И звезда закатилась моя,

Недочетов лишь ты не искала

И ошибкам моим не судья.

Не пугают тебя передряги,

И любовью, которой черты

Столько раз доверял я бумаге,

Остаешься мне в жизни лишь ты.

Оттого-то, когда мне в дорогу

Шлет природа улыбку свою,

Я в привете не чую подлога

И в улыбке тебя узнаю.

Когда ж вихри с пучиной воюют,

Точно души в изгнанье скорбя,

Тем-то волны меня и волнуют,

Что несут меня прочь от тебя.

И хоть рухнула счастья твердыня

И обломки надежды на дне,

Все равно: и в тоске и унынье

Не бывать их невольником мне.

Сколько б бед ни нашло отовсюду,

Растеряюсь – найдусь через миг,

Истомлюсь – но себя не забуду,

Потому что я твой, а не их.

Ты из смертных, и ты не лукава,

Ты из женщин, но им не чета.

Ты любовь не считаешь забавой,

И тебя не страшит клевета.

Ты от слова не ступишь ни шагу,

Ты в отъезде – разлуки как нет,

Ты на страже, но дружбе во благо,

Ты беспечна, но свету во вред.

Я ничуть его низко не ставлю,

Но в борьбе одного против всех

Навлекать на себя его травлю

Так же глупо, как верить в успех.

Слишком поздно узнав ему цену,

Излечился я от слепоты:

Мало даже утраты вселенной,

Если в горе наградою – ты.

Гибель прошлого, все уничтожа,

Кое в чем принесла торжество:

То, что было всего мне дороже,

По заслугам дороже всего.

Есть в пустыне родник, чтоб напиться,

Деревцо есть на лысом горбе,

В одиночестве певчая птица

Целый день мне поет о тебе.

24 июля 1816 г.

_{Перевод Б. Пастернака}

Послание к Августе

Сестра моя! Коль имя есть святей,

Тебе я дам его, как зов приветный.

Хоть разделяет нас простор морей,

Не слез прошу, а нежности ответной.

Где б ни был я, ты для души моей –

Луч сожаленья, сладостный, заветный.

Две цели мне оставлены судьбой:

Для странствий – мир, очаг и кров – с тобой.

Что странствия? О, лишь бы цель вторая

Дала мне гавань радости. Но вот

Мы разошлись, твоя судьба другая,

И уз ее твой брат не разорвет.

Капризен суд судьбы: он, повторяя

Удел отцов, к беде меня ведет.

Гул непогоды дед встречал на море,

А я на суше – непокой и горе.

Когда, внук моряка, я средь других

Стихий спознался с бурей мировою

И погибал на рифах потайных,

Не видимых, не обойденных мною, –

Моя вина. Не тратя слов пустых,

Защитою ошибок не прикрою.

Плывя, я знал, что рок грозит бедой, –

Своих несчастий верный рулевой.

На мне вина. Вся жизнь моя – расплата;

Мой каждый день глухой борьбой чреват,

И, омрачив дар бытия богатый,

Судьба иль воля без путей кружат.

Не хватит сил – казалось мне когда-то,

Из бренных уз я вырваться был рад.

Теперь не так. Я жду – пусть жизнь продлится:

Я посмотрю – чему еще случиться?

Хоть я и молод, но не раз видал

Надменных царств и королевств крушенье.

И понял я: о, как ничтожно мал

Поток моих тревог, что мчал в кипенье

И в ярости свой дикий, пенный вал!

Скажу теперь я, обретя терпенье,

Что мы недаром груз скорбей своих

Несем – хотя бы ради них самих.

То вызов ли неласковой судьбине,

Отчаянье ль, что за бедой идет,

Как и она, со мной сдружившись ныне,

Иль чистый воздух солнечных высот

(Легко порой ничтожнейшей причине

Придать нам сил, чтоб сбросить тяжкий гнет).

Но я теперь покою странно предан,

Что в дни затишья не был мной изведан.

Как в детстве, на ручей, лужайку, сад

Смотрю со свежим чувством, умиленно.

Они о тех местах мне говорят,

Где я до школы жил. Вновь покоренный,

Я узнаю природы ясный взгляд,

Его встречаю, сердцем размягченный,