Ищу её в снотворных днях

Ищу в ночах бессонных…

В душе космический огонь,

А на губах — зола.

О плиты творческих могил,

Бессмертьем раскалённых,

Я, может быть, не всю ладонь,

Но палец обожгла.

И с той поры,

И с той поры

Глаза от боли жмурю…

Всего лишь палец обожгла,

А всей рукой трясу…

Я вам несу мою мечту,

Как одуванчик в бурю,

И всё боюсь — не донесу,

Боюсь — не донесу.

Всё сказано на свете:

Не сказанного нет,

Но вечно людям светит

Не сказанного свет.

До сих пор грохочут водопады,

Сотрясаясь от избытка сил,

В той стране, где правнук Гайаваты

Свой очаг навеки погасил.

Не синеют в сумерках вигвамы,

Старики не курят возле них,

Не скользят каноэ под ветвями

Средь осок и лилий водяных.

Смолк навеки скорбный ваванэйса

В чаще леса — кладбище листвы.

Облетели у вождя-индейца

Радужные перья с головы.

Сохнущие шкуры у порога

В солнечном ветру не шелестят.

Навсегда отчалила пирога

К берегам Понима, на закат.

Навсегда колчаны опустели,

Навсегда лесные короли

Боевые луки опустили —

В гордое преданье отошли.

Сквозь века, сквозь пламя поздней дружбы

Я назад их горестно зову:

— Почему вы бросили оружье?

Где вы скрылись, грозные? А-у!..

…Только ветер в травах пробегает,

Где, зарывшись в землю с головой,

Вечным сном забылся томагавок —

Лучших дней товарищ боевой.

                  ________

О, какой же силы дуновенье

И какой же тяжести волна,

Как пушинку, сдуло поселенья?

Как соринку, смыла племена?

Не сюда ли дети кроткой веры

Принесли Спасителя завет?

Не сюда ль пришли миссионеры… —

Погасить прекрасный Новый Свет?

Ничего себе у них «молитва»,

Коль сумели раз и навсегда

Срезать, как чудовищная бритва,

Целые народы без следа?!

Как же быть? Как прошлое поправить?

Детям леса сделанное зло —

Чем избыть?.. Сорву листок на память

Обо всём, что с ними стать могло…

…Томный Запад! Тающая тайна…

В диких почках скрытая судьба…

Шелест… Проливное щебетанье…

Водопадов дальняя пальба…

Холод сладкий, трепет вдохновенный

Чащ, ослепших в собственной тени…

А туземцы где же?! Из Вселенной

Прочь навеки изгнаны они.

                  ________

Раса незаслуженного цвета —

Раса белых! Честь невелика!

Ведь твоя великая победа

Преступленьем впишется в века.

Дорог счёт за выветренный череп,

Сохнущий на солнце меж травы,

За корону из орлиных перьев,

Сорванную с гордой головы,

За печаль, догадку, сновиденье,

Где могло быть яви торжество,

Где лишь тот спасён от вырожденья,

Кто не знал рожденья самого!

Дорог счёт… Но всё ль он в старой силе?

Кто и с кем расплатится по нём?

Что же делать, если годы смыли

Кредитора вместе с должником?!

И тихонько отвечает ветер,

Пролетая в струйках снеговых: —

Кредитора, верно, нет на свете.

Но должник, по-моему, в живых.

Не на книжных сумеречных полках,

В полных чар Эмаровых томах, —

Он живёт в сомнительных потомках —

В ясных виллах, в барственных домах…

И ему ночами сладко спится,

Словно он ни в чём не виноват,

И ему не чудится, не снится

Страшный путь с востока на закат…

Пулями исклёванные «фрукты»,

Терпкие пропойцы, игроки,

У которых бороды — как муфты,

Бакенбарды — как воротники, —

Где они? От волчьего наследства

Только шерсть отбросив навсегда,

Он давно оставил пору детства —

Ту, когда бывает борода!

Носит он тончайшие манишки,

Бреется едва не до кости,

Занимает все мирские вышки,

Ходит в церковь (Господи, прости!).

Там, в лучах лампады негасимой,

Он застыл в поклоне у колонн:

Не отцов ли грех непоправимый

В этот миг замаливает он?