Он пристально посмотрел на меня, а потом вслух произнес то, о чем я сам только что подумал:

— Может быть, этот портал существует на самом деле?

Ответить я не успел, так как монотонность нашего пути была нарушена неожиданным появлением двух незнакомцев. Обоз обогнул холм, и лишь тогда мы заметили эту парочку. Они сидели под деревом, не спеша обедали. Увидев нас, они насторожились. Да и Баррет был начеку. Работорговец подозвал к себе Ганка — начальника охраны, а тот отдал приказ конвою сгруппироваться и переместиться в голову обоза.

Пока мы добирались до дерева, незнакомцы собрали свои пожитки, погрузив их на заводных лошадей, затушили костер и как раз заканчивали оседлывать коней. Проезжая мимо, Баррет приказал обозу остановиться.

— День добрый, уважаемые! — поприветствовал он незнакомцев, не покидая брички.

Незнакомцы сдержанно кивнули.

Теперь, когда мы стояли рядом, я смог их лучше рассмотреть. Крепкие ребята с короткими стрижками, заросшие в дороге густой щетиной лица. Облачены в одинаковые доспехи, подобранные со знанием дела и вкусом: кожаные нагрудники с металлическими нашивками, изящные стальные наплечники, удобные наколенники. На земле лежали сфероконические шлемы, обрамленные кольчужной бармицей. Спины прикрывали варяжские щиты. Из оружия у них были тяжелые арбалеты, притороченные к лукам седел, обоюдоострые мечи и кинжалы. Сразу видно — воины.

— Это наши, — прошептал мне Ас.

— Игроки? — насторожился я. — Ты уверен?

— Видишь у них на нагрудниках эмблемы в виде пикирующего на добычу орла? До Затмения это был герб клана «Стальные когти». Если мне не изменяет память, они были в третьей сотне регионального рейтинга. В общем, середнячки.

— Так то до Затмения, — пробормотал я. — С тех пор прошло почти три года, мало ли откуда эти двое могли взять доспехи?

— Эй, земляки! — крикнул Ас, привлекая внимание незнакомцев. Но один из них — рыжеволосый — в это время беседовал с Барретом, а другой — со шрамом на щеке — внимательно наблюдал за охранниками.

Тут же к нашей телеге подъехал один из людей Баррета и вкрадчиво сказал:

— Еще раз откроешь рот — отрежу язык.

Ас прикусил губу и уселся на свое место.

— Хотел вам пожелать приятного аппетита, а вы уже покушали, смотрю, — Баррет был сама учтивость. Говорил так, словно встретил старых добрых знакомых. — Откуда едите, куда путь держите?

— Откуда такой интерес и кто спрашивает? — продолжая затягивать подпругу, поинтересовался один из воинов.

— Я Баррет, меня в землях барона Обриса всякая собака знает. А вот вас я среди его людей не видел, поэтому и спрашиваю.

— Мы не имеем никакого отношения к барону Обрису, — спокойно ответил рыжеволосый воин, продолжая свое занятие.

— Тогда у вас, конечно же, есть разрешение барона на пересечение его земель.

— Если вас интересует, заплатили ли мы дорожную пошлину, то вот… — С этими словами воин снял с луки седла веревку с медной пластинкой, на которой был отштампован герб Барона Обриса, и показал ее Баррету.

— Так ведь я и не сомневался в вашей порядочности, — развеселился работорговец. — Сразу видно — люди серьезные, ответственные. А куда, вы сказали, путь держите?

— На восток, — коротко ответил воин. Наконец, он закончил с подпругой, грациозно накинул на голову шлем и с легкостью вскочил в седло. Второй воин последовал его примеру.

Ас вовсю махал руками, пытаясь привлечь их внимание, но все бестолку.

— Спешите, значит, — раздосадовано цокнул языком Баррет. — Что ж, не буду вас задерживать. Счастливого пути.

Воины слегка пришпорили коней и рысью поскакали в степь. Рыжеволосый обернулся и скользнул по нам с Асом взглядом то ли сожаления, то ли упрека.

— Баррет, ты хочешь их отпустить? — удивился Ганк. — Ты видел их коней? Заводные тоже хороши, но вторая пара — это же скакуны из конюшен найрованского короля. Уж я-то знаю. Один такой стоит целое состояние. А кошельки… Когда рыжий забирался в седло, монеты звякнули. Могу поклясться, что это было золото. А доспехи? Я бы не отказался от такого.

Баррет смотрел вслед удаляющимся воинам и жадно шевелил пухлым губами, словно производил в уме сложный подсчет.

— Ну же, Баррет! Их ведь только двое!

— Хорошо, — решился наконец работорговец. — Кони мои, доспехи твои, золото пополам.

— За мной! — коротко приказал Ганк рвавшимся в бой охранникам и пришпорил коня.

Двенадцать против двух. Расклад сил не в пользу Проклятых. Возможно, они были неплохими воинами, но и охранники невольничьего обоза носили оружие не в качестве украшения. Все как один — опытные бойцы. Об этом говорил хотя бы тот факт, что они до сих пор были живы — это при их-то работе.

Ганк и еще семеро скакали в центре, двое лучников сместились вправо, чтобы во время атаки не попасть в своих. Смысла стрелять в неприятельские спины, прикрытые щитами, не было, поэтому лучники выжидали более подходящего момента. Двое арбалетчиков, заряжавших на ходу оружие, заняли левый фланг.

На мой взгляд непрофессионала, шансов у наших земляков было немного. Особенно, когда на них нападут со спины. Поэтому я, наплевав на предостережение, заорал во всю глотку:

— Берегитесь, сзади!!!

Не уверен, что это что-нибудь изменит, но так хоть моя совесть будет чиста.

Не знаю, услышали ли меня воины, но, проехав еще метров двадцать, они внезапно развернули коней, одновременно с этим выхватив щиты и прикрыв ими корпус. Что меня удивило больше всего — даже увидев врага и ничуть не сомневаясь в его намерениях, Проклятые так и не взялись за оружие. Еще я заметил — насколько об этом можно было судить издалека, — как у рыжеволосого на правой руке появилась латная перчатка, которой раньше не было. Прикрываясь щитом, он резко выбросил руку в перчатке вперед, и одного из арбалетчиков выбило из седла так, что он отлетел назад на добрый десяток метров, упал на землю тряпичной куклой, да так и остался лежать без движения. Второй арбалетчик выпустил в него болт, но воин успел подставить щит, и толстая стрелка, чиркнув о преграду, срикошетила в сторону.

Тем временем второй Проклятый принял на щит обе стрелы, пущенные лучниками, и действуя одной рукой, достал из кармашка тонкий сверкающий на солнце стерженек, в котором я тут же узнал Хрустальную иглу. Зажав ее в кулаке, он большим пальцем сломал верхушку магического артефакта, а то, что осталось в руке, швырнул под ноги приближавшимся всадникам. Раздался оглушительный хлопок. Два коня встали на дыбы, еще один резко остановился, а остальные прянули в стороны. В результате четверо всадников, в том числе и Ганк, оказались на земле. Еще двоих скакуны уносили вдаль и они ничего не могли с этим поделать.

Пока арбалетчик торопливо перезаряжал оружие, лучники выпустили по второй стреле в воина со шрамом. Одна угодила в шлем, другая лишь чиркнула по наплечнику, оставив легкую царапину на металле. Оба лучника снова быстро наложили стелы на луки, но выстрелить — мимо — успел только один, так как второго выбросило из седла, когда рыжеволосый протянул в его сторону свою руку в перчатке.

Воин со шрамом на щеке извлек из кармашка вторую Иглу, преломил ее так же, как и первую, и бросил в толпу приходивших в себя охранников. Трое их них уже стояли, а Ганк продолжал лежать, схватившись за сломанную ногу. Обломок магической Иглы не достиг земли, на мгновение завис в полуметре над травой, но уже в следующее мгновение взорвался огненным шаром, поглотившим находившихся поблизости людей.

Вспышка ослепила меня. Матерясь, я тер глаза и слышал душераздирающие крики с места сражения. Когда зрение вернулось, я увидел ужасную картину. Объятый пламенем Ганк катался по огненной земле. Еще три живых факела метались по полю, воспламеняя за собой траву. Двое раненых ползли прочь от всепожирающего пламени. Остальные всадники обратились в бегство. Победители с прежним хладнокровием смотрели им вслед, не собираясь преследовать.

Это был, пожалуй, самый быстротечный бой, который мне довелось видеть собственными глазами. С превосходящими силами противника Проклятые управились меньше, чем за минуту, так и не прикоснувшись к холодному оружию. И, наверное, впервые я пожалел, что в свое время бросил занятие магией. Впрочем, Проклятые воспользовались артефактами, а магии могли быть и не обучены. Но сути дела это не меняет.