"Если плыть вдоль берега, к югу выдается большой мыс (то есть Гераклейский полуостров), составляющий часть целого Херсонеса (то есть Крыма). На нем расположен город гераклеотов, называемый также Херсонес (букв, полуостров). В этом городе есть святилище Девы, какой-то богини, имя которой носит и находящийся перед городом на расстоянии 100 стадиев (18 километров) мыс, называемый Парфением (Девичьим). Между городом и мысом есть три гавани; затем следует Древний Херсонес, лежащий в развалинах, а за ним бухта с узким входом, возле которой преимущественно устраивали свои разбойничьи притоны тавры, скифское племя, нападавшее на тех, которые спасались в эту бухту; называется она бухтой Символов".

Тут вроде бы все понятно: мыс Парфений — это оконечность Маячного полуострова; три гавани — это нынешние бухты Стрелецкая, Казачья и Камы-шевая; наконец, бухта Символов — безусловно, Балаклава, пиратский притон там был еще во время Троянской войны. Тавры на утлых суденышках неожиданно выскакивали из узкой и незаметной с моря Балаклавской бухты и нападали на шедшие вдоль берега торговые корабли греков. Добро тавры забирали себе, а пленников приносили в жертву истукану богини-девы на мысе Фиолент, где стоял то ли алтарь, то ли подобие храма. По аналогии с собственным мировоззрением греки посчитали эту деву Артемидой. Эта милая охотница была не менее кровожадной, чем тавры, а последние отрубали пленникам головы, насаживали на шест и выставляли перед собственными домами. У кого было больше шестов — тот и вождь. Истукана Артемиды выкрали Орест, Пилад и Ифигения и увезли в Спарту, где ему тоже приносились кровавые жертвы: на его «глазах» секли спартанских юношей перед тем, как записать в воины. Некоторые умирали, остальные — выносливые — отходили.

Чтобы лучше представить размеры описанного Страбоном района, скажем, что от Фиолента до Маячного полуострова можно дойти часа за два с половиной, а от Маячного полуострова до Херсонеса — за три.

До начала каких-либо археологических исследований это место знаменитого географа трактовалось так: сначала греческие переселенцы высадились на Маячном полуострове, а спустя какое-то время увидели, что рядом (возле Карантинной бухты) есть более удобное место для постройки города, и переселились туда. Там-то и возник классический Херсонес, остатки которого можно видеть и сейчас, а Старый Херсонес оказался заброшенным, и его либо растащили на камень, либо он сам со временем рухнул, подмытый морем.

В сороковых годах XJX века лейтенант флота Барятинский попытался раскопать в устье Казачьей бухты маленький (и единственный) остров. Из «Жизни» римского папы Климента, сосланного Траяном в Херсонес и принявшего здесь мученическую смерть, было известно, что на этот остров за мощами святого Климента в средневековье приезжал некий философ Константин. Барятинский нашел мраморную плиту с крестом и монеты Романа I (X век н. э.). Он же установил, что на островке располагался византийский монастырь, что полы в помещениях были каменные, а в монастырском храме состояли из небольших мраморных плиток квадратной формы. Таких он нашел три. Столь скудный материал Барятинского, видимо, не устроил, и на острове он в археолога играть перестал. Через сорок лет о его играх вспомнил военный инженер и известный крымовед А. Бертье-Делагард в связи с другим фрагментом у Страбона, где упоминалась древняя линия оборонительных стен:

"На расстоянии около 15 стадиев (2,7 километра) от стены херсонесцев есть мыс, образующий залив порядочной величины, направляющийся к городу. Выше его лежит морское болото с солеварней. Здесь был и порт Ктенунт (букв, гребень, расческа). Для того, чтобы бороться со скифами, царские полководцы во время осады поставили на упомянутом мысе гарнизон, оградивши это место стеной, и засыпали вход в залив до самого города, так что можно было без затруднения переправляться сухим путем, и из двух городов сделали как бы один. С этих пор они легче отражали скифов. Когда же последние напали и на укрепление перешейка при Ктенунте и стали заваливать ров тростником, то царские солдаты ночью сжигали часть плотины, выстроенную днем, и таким образом сопротивлялись до тех пор, пока не победили".

События, о которых пишет Страбон, по всей вероятности, относятся к концу II века до н. э. и связаны с мощной агрессией скифов на Херсонес. Последнему пришлось обратиться за помощью к понтийскому парю Митридату VI Евпатору. В Херсонес прибыл полководец Диофант и наголову разбил скифов, он даже захватил оба их города Неаполь и Ха-беи. Благодарные херсонесцы издали декрет в честь Диофанта, и декрет этот дошел до нас. Правда, никакой Ктенунт там не упомянут, равно как и описанные Страбоном события, но ведь херсонесцам тогда пришлось обороняться, а декрет прославляет победы понтийского полководца.

Так рассуждал А. Бертье-Делагард, и вот что можно прочитать в отчете из архива Херсонесского музея:

"В июне нынешнего года А. Бертье-Делагард указал на единственное, по его мнению, место, где, на основании чисто стратегических соображений, могла находиться "стена Страбона", а именно, на узкий перешеек, около 800 метров между верховьем Казачьей бухты и противоположным крутым берегом моря. Здесь, на гребне перешейка, на всем почти протяжении тянется низкий, едва приметный вал с круглыми возвышениями, в которых можно было предполагать остатки башен. От этого всего, на расстоянии около 170 метров (на самом деле 210 метров) по направлению к Херсонесскому маяку видны следы второго вала, параллельного первому, с возвышениями в 8 местах. С возвышенного места второго вала открывается обширный горизонт, и каждый, насколько бы он ни был профаном в военном Деле, получает ясное представление о важном, в смысле обороны, значении этого пункта, так как стена, протяжением менее версты, совершенно обеспечивала от внешних врагов обширное земельное пространство в 850 000 квадратных сажен, окруженное с остальных сторон морем. Непосредственное соседство соляного озера, о котором также упоминает Страбон, придает еще более вероятия предположениям А. Бертье-Делагарда, и 25 июня 1890 года было приступлено к археологическому исследованию этой местности, включая насыпной островок в Казачьей бухте. Последний сооружен для того, чтобы вывести здесь к морю один из флангов оборонительной стены, на который всегда обращали особое внимание, упирая в какие-нибудь естественные преграды".

Раскопки оправдали самые смелые и неожиданные предположения и задали еще больше загадок. Оказалось, что поперек перешейка сооружены две оборонительные стены. Внешняя (восточная) стена, обращенная в сторону Гераклейского полуострова, имела толщину 2,75 метра, внутренняя (западная) — 1,6 метра. Стены были сложены кое-как, почти по-скифски: из разнокалиберных плит известняка. Кладка была на глиняном растворе — самая дешевая. Это разительно отличало ее от всех оборонительных стен Херсонеса, где квадровые плиты подогнаны с точностью до 2–3 миллиметров. Судя по толщине, стены не могли быть выше 4–5 метров.

Не вызывало сомнений, что оборонительная система направлена в сторону Гераклейского полуострова, и это было совершенно логично. Но зачем понадобилась вторая, менее толстая, стена, обращенная в сторону Маячного полуострова? А. Бертье-Делагард ответил — "на всякий случай". Другие исследователи дали еще более нелепые ответы, обошедшиеся в большие деньги и жестокую мистификацию. Но об этом позже. (Сейчас уже никто не сомневается, что западная стена была построена для защиты против тавров, которые на лодках могли добираться до Маячного полуострова, грабить и убивать греков.) Стены были защищены 14-ю башнями, которые в среднем имели размеры 6x9 метров. Раскопали пять из них. В башнях нашли: медные наконечники стрел, метательные камни для пращи, половину каменного молотка, железный нож с костяной ручкой, точильные бруски, медные монеты эллинистического времени, кувшинчик с изображением на ручке мужской безбородой головы, пирамидальные и круглые грузила, массу обломков простой и чернолаковой посуды. Весь этот материал укладывался в период от первой половины IV века до н. э. до середины II века до н. э. и последней датой почти указывал на время скифского нашествия на Херсонес. Но как быть с первой? Если исследуемый Херсонес — старый, то в нем должны быть материалы, по крайней мере, первой половины V века до н. э., ведь известно, что «новый» Херсонес у Карантина основан в 422 году до н. э., а таких материалов нет. Да и города между стенами «старого» Херсонеса не нашли. На площади 18 гектаров проглядывались лишь какие-то отдельные строения вразброс, даже не соединенные улицами. Большинство из них было пристроено к оборонительным стенам (экономия одной стены дома). К тому же возле одной из башен обнаружили небольшое строение прямоугольной формы, перегороженное стенкой на две части: узкий пронаос и почти квадратную целлу. В стене строения нашлась нижняя часть каннелированной колонны, вделанной в профилированную базу. Перед ней стоял жертвенник из камней, перекрытый плитой со следами нескольких букв, которые удалось прочитать как DINUSI — посвящение Дионису, богу виноделия. Храм Диониса в городе — вещь, прямо скажем, не экстраординарная, но все-таки место ему на селе.