И все-таки не звонким металлом сильно ФБР, а тихой сапой. Подобно тому, как в Форт-Ноксе хранится золото Америки, в его архивах покоится политический капитал. Джона Эдгара Гувера можно было считать надпартийным только в том смысле, что он сидел на этом капитале…

Однажды Гувер инспектировал тюрьму, где содержались особо опасные преступники. Когда он проходил по коридору, кто-то из арестантов окликнул его:

— Хэлло, Джи-мэн!

Гувер обернулся и пристально взглянул на фигуру в полосатом халате. С минуту он разглядывал ее, стараясь вспомнить, кто это мог быть. Наконец лицо директора ФБР расплылось в самодовольной улыбке:

— Хэлло, Пулемет Келли! Как идут дела?

Келли по кличке Пулемет был одним из самых популярных гангстеров середины двадцатых — начала тридцатых годов. Говорят, что именно он впервые окрестил Гувера Джи-мэном, то есть Гавернмент-мэном[11]. Это прозвище прочно укрепилось за всеми федеральными агентами. Гангстеры тем самым отличали их от полиции штатов и городов, а директор ФБР стал именоваться Джи-мэном № 1.

Легенда о Гувере как о чемпионе по борьбе с преступностью уходит своими корнями в «романтическую» эпоху американского гангстеризма, связанную с Аль-Капоне, Келли, Диллинджером и некоторыми другими бандитами. Гувер ловко использовал гангстерский фольклор для своего паблисити и стал в глазах миллионов американцев символом законности и порядка, «хорошим парнем», неизменно побеждавшим «плохих парней», даже самых хитрых и изворотливых. Кинематограф и детективная литература раздули легенду о Джи-мэне № 1 до общенациональных масштабов, ибо она великолепно укладывалась в стандарты «американского образа жизни».

Как-то Гувер встретился с Ширли Темпл, любимицей публики, голливудской девочкой-кинозвездой. Поглаживая ее курчавую головку, он сказал:

— Щирли, я готов сделать тебе любой подарок. Скажи, чего бы ты хотела?

— Дядя Эдгар, подари мне, пожалуйста, настоящий ручной пулемет, который ты отберешь у гангстеров, — прощебетала голливудская птичка.

Не знаю, сдержал ли свое слово Гувер. Но вот Ширли Темпл, выросшая в большую тетю и сменившая артистическую карьеру на дипломатическую, заседает в ООН в качестве члена американской делегации. Тем же щебечущим голоском, ссылаясь на соображения высочайшего гуманизма, она оправдывает поставки оружия с клеймом «Сделано в США» израильским агрессорам. Думаю, если бы Гувер мог предвидеть будущее маленькой Ширли, он без колебаний выполнил бы ее просьбу.

Обедая в вашингтонском «Мэйфлауере» или в нью-йоркском «Кот Баск», Эдгар Гувер и его первый заместитель Клайд Толсон провозглашали ежегодно один и тот же тост, ставший для них чем-то вроде ритуального обряда. Сначала подымался Гувер и говорил:

— За преступность…

Затем наступал черед Толсона, который доканчивал фразу:

— …чтобы она была искоренена!

Из года в год произносили этот тост Гувер и Толсон, но тем не менее преступность в Америке росла тоже из года в год. По признанию самого Гувера, «в течение шестидесятых годов рост преступности опережал рост населения в пропорции двенадцать к одному. Нот никаких признаков, свидетельствующих о том, что в обозримом будущем эта тенденция пойдет на убыль. Статистика показывает, что в новом десятилетии следует ожидать угрожающего роста преступлений, в частности, связанных с применением насилия».

Таковы факты. В их свете наш чемпион по борьбе с преступностью выглядит безнадежно припечатанным обеими лопатками к ковру, Да, легенда о непобедимом Джи-мэне № 1 весьма резко расходится с действительностью…

«Что они сделали с тех пор, как застрелили Диллинджера?» — гласит крылатая фраза, которую любят повторять критики ФБР. Она требует некоторых комментариев. Гангстер Джон Диллинджер фигурировал в начале тридцатых годов во всех розыскных листах ФБР в качестве «врага общества № 1». Его застрелили ночью 22 июля 1934 года в Чикаго на улице, когда он выходил из кинотеатра. Диллинджер умер в полицейском «воронке». Фотография убитого гангстера и склонившихся над ним федеральных агентов в соломенных шляпах-канотье (в тот год чикагское лето было особенно знойным) обошла первые страницы всех американских газет. Гувер купался в лучах славы. Его пропагандистский аппарат вовсю рекламировал драматическую дуэль между Джи-мэном № 1 и «врагом общества № 1». Но вскоре выяснилось, что смерть Диллинджера не принесла никаких перемен. Гангстеризм продолжал процветать. «Враг общества № 1» перекочевал на тот свет и на голливудский экран, а в жизни его место заняли следующие порядковые номера, числу которых не было конца.

«Что они сделали с тех пор, как застрелили Диллинджера?..» Смысл фразы, ее затаенная ирония заключаются в том, что Гувер и его бюро всегда предпочитали пулеметные фейерверки кропотливой борьбе с преступностью. («О, они до сих пор обучают слушателей своей академии стрельбе из ручных пулеметов!» — насмешливо восклицают критики гуверовской «системы образования».) Может показаться невероятным, но до начала шестидесятых годов ФБР вообще не зело борьбы с организованной преступностью. Из нескольких сот федеральных агентов, прописанных в Нью-Йорке, только два занимались расследованием деятельности гангстерских синдикатов! Более того, Гувер в течение ряда лет настойчиво утверждал в своих писаниях, что никакой «мафии» в Соединенных Штатах не существует, что «мафия» — плод фантазии репортеров уголовной хроники. Лишь после сенсационных разоблачений, сделанных членом «Коза ностры» Джозефом Балаччи, допросы которого транслировались телевидением по всей стране, Гувер и ФБР вынуждены были скрепя сердце признать существование организованной преступности и, в частности, мафии или «Коза ностры», (Замечу в скобках, что самого Балаччи арестовало и «раскололо» не ФБР, а Бюро наркотиков.)

Наивно предполагать, что Гувер и впрямь не знал о существовании гангстерских синдикатов. Конечно, знал, но предпочитал не связываться с ними, особенно после того, как организованная преступность стала проникать в легальный бизнес. (Ведь именно агентами ФБР в 1957 году был накрыт в Аппалачии всеамериканский съезд главарей «Коза ностры». И тем не менее не последовало ни одного ареста!) Обозреватель «Нью-Йорк геральд трибюн» и «Обсервер» Джон Кросби выговаривал в открытом письме Гуверу: «За время вашего руководства Федеральным бюро расследований преступность в нашей стране выросла в гигантских масштабах. Под вашим благожелательным взором синдикаты гангстеров купаются в золоте, окруженные почетом и уважением».

Некоторые считают, что Гувер умышленно держал ФБР в стороне от организованной преступности, опасаясь, как бы его агентов не захватила эпидемия коррупции. Как известно, основной бизнес гангстерских синдикатов — торговля наркотиками и «гэмблинг», то есть азартные игры. Здесь всегда пахнет большими деньгами. А где деньги, там и подкуп. Когда Гувер по предложению министра юстиции Харланда Фиске Стоуна возглавил в 1925 году Бюро расследований, которому придали федеральный статус, оно было насквозь разъедено коррупцией. Поэтому-де Гувер вместо того, чтобы оградить страну от организованной преступности с помощью вновь созданного ФБР, стал ограждать само ФБР от гангстеров[12]. Для оправдания подобной политики он-де объявлял химерой существование преступных синдикатов. Когда президент Джонсон принял решение изъять Бюро наркотиков из системы министерства финансов и передать его министерству юстиции, Гувер буквально встал на дыбы. Он опасался, что Бюро наркотиков может стать троянским конем коррупции. Лишь после того как президент лично заверил директора ФБР, что агенты ненадежного бюро не будут соприкасаться с ее персоналом, Гувер нехотя согласился на опасное соседство. Но до своего последнего вздоха для расследования махинаций торговцев наркотиками и заправил «гэмблинга» Гувер предпочитал нанимать «разовых» агентов со стороны, нежели рисковать собственными. По-видимому, директор ФБР хорошо знал подлинную цену своему воинству!