Готы со своим королем Висбоа получили дозволение от датского короля селиться на острове Готланде. Здесь их король начал строить город и замок, названный по его имени Висби. Около того же времени большая контора в русском Новгороде была в силе, и в то время русский герцог с городским старшиной управлял городом, находившимся в большом процветании, так что ганзейские города посылали туда свои товары для торговли и складов; корабли их ездили туда зимою и летом, что видно из древних конторских шрагов. Летом они ездили на кораблях вдоль по Нуе, которая течет от Новгорода вниз к морю. Зимою, по моему мнению, они ездили на санях и лодках, как теперь зимою из Швеции перетаскивают лодки санями по льду; таким образом, там, где замерзло, переезжают на санях, где же место открыто, употребляют лодки, пока не достигнут берега. Город Висби на Готланде торговлею чрезвычайно разросся…

Также умножилось и мореходство и торговля в Ливонии изо всех приморских городов, отчего города пришли в цветущее состояние, как Рига и Ревель, куда многие купцы и ремесленники переселились из Германии с женами и детьми; чрез это торговля к Висби на Готланд мало-помалу очень уменьшилась и, наконец, вовсе прекратилась; самый город Висби до того упал, что прекрасные большие дома, еще видимые и теперь, пришли в совершенное разрушение, между тем как с течением времени ливонские города, стоящие на берегу моря, заметно разрастались и пришли в процветание. Новгородская контора оставалась, однако, в цветущем состоянии: купцы из ганзейских городов направляли все еще свой путь туда и делали эту контору складочным местом для своих товаров, это продолжалось даже и тогда, когда великий князь взял Новгород в 1479 году. До тех пор этот город пользовался своим самоуправлением; но когда в 1494 году многие купцы находились в конторе с драгоценными товарами, которые ценят более, нежели в триста тысяч гульденов, и русские из-за ничтожных, низких причин отобрали у них все товары, а купцов ввергли в заключение в башню, где они сидели более трех лет и, наконец, после многих требований от ганзейских городов освобождены были только весьма немногие, большая же часть из них умерли в башне, тогда все умы, а также и торговля отвратились от Новгорода, потому что из всех дорогих товаров ничего не было получено обратно. В то время русские стольких ограбили дорогими товарами (как холст, шелковые материи, бархат, золото, жемчуг и драгоценные камни, сахар, пряности и коренья), что многие честные люди сделались бедняками. Когда купцы были обобраны донага и выпущены из башни, то они отправились в Ревель… остальные же потом уехали из Ревеля на корабле любчанина Гердта Оффендорфа, но все они погибли от жестокой бури вместе с кораблем в шведских шкерах, так что не спаслись ни кошка ни собака, как о том свидетельствует эпитафия в знак их памяти в Ревеле, у моста при гавани. Впоследствии в Новгороде более не совершали никаких торговых операций, хотя туда еще иногда и наезжали купцы, так я и сам был там в 1570 году и имел дела в старом, полуразрушенном дворе конторы, где еще стояла часть церкви Св. Петра, которую купцы некогда выстроили из камня. В то время под церковью еще существовал небольшой склеп, где я мог держать напитки и съестные припасы. Кроме того ничего уже не было, только еще одна деревянная комната, где я со своим слугой и с мальчиком имел пристанище, и еще другая подобная ей комната для русского дворника, который отворял и запирал двор. Таким образом погибла новгородская контора, и впоследствии все русские товары стали привозить в Ригу, Ревель и Дерпт.

Здесь я должен упомянуть, какая была одна из многих причин, по которой торговля в России не только в Новгороде и во Пскове, но и в ливонских и в других городах видимо упала и прекратилась. Главная причина была та, что в 1554 году англичане проехали на север мимо Норвегии, открыли в земле московитов за Москвой гавань Колмегород (Холмогоры), куда они стали ездить ежегодно и торговать с московитами, которые были очень довольны тем, что у них там открылось мореходство, и дали им привилегии…

Вторая главная причина, почему ливонские города, в особенности Ревель и Дерпт, а по большей части и Рига с другими городами балтийского прибрежья, прекратили торговлю с Новгородом и Псковом, — то, что московит в 1558 году начал воевать с Ливонией и покорил Нарву.

Александр Гваньини

Государство Новгорода Великого некогда было самым обширным из всех русских княжеств. Власть над ним сначала получил по жребию варяг Рюрик, а наследники его расширили свою державу до самой Греции. Для того времени Новгород имел обширнейшие владения, разделенные на пять частей, и держава его, вытягиваясь далеко на восток, юг и север, граничила с Литвой, Финляндией, Швецией и с самой Норвегией.

Есть в этом государстве значительный большой город, называемый Новгородом Великим, а по-туземному Nowgorod wielki. В двух верстах от города из озера Ильмень берет начало судоходная река Волхов и, протекая через Новгород Великий, впадает в другое озеро, называемое Ладогой, длина реки тридцать шесть польских миль.

Озеро Ильмень, расположенное в двух верстах от Новгорода, тянется в длину на восемнадцать польских миль, а в ширину на двенадцать, в него впадают две довольно известных реки — Ловать и Шелонь, а вытекает упомянутый Волхов, пересекающий Новгород.

Отстоит же Новгород к юго-западу от Московии на сто двадцать миль, от Псковии — на тридцать шесть, от Ивангорода и Великих Лук — на сорок.

В этом городе был некогда идол, называвшийся Перуном, в том месте, где теперь расположен монастырь, который зовется Перунским по имени этого идола. Новгородские язычники более всего почитали этого идола, его изображали в облике человека, держащего в руке раскаленный камень, подобный молнии, ведь «перун» у русских и поляков обозначает молнию. Во славу его и честь сооружался костер из дубовых поленьев, который должен был непрерывно пылать и днем и ночью. Если же из-за небрежности служителей, назначенных следить за костром, огонь погасал, их казнили.

Когда в 1470 году архиепископ новгородский Феофил правил своею властью всей Новгородской землей, платя дань королю польскому Казимиру, в то время великому князю литовскому, тогда князь московский Иоанн Васильевич начал против Новгородского государства тяжелую и жесточайшую войну, тянувшуюся непрерывно семь лет, и за это время не раз упорно штурмовал город Новгород. Наконец, в 1477 году он победил новгородцев в битве при реке Шелони, принудил к сдаче города и всей области и объявил властителем себя. Однако так как он понимал, что еще не имеет абсолютной власти над новгородцами, то с помощью упомянутого выше епископа Феофила он вошел в Новгород с вооруженным отрядом под маской ревнителя религии, будто бы желая воспрепятствовать некоторым гражданам, якобы собирающимся отпасть от русской церкви к римской. Под этим предлогом он вторгся в Новгород, поверг жителей в позорнейшее рабство, всех граждан и купцов лишил их имущества (оставив каждому четвертую часть), отнял у самого архиепископа его доходы и все золото и серебро и назначил на его место другого епископа (уделив ему только малую долю доходов)…

…В 1569 году по Рождестве Христовом государь Московии узнал, что новгородцы, псковичи и тверяки питают некоторое расположение к королю польскому и великому князю литовскому. Тотчас он стал раздумывать, как им отомстить, и для того, чтобы захватить их неожиданно и врасплох, он прежде всего поступил следующим образом. Всем людям обоего пола, как мужчинам, так и женщинам, как старикам, так и детям, он запретил под страхом смертной казни ходить и ездить по дороге, ведущей из Московии в Новгород Великий. Потом, снарядив многочисленное войско, он выступил из своего дворца в Александровой слободе, чтобы отомстить новгородцам и уничтожить их до основания. Семьсот дозорных приспешников он послал впереди, столько же сзади и со всех сторон они выслеживали всех, шедших по запрещенной дороге, и кого находили, изрубали топорами вместе с лошадьми, повозками и всем прочим, так что ни из Новгорода в Московию, ни из Московии в Новгород никто не мог попасть живым, и никто не мог узнать намерения государя и куда он метит, кроме одного секретаря Афанасия Вяземского. Все это делалось так осторожно и хитро, чтобы застать новгородцев врасплох и чтобы они никуда не смогли ускользнуть. И только тогда, когда он со своим войском был в полумиле от Новгорода Великого, поняли несчастные новгородцы, что настал для них судный день: ведь царевы приспешники, эмиссары и всадники жестоко опустошали новгородский тракт огнем и мечом, всех людей, какого бы состояния они ни были, знать и простонародье, резали, вешали и рассекали на части. Сверх того, они истребляли весь вьючный скот, деревни и села они предавали огню; дозорные же приспешники, которые стерегли проезд по дорогам, никому не позволяли пройти после государя (даже собственному его слуге), но всех, кто ни попадался, изрубали. Ведь великий князь боялся заговора и козней против себя со стороны своих подданных, бояр и дворян. Наконец, в самый Новгород Великий он послал вперед несколько тысяч приспешников с татарской конницей для того, чтобы они грабили и отнимали у горожан все имущество, а сам пошел вперед со всем войском и приказал всех встречных убивать, рубить на части, топтать лошадьми, вешать. Сам он вместе со старшим сыном очень многих собственноручно пронзил копьем. Потом он приказал огородить деревянным забором с бревнами две обширные площади и заполнить их закованными именитыми гражданами. Там, вместе с сыном, он колол их и рубил, наскакивая на лошадях, подгоняемых шпорами, до тех пор, пока оба не изнемогли, запыхавшись. Наконец, он с негодованием сказал собравшимся вокруг приспешникам: «Наваливайтесь на этих вероломных, секите их, рассекайте, уничтожайте и никого не оставляйте в живых». Те тотчас, в мгновение ока бросились на эту толпу связанных горожан, всех до единого порубили и бросили в воду. Потом нескольким сотням человек он приказал выйти на замерзшую реку, которая протекает через город, и обрубить вокруг них лед. Обрубленный лед устремился на дно, и они все потонули в воде.