Между тем Тимур торопил с подготовкой к большой войне против Тохтамыша. Чтобы сначала врагу не были ясны его намерения, осенью 1390 года он отправился из Самарканда на северо-восток, переправился через Яксарт и под Ташкентом вошел в свой зимний лагерь. Но он не ожидал весны в праздности. Он посетил снятую могилу под Ходжентом и получил наивысшее благословение для своего опасного намерения. Едва вернувшись в Ташкент, он серьезно заболел. Ему уже было больше шестидесяти лет, но он себя не щадил. Наоборот, и в этот раз он настаивал на выступлении войск, прежде чем действительно выздоровел и до того, как его сын Мираншах ему лично сообщил, что дела Хорасана складывались в пользу Мавераннахра39. Тимур рассчитывал на годичную продолжительность предстоящего похода, и мобилизованных воинов надо было обеспечить соответствующим количеством провианта. Кроме того, было предписано следующее вооружение: для каждого человека один лук, тридцать стрел и колчан, меч и щит; каждые два человека должны были иметь в своем распоряжении одну запасную лошадь (для замены); каждая десятка распределялась в одну палатку и должна была быть снабжена двумя лопатами, киркой, серпом, пилой, топором, шилом, сотней игл, определенным количеством ниток и колеи и котлом; при проверке все это должно было предъявляться. На время похода была установлена норма зерна; введен строгий запрет на выпечку хлеба в пути, на приготовление блюд с лапшой. И у Тимура было маленькое домашнее хозяйство — только одна из жен должна была его сопровождать40. Все было продумано до мельчайших подробностей, отсрочка была теперь больше невозможна. Посреди глубокой зимы, девятнадцатого января 1391 года, Тимур дал сигнал к выступлению, после того как посоветовался со своими астрологами. Немного позже он встретил посланников Тохтамыша, которые должны были попытаться в последний момент переубедить его: правитель Золотой Орды раскаивается в своих заблуждениях. Тимур, решение которого начать вой-ну уже давно нельзя было отменить, напомнил об «отцовских благодеяниях», за которые Тохтамыш так мало его отблагодарил. «Счастье правления — это исток милости Бога! А я был предпосылкой для этого счастья!» Одного из советников можно было бы послать к Тохтамышу для переговоров, которые напоминали бы ему постоянно о его обязательствах по отношению к Тимуру!41. Впрочем, с посланниками обращались предупредительно и по всем правилам этикета, пока собрание принцев и князей не решило, что желательно взять их в плен и использовать как проводников42. Десять недель скакали по безводной степи. В начале апреля наконец представилась возможность напоить вдосталь животных и дать им несколько дней отдохнуть. В это время бежали двое слуг Едигея, самого могущественного эмира Золотой Орды, которые находились в заключении в войске Тимура, и передали своему хозяину точные сведения о приближающемся враге. Неожиданность, которой хотел достичь Тимур, удерживая посланников, была этим сорвана.
Первого мая Тимур достиг высоты, которая была известна под названием Улу-Тадж. С нее он смог осмотреть далекие, сверкающие весенней зеленью степи. Он велел установить камень в память будущим поколениям43. После четырехмесячного похода по стране, для пересечения которой требуется пять или семь месяцев, возникла угроза нехватки провианта. Соблюдение запрета на приготовление определенных блюд должно было находиться под строгим контролем. На зерно был установлен паек, можно было еще только варить ячменный суп, приготовленный с овощами; ровно 14 фунтов муки должны были составить шестьдесят мисок, и каждый воин довольствовался одной миской в день, а большинство не получали даже и этого. Они осматривали степь в поисках птичьих яиц и мелких животных, чтобы спастись от голодной смерти. Но все это не помогало. Тимуру пришлось прервать наступление и перестроить войско для охоты. Эмиры левого и правого крыла образовали цепь вокруг площади тридцать на тридцать парасангов, и когда через четыре дня облавы кольцо замкнулось, окружили такое количество газелей и дикого рогатого скота, что несмотря на большой недостаток в продуктах, были убиты только самые жирные животные44.
После охоты Тимур произвел смотр войск. Все ту-мены заняли позицию на большой территории, перед каждым туменом князья и принцы, их предводители. Они подходили к нему в тот момент, когда Тимур следовал мимо них, жестами демонстрировали свою верность и услужливость, воспевая в хвалебных речах военное счастье и царскую сноровку избранного Богом.
Тут серп лупы его зонта, высотой солнца над горизонтом, касающегося неба, бросил свой луч счастья на войско молодого героя, принца Мухаммед Султана — войско, от нахмуренного гневного лба которого вознеслось время, спутанное как волосы любимого; от яростного крика которого солнце смотрело из своей сферы подобно привычному к боли глазу возлюбленного, затуманенное и испуганное — это бесчисленное войско напирало на всей бесконечной шири той степи, построенное рядами... И когда его величество, господин счастливых обстоятельств направил свои всеохватывающие глаза на тех кровожадных разрушителей мира, принц Мухаммед Султан справедливо привел в исполнение поздравление правителю и передал подарок, украшая свои хорошо обдуманные слова восхвалениями:
О король на троне созидания,
светлолицые просят защиты!
Твоя голова возвышается над всеми звездами,
твое войско завоевывает Восток и Запад!
Чтобы тебе поклониться, бросают луна и солнце
на землю в любое время чалму.
Пусть триумф будет знаком твоего господства,
и чтобы мы тебя никогда не опозорили!
Мы хотим бороться на поле битвы,
поддерживаемые твоей счастливой помощью.
О, какая милость будет оказана тому рабу,
который призван тебе служить!
И теперь, когда таким образом всегда победоносные войска центра — в их многообразии похожие на море, как волны, их полки храбрых героев — были подвергнуты по очереди осмотру взглядом верховного правителя, эмиры и князья совершили обычные церемонии. И на правом крыле войска, чьим лозунгом была слава, стояли привыкшие к успеху герой принц Мираншах и храбрые бойцы, которые в качестве грима для их сияющих победно глаз знали только пыль поля битвы и щеки которых пылали розовым цветом от счастья только благодаря крови героических борцов на арене смелости, выстроенных в четком порядке. ...И как только его величество, господин счастливых обстоятельств, приблизился к ним, победа в стремени, слава на узде, принц Мираншах спешился, выступил вперед, совершил оказание всех положенных почестей так, как обязывает положение такого прославленного человека, стал на колени и позволил райской птице своего рта подобающей речью рассыпать жемчуг:
Ты, король великодушный, с чистой верой,
озаряешь корону, трон и круг твоего правления!
Да, с тех пор как создатель мира
создал Вселенную, не было еще никогда правителя,подобного тебе.
Весь мир дал тебе великий Бог,
солнца яркий мяч, земли темную почву...
Твой раб и все войско, мы все стоим,
чтобы следовать за тобой, опоясанные мечами для военного дела!
На слова Тимур обычно милостиво отвечал призывом к справедливому образу жизни, иссякающей верности и храбрости, недоверию и изменчивому счастью этого мира. Два дня продолжался смотр войск, который проходил по установленному самим Тимуром порядку45.
Двенадцатого мая 1391 года он послал принца Мухаммеда Султана с авангардом. Вскоре после этого обнаружили несколько покинутых позиций, из чего заключили, что в любое время нужно рассчитывать на встречу с врагом. В конце мая достигли реки Урал46, через которую можно было переправиться вброд в трех различных местах. Тимур, однако, опасался, что они охраняются; он предпочел переплыть реку в другом месте. Ровно через неделю на Самаре, разведчики, которые до этого уже слышали стук подков, не увидя всадников, схватили одну личность; схваченный на допросе выдал, что недавно еще ничего не знали о прибытии Тимура. Встревоженный убежавшими слугами Едигея, Тохтамыш начал набирать войско, которое будет превосходить врагов по числу вдвое. Тохтамыш приказал также охранять броды. Узнав об этом, Тимур их обошел, однако напасть на них не решился47.