Семь лет спустя к этой группе картин присоединится еще одно произведение кисти Гойи – «Портрет доктора Пераля», может быть менее эффектный, чем великолепный портрет Исабель, но более изысканный в своей единой серебристо-зеленоватой тональности. Оба портрета являются подлинными жемчужинами испанского раздела галереи и позволяют судить о лучших живописных достижениях Гойи.

Таким образом, к концу XIX столетия в Национальной галерее Лондона оказываются представленными все основные национальные школы. И хотя в количественном отношении отдельные разделы еще не отличаются необходимой полнотой, выдающееся качество некоторых памятников и наличие работ основных мастеров помогают создать известное равновесие между ними.

Рафаэль. Мадонна Ансидеи

В конце 1890-х годов произошло важное событие в художественной жизни Лондона, имевшее очень большое значение и для организации и дальнейшего распределения коллекций в Национальной галерее. Этим событием было открытие в 1897 году Галереи Тейт, ставшей музеем национального английского искусства. Уже давно обилие картин английских художников, переполнявших Национальную галерею, вызывало споры и всякого рода сомнения относительно их размещения и общего соотношения с другими разделами собрания. Дело в том, что наряду с выдающимися и широко известными произведениями таких мастеров, как Хогарт, Гейнсборо, Констебл или Тернер, в разное время поступавшими в галерею со дня ее основания, ряд коллекционеров жертвовали или завещали ей целиком все свои собрания английской живописи, зачастую состоявшие из многих десятков, а то и сотен картин, что создавало определенную диспропорцию и к тому же нарушало основной принцип подбора произведений, отличающихся только самым высоким качеством.

Так, в 1847 году Роберт Вернон принес в дар галерее сто пятьдесят шесть картин английских художников, по большей части еще живущих в то время и представляющих безусловный интерес для истории отечественного искусства, но которым было все же не место находиться в собрании наряду с шедеврами Тициана или Рафаэля. К тому же вопрос помещения, самый больной и тяжелый вопрос тех лет, создавал в этом случае дополнительные затруднения для администрации галереи. Было решено временно оставить картины в особняке их владельца, где они показывались посетителям два раза в неделю. В 1850 году верноновская коллекция была перенесена в другое здание, где в 1856 году к ней присоединилась большая часть картин и акварелей Тернера, завещанных им Национальной галерее. В 1859 году еще более возросшее за это время собрание английских картин перенесли в Южно-Кенсингтонский музей. Тем временем в связи с переездом Академии на Пиккадилли освободились залы, занимаемые ею на Трафальгарской площади, а затем последовали и пристройки к галерее, осуществлявшиеся архитектором Бэрри и законченные в 1876 году. Галерея получила таким образом возможность вернуть себе картины английской школы, но как раз в этот год в нее влилась по завещанию Уинна Эллиса большая коллекция голландской живописи, и проблема помещения встала острее, чем когда-ни-будь. Небольшие пристройки 1880-х годов не могли разрешить этого вопроса, и лишь создание Галереи Тейт, построенной на частные средства и названной именем своего основателя 7, дало наконец возможность правильно и логично распределить все коллекции между двумя музеями. Галерея была открыта в 1897 году, и вначале предполагалось, что в ней будут сосредоточены лишь произведения современного искусства. Однако вскоре от этой идеи пришлось отказаться, и в 1915 году Галерея Тейт стала «Национальной галереей английской живописи», где отечественные художники были представлены начиная с XVI века и до наших дней. Особенно много картин английских мастеров было переведено туда в 1946 году, когда ряд залов Национальной галереи был выведен из строя разрушениями военного времени. Таким образом на Трафальгар-сквер остались только те вещи английских художников, которые либо из-за исключительных художественных качеств, либо вследствие определенных исторических причин было решено хранить в Национальной галерее.

Ван-Дейк. Конный портрет Карла I

Надо сказать, что подбор их не остается абсолютно неизменным и отдельные произведения то и дело перекочевывают из одного музея в другой, но все же определенный ряд памятников уже прочно вошел в основное ядро английской школы, представленной в Национальной галерее вместе со всеми остальными.

Мы уже говорили о знаменитой серии «Модный брак» великого сатирика XVIII века Хогарта, составлявшей в свое время часть ангерстейновской коллекции, ставшей основой будущей Национальной галереи. В 1884 году к ней прибавилась не менее известная «Девушка с креветками» – один из самых жизнерадостных образов в творчестве Хогарта. Увлеченный задорным обаянием своей модели – девушки из народа, Хогарт оставил на время весь свой сарказм и злость обличителя. Легкой стремительной кистью, в солнечно-золотистой гамме он словно на лету запечатлевает облик молоденькой продавщицы креветок с ее озорным смехом и быстрым взглядом. Этот портрет представляет такой разительный контраст с чинными и благородными леди, изображения которых висят в том же зале. Живая, эскизная манера выполнения по своей смелости также не имеет ничего себе равного у современных Хогарту художников. Она способствует выразительности и динамизму всего образа.

Эль Греко. Изгнание торгующих из храма

Творчество Джошуа Рейнолдса, главы английской портретной школы, представлено в галерее несколькими первоклассными произведениями. Рядом с портретом «Адмирала Хитфилда», также входившим когда-то в коллекцию Ангерстейна, висит большой групповой портрет «Сестры Монтгомери, украшающие герму Гименея», эффектный «Портрет леди Кокберн с детьми», большой портрет в рост «Капитан Орма с лошадью» и еще несколько работ, свидетельствующих о необычайной композиционной изобретательности, разнообразии приемов и богатстве колорита этого художника. Рейнолдс всегда тяготел к созданию сложных, сюжетно насыщенных исторических композиций и поэтому даже простые портретные изображения стремился превратить в картины. Трех сестер Монтгомери, славившихся своей красотой и почти одновременно сделавшихся невестами, Рейнолдс изобразил в виде трех граций, убирающих цветочными гирляндами статую бога любви и брака – Гименея. «Адмирал Хитфилд» представлен им на фоне скал и моря как доблестный защитник Гибралтарской крепости. В портрете леди Кокберн фигуры молодой матери и трех ее маленьких детей образуют сложную и яркую живописную группу, красочность которой усиливается еще пестрой окраской попугая и сочностью красной драпировки заднего плана. К сожалению, в своем стремлении к особой звучности и силе колорита, Рейнолдс часто позволял себе неосторожно экспериментировать с красками, отчего многие из его картин, в том числе и портрет сестер Монтгомери, сильно пострадали еще при жизни художника, что в настоящее время искажает наше представление об этом одаренном мастере.

Гейнсборо, может быть наиболее пленительный из всех живописцев английской школы, представлен в галерее полно и разнообразно, причем многие из его картин вошли в галерею уже в самое последнее время, в конце 1950-х-начале 1960-х годов. Еще в 1828 году Британский институт принес в дар галерее один из самых красивых пейзажей Гейнсборо – «Телегу, едущую на рынок», впоследствии перенесенный в Галерею Тейт. В 1837 году от лорда Фарнбру был получен другой известный пейзаж – «Водопой», а в 1862 году галерея купила «Портрет актрисы Сары Сиддонс» – один из наиболее знаменитых портретов мастера, написанный им уже незадолго до смерти. Сара Сиддонс, прославленная исполнительница шекспировских ролей, неоднократно изображалась художниками. Рейнолдс написал ее в виде музы трагедии, величественно восседающей на троне среди облаков в окружении аллегорических фигур – Злодеяния и Раскаяния. Гейнсборо был чужд подобный выспренний стиль, и он изобразил актрису в обычном городском платье и большой шляпе с перьями, словно она невзначай зашла к нему в мастерскую и присела на стул, положив муфту на колени. Однако даже самого беглого взгляда на картину достаточно, чтобы увидеть, что это не просто салонный портрет и не просто светская дама. Тонкое нервное лицо, смелый умный взгляд говорят о незаурядной личности, о человеке большой интеллектуальной глубины, страстного темперамента и сильного волевого характера. Гейнсборо и не подумал смягчить черты резко прорисованного профиля своей знаменитой модели. «Черт побери ваш нос, мадам, ему просто конца нету!» – ворчал он во время работы, и тем не менее созданный им образ покоряет своей гордой и одухотворенной красотой. Способность передать живой трепет внутренней душевной жизни проявляется и в других портретах Гейнсборо, притягивающих и волнующих зрителя, в то время как, например, портреты его маленьких дочек подкупают удивительной непосредственностью и нежным пониманием детской натуры.