернулся целым и невредимым. Но зачем он торопился?

На следующее утро, на открытой площадке был проведен экзамен. Королевские пальмы колоннадой окружали сцену. Коленцами изогнутые пустынные кипарисы служили скамейками. По углам стояли четыре медовых клена. Бинку всегда нравилось бывать тут… но сейчас это место навевало уныние и тоску. Это было место суда над ним.

Председательствовал старый Король — то была одна из его государственных обязанностей. На нем было украшенное драгоценностями королевское платье с символами его власти — красивой золотой короной и роскошным скипетром. Все служители в мундирах склонились, когда зазвучали фанфары. Бинк не мог не ощутить благоговения при виде королевского великолепия.

У Короля была богатая грива седых волос и длинная борода — он выглядел впечатляюще. Однако время от времени его глаза бессмысленно блуждали по сторонам, и слуга незаметно подталкивал его, чтобы он не заснул, и шепотом напоминал о ритуале.

Сначала Король продемонстрировал свою церемониальную магию и вызвал небольшую бурю. Он поднял трясущиеся руки и забормотал заклинания. Сперва была тишина, но затем, когда уже казалось, что заклинания не сработали, через поляну пронесся порыв ветра, расшевелив кроны деревьев.

Никто ничего не сказал, хотя было очевидно, что происшедшее могло быть просто случайным совпадением. Безусловно, всерьез считать это бурей было нельзя. Но несколько леди с притворной опаской раскрыли зонтики. Церемониймейстер быстренько перешел к делу.

Родители Бинка, Роланд и Бианка, сидели в первом ряду; здесь же была и Сабрина, такая же красивая, какой он помнил ее. Роланд поймал взгляд Бинка и одобряюще кивнул. Глаза молодого человека были влажны. Сабрина не поднимала головы. Они все за него боялись. И не без причины, подумал Бинк.

— Какой талант ты продемонстрируешь, чтобы доказать свое гражданство? — спросил церемониймейстер. Это был Мунли, друг Роланда. Бинк знал, что он сделает все, чтобы помочь ему, однако он был обязан четко следовать установленному ритуалу. Теперь дело было за Бинком.

— Я… я не могу показать его, — произнес он. — Но у меня есть письмо от Доброго Волшебника Хамфри о том, что я обладаю магией… — Дрожащей рукой он протянул письмо.

Церемониймейстер взял его, прочитал и протянул Королю. Король прищурился, но глаза его настолько слезились, что он явно не мог прочитать то, что написано.

— Как Ваше Величество может видеть, — почтительно пробормотал Мунли, — это сообщение от Волшебника Хамфри, имеющее его магическую печать. (Кстати, печать изображала некое мифическое существо с плавниками, балансирующее на носу). — Это сообщение утверждает, что данная персона обладает неидентифицируемым магическим талантом.

В потухших глазах старого монарха зажглось нечто, похожее на былой огонь.

— Это ничего не значит, — пробормотал он. — Хамфри — не Король. Король — я! — Бумага из его рук выпала и спланировала на землю.

— Я… — невольно запротестовал было Бинк.

Но церемониймейстер бросил на него предупреждающий взгляд, и он понял, что все бесполезно. Король по-прежнему был во власти дурацкой ревности к Волшебнику Хамфри, чья магия все еще оставалась сильной и действенной. И никакой рекомендации Хамфри он, конечно, не примет.

Как бы там ни было — Король сказал свое слово. Любой спор мог только усугубить все.

Как нередко в критический момент, Бинка вдруг осенило.

— Я принес Королю подарок, — сказал он. — Воду из лекарственного Источника.

Глаза Мунли оживились.

— У тебя есть волшебная вода?! — По всей вероятности, он уже видел Короля выздоровевшим, обновленным, энергичным и деятельным.

— В моей фляге, — ответил Бинк. — Я сохранил ее… Вот, она восстановила мой отрубленный палец! — Он поднял левую руку для всеобщего обозрения. — Она также излечила мне насморк, Я видел, как она помогала и другим людям. Она все излечивает мгновенно. — Бинк решил умолчать об обязательных условиях Источника.

У Мунли был талант — перемещать небольшие предметы.

— С твоего разрешения…

— Конечно! — кивнул Бинк.

И его фляга появилась в руке церемониймейстера.

— Это она?

— Да! — Перед Бинком забрезжила реальная надежда.

Мунли снова приблизился к Королю.

— Волшебная вода? — переспросил Король, будто не понимая, о чем идет речь.

— Она излечивает все болезни, Ваше Величество, — заверил его Мунли.

Король взглянул на флягу. Один глоток — и он сможет прочесть сообщение Волшебника, вновь вызвать приличную бурю и вынести справедливое решение по делу Бинка.

— Ты хочешь сказать, что я болен? — требовательно спросил Король. — Какое заблуждение! Я, как всегда, здоров. Никакого лечения! — И он перевернул флягу, и драгоценная жидкость вылилась на землю.

Бинк обомлел; у него было ощущение, будто на землю вылили не воду, а его собственную кровь. Он прекрасно видел, как из-за старческого маразма пропадает его последний шанс. А ведь именно этот маразм он и хотел исцелить… И теперь у него больше нет волшебной воды — ни капли! А она пригодилась бы ему для собственных нужд. И теперь, в случае какого-нибудь несчастья, он не сможет больше излечиться.

Не было ли это местью Источника Жизни за брошенный ему вызов? Подразнить Бинка победой, а в решающий момент — нанести удар?.. Как бы там ни было, а он проиграл.

Мунли тоже понял это. Он нагнулся, поднял флягу, и в тот же миг она исчезла из его рук, вернувшись в дом Бинка.

— Мне очень жаль, — тихо произнес он. И тут же громко выкрикнул: — Демонстрируй свой талант!

Бинк попытался. Он сосредоточился, изо всех сил напрягаясь и желая, чтобы его магия, чем бы она ни была, сломала свои оковы и проявила себя. Хоть как-нибудь, хоть чем-нибудь… Но не произошло ничего.

Он услышал всхлипывания. Неужели Сабрина?

Нет, то была его мать. Рядом, с каменным лицом, сидел Роланд. Он ни во что не вмешивался, в угоду чести. Сабрина так и не взглянула на Бинка. Но зато были другие, кто глядел злорадно и насмешливо — Зинк, Джама и Потифер. У них теперь был повод чувствовать свое полное превосходство — ведь у каждого из них был собственный явный талант.

— Я не могу, — прошептал Бинк.