Потом был обсуждён вопрос о цели похода. После недолгих споров решили идти в Румынию и попытаться достать там угля, воды и провизии. Кроме того, рассчитывали получить из иностранных газет сведения о ситуации в Севастополе, а вдруг там началось восстание? Кроме этого матросов заставили добровольно-принудительно сдать все свои сбережения в общую кассу.

Обсудила комиссия и вопрос о флаге. Вопрос был действительно непростой, под каким знаменем нести свободу народам? Ещё в начале мятежа некоторые горячие головы предлагали поднять над «Потёмкиным» красный флаг, но более осторожные их не поддержали. И правильно сделали, так как по всем международным законам красное полотнище считалось пиратским флагом. Корабль, поднявший его, сразу же выпадал из правового международного поля, и с ним следовало поступать как с пиратским судном, т.е. военный корабль любого государства, встретив пирата, должен был его уничтожить.

Читатель, может быть, вспомнит знаменитого премьер-министра Англии лорда Чемберлена, заявившего в начале 20-х годов, что любой корабль Советской России под красным флагом является пиратским и подлежит обязательному уничтожению. Тогда заявление лорда вызвало в СССР большой резонанс, писались плакаты с кукишами и лозунгами: «Наш ответ Чемберлену!», «Лорду в морду!» и т.д. Формально лорд был, однако, прав, но в это время за спиной у судов под красными флагами уже был СССР, вступивший в полосу международного признания. Поэтому вскоре статья о пиратских красных флагах была без лишнего шума из международного морского права изъята, и красные флаги более уже никого не раздражали. Но в 1905 году ситуация была, как мы понимаем, совершенно иная!

Именно поэтому «Потёмкин» до этого и ходил под своим старым Андреевским флагом. Почему Матюшенко, Фельдман и Березовский пошли на такую провокацию, понять сложно. Мне думается, что не от большого ума. В своих воспоминаниях они писали, что просто хотели поднять дух команды. Не знаю уж, как поднялся дух команды, но международный приговор они новым флагом себе подписали. На громадном куске кумача корабельные маляры Старцев-Шишкарёв и Сучкин написали с одной стороны «Свобода, равенство и братство», а с другой — «Да здравствует народное правление!». Надпись предложил Березовский. Знамя натянули на деревянную раму и подняли к гафелю, чтобы его издалека могли видеть проходящие суда. Надписи, разумеется, издалека прочитать было почти невозможно, однако, цвет флага говорил сам за себя… Так была сделала ещё одна ошибка, почти фатальная!

Шифрованные телеграммы Департамента полиции — губернаторам и градоначальникам в Симферополь, Херсон, Екатеринослав, Ростов-на-Дону, Новороссийск, Батум, Керчь, Тифлис, Новочеркасск, 17 июня: «Побережью Чёрного моря ходит броненосец „Потёмкин“, команда коего взбунтовалась, перебила офицеров, грозит бомбардировать целях восстания, уже исполнила угрозу Одессе… Остальные суда эскадры, вышедшей вместе „Потёмкиным“ из Севастополя, неизвестно где. Признаётся необходимым предупредить вас ввиду наличности вашем ведении портов побережья».

Террор, установленный Матюшенко и его подельниками, был в эти дни особенно жесток. Оставшимся на корабле кондукторам сверхсрочникам ежедневно угрожали расстрелом. Не видя иного выхода, многие из них бросали в бутылках в море прощальные записки семьям в надежде, что те достигнут адресата. Одну из таких бутылок через пару дней ветер прибил в Каркинитский залив, где она была вскрыта.

То оказалось прощальное письмо потёмкинского шкипера Т. Зубченко: «Православные люди! Прошу сообщить и моей дорогой жене и деткам, что я умираю не от врага, а от руки своего брата. Был два раза на смертном одре, т.е. 14 июня и 16. По милости трюмного механика Коваленко, артиллерийского кондуктора Шопарева, старшего боцмана Мурзака я оставлен ещё на мучения и каждую минуту жду смерти, только не знаю, какова она будет. Дорогая Маруся, прошу, прости меня. Я умираю за Веру, Царя и Отечество. Крепко обнимаю предсмертной рукою, 19 июня 1905 г. Ответ не пиши, а похорони меня на севастопольском кладбище».

Письмо крайне интересное и говорит о том, что разделение на корабле на сторонников и противников мятежа на «Потёмкине» происходило всё же не по придуманной историками схеме: все матросы — революционеры, все сверхсрочники — контрреволюционеры. Сторонники мятежа, как и его противники, имелись среди всех категорий оставшихся на броненосце моряков. При этом противники продолжения мятежа постоянно испытывали на себе очень жёсткий, порой даже жестокий прессинг со стороны революционеров.

19 июня в 18 часов «Потёмкин» вошёл на рейд Констанцы. Обставлено это было со всей возможной торжественностью. Корабельный триумвират хотел продемонстрировать румынам знание военно-морского этикета. Отсалютовав 21 орудийным выстрелом (любопытно, что данный салют является государственным, но какое государство в данном случае представлял «Потёмкин», сказать сложно), броненосец стал на якорь. Вскоре на его борт поднялся комендант порта капитан-лейтенант Негру. Он явился на броненосец в сопровождении офицера и двух портовых чиновников. На палубе «Потёмкина» их встретил почётный караул из 30 человек и прозвучал новый артиллерийский салют. Матюшенко, Фельдман и Березовский старались соответствовать международному морскому этикету. Румынских представителей пригласили в кают-компанию, рассказали о восстании, вручили список необходимых броненосцу материалов и продовольствия. Негру обещал запросить разрешение на обслуживание корабля у правительства и дать ответ на следующий день. Одновременно он предложил потёмкинцам сдать броненосец румынским властям и высадиться на берег на правах политических эмигрантов, но матросы категорически отказались. Тогда Негру вместе с Матюшенко и ещё тремя потёмкинцами отправился в город заказывать провизию и материалы. Матросы проводили его криками «ура!» и новым салютом из 19 выстрелов. Знай, мол, наших!

После отъезда Негру потёмкинцам нанёс визит командир транспорта-стационера «Псезуапе» капитан 2-го ранга Банов. Увидев на броненосце Андреевский флаг и услышав салют, Банов подумал, что восстание подавлено. На счастье Банова, в момент его прибытия на броненосец там отсутствовал Матюшенко, а то бы не сносить ему головы! Матросы Банова не тронули, а только выпроводили его подобру-поздорову, пока не появился их вождь.

Матюшенко, сделав в городе необходимые заказы, заехал на румынский крейсер «Елизавета» за разрешением освещать ночью подходы к порту прожекторами «Потёмкина». Румынские офицеры разрешили, но опять начали уговаривать потёмкинцев сдаться. По словам Матюшенко, алчные румыны предложили ему продать броненосец Румынии. «Скажите сперва, за сколько вы продадите нам вашу „Елизавету“»? — якобы он им ответил. Слова Матюшенко полный бред, ибо никто никогда не стал бы предлагать такой сделки мятежникам, которые не имели на корабль по международному праву никаких прав. Об этом говорят и факты. Если Матюшенко предлагали продать броненосец, то почему он его впоследствии не продал во время следующего визита в Румынию. Вырученные огромные деньги бы весьма пригодились и ему и остальным матросам.

Затем Матюшенко, Березовский и Фельдман сразу же попытались захватить стоявший там стационером военный транспорт «Псезуапе». Командир транспорта капитан 2-го ранга Банов, узнав об этом, приказал развести пары и ночью ввёл транспорт в гавань. За ним устремился было миноносец № 267, но его остановили выстрелом с румынского крейсера «Елизавета». Попытка захвата корабля в чужом порту уже пахла не народным матросским бунтом против батюшки царя, а самым настоящим пиратством. Думается, что к этому времени «потёмкинский триумвират» вообще потерял чувство реальности. Раздосадованные одесскими потерями, они нахрапом попытались провернуть дело и в Румынии, но из этого ничего не получилось. Разумеется, допотопная «Елизавета» с её мелкокалиберными пушчонками, была «Потёмкину» не соперник. Но тут уже пахло международным скандалом. Ко всему прочему, над «Потёмкиным» красовалось огромное красное полотнище с цитатами Березовского, ни дать ни взять самый натуральный пиратский флаг. Правда, уже спустя несколько часов после прихода на «Потёмкине» красный флаг спустили и снова водрузили царский Андреевский, но, как говорится, у румын осадок остался. Теперь все европейские газеты пестрели заголовками, что русский мятежный броненосец в нарушение всех морских международных прав ходит под красным пиратским флагом и пытается захватывать корабли в иностранных портах. Это был уже скандал!