- О вашей харчевне такая слава идет, как же ее миновать?

   Стряпуха прищурилась:

   - Мне муж как-то говорил, что все маги говорят правду. Что они не умеют лгать. Это правда?

   - Да.

   - А если нужно солгать?

   - Мы не лжем. А что?

   - А разве я не могу просто так спросить?

   Мужчина выпрямился, отставил в сторону недопитый стакан с чаем и чуть подался вперед.

   - Можешь, - сказал маг и добавил: - Я вижу чувства людей. Всегда.

   - То есть ты знаешь, что я сейчас испытываю...

   - ...страх, - закончил ее фразу Жнец.

   - Ну да, - Василиса мрачно кивнула.

   - Но не за себя, - заметил собеседник.

   - Ты пришел за Грехобором? - напряженно спросила девушка.

   - Я отвечу тебе, но перед этим пообещай выполнить мою просьбу. Она не опасна.

   - Хорошо.

   - Нет. Я пришел не за Грехобором, - он подождал мгновение, а потом спросил: - Теперь я могу озвучить свою просьбу?

   - Можешь.

   - Не сопротивляйся, - с этими словами Жнец стремительно встал из-за стола, дернул собеседницу на себя и рука, закованная в сталь, стиснула горло Василисы.

   Ничего себе - неопасная просьба! Васька, парализованная ужасом, зажмурилась. Сейчас по стальной рукавице пробегут прозрачные языки ослепительного пламени, металл вспыхнет, и жертва... Интересно, это больно? Она обожжется? А если останется ожог? А еще хуже, если запахнет паленым. Бе-е-е. Стряпуха поймала себя на том, что снова думает о какой-то безумной ерунде, тогда как смерть уже вот-вот заглянет ей в глаза. Если, конечно, умирающая их откроет. А она, уж поверьте, не собиралась допускать такой оплошности. Ну все, еще миг, другой, третий, четвертый... да сколько ж ей так стоять?

   - Отпусти ее.

   Жнец не отдернул руку, но хватка на шее девушки ослабла.

   Лиска опасливо вздохнула, приоткрыла один глаз. Жива вроде. Значит...

   Кто это сказал? Голос и знакомый, и нет. Никак не получается вспомнить, где же доводилось его слышать. Василиса точно знала - за ее спиной все столики пусты, если не считать того, в углу, где расположился Багой с припозднившимся посетителем. Кто тот незнакомец? Ну не корчмарь же это приказывает, таким твердым ровным голосом? Или он? Да что...

   - С чего бы? - голос Жнеца был спокоен и безлик, словно говорил не человек, а какая-то неодушевленная компьютерная программа. Давным-давно у Лиски была такая на стареньком компе - было забавно вносить туда какие-нибудь эмоциональные предложения, типа: "Офелия, любовь моя! Вернись, изнемогаю!" или еще какую-нибудь феерическую чушь. И программа проговаривала текст бездушным, лишенным интонаций голосом. В духе Марьи Искусницы: "Что воля, что неволя - все равно".

   И снова девушка поймала себя на том, что думает о какой-то ерунде, тогда как сильные руки Жнеца удерживают ее, не давая вырваться, но более, правда, и не лишая возможности дышать.

   - Я тебе приказываю. Отпусти девушку.

   Жнец усмехнулся:

   - А кто ты такой, чтобы отдавать приказания мне?

   - Фирт, отпусти. Она не в твоем праве.

   Тот, кого назвали Фиртом, лишь еще ближе прижал к себе Василису. Стряпуха почувствовала прохладу, исходящую от мага, и по телу прошла волна крупной дрожи. Ее заступник, стоящий позади, видимо, принял эту дрожь за страх.

   - Не бойся, он тебя не тронет. Фирт!

   - Я должен был понять, что без тебя тут не обошлось. Стало скучно там, наверху, правда, Маркус? И тебе понадобилось место среди смертных, да? Особое место, чтобы и не узнал никто, и поучаствовать во всем происходящем удалось. Верно?

   - Ты ошибаешься, - все также спокойно проговорил невидимый Лиске мужчина.

   Девушке очень хотелось обернуться, посмотреть в лицо говорившему, но Жнец держал ее крепко, не давая увидеть, понять. Оставалось только слушать.

   - Я был в Храме, у Чаши, Маркус, - возразил маг. - Эта девушка не избранница Грехобора. Его судьба была связана с другой. Равной ему по силе. Ты все поменял себе на забаву, думая, что никто не сумеет это исправить. Только ведь девчонка может умереть. Стоит мне лишь захотеть и твой план рухнет.

   - Ты ошибаешься. Она - его нареченная. Глен должен был соединить свою жизнь именно с ней.

   Недоумение. Холод в груди, вызванный испугом. Осознание сказанного и волна удушливого жара - то первобытный ужас поднялся в груди. Василиса окаменела. Что? Что?

   - Имя Грехобора - Йен, - все также невозмутимо поправил бога Фирт. - Не Глен. Да, созвучно, но...

   Тишина. Однако девушка даже сквозь пелену паники и страха почувствовала, как тот, кого назвали Маркусом, хотел что-то возразить. Хотел и... не возразил. Так бывает, когда человек готов сыпать аргументами, но вдруг понимает - аргументы лишь подтвердят его неправоту.

   - Ваш бог ошибся? - шепотом, почти неслышно, произнесла стряпуха, закрывая глаза.

   Почему ей так больно? И дышать нечем, воздух комками застревает в гортани.

   - Он вел свою игру, - спокойно ответил Жнец. - И ты в ней только пешка. Но я решил подыграть противоположной стороне. Поэтому ты пойдешь со мной.

   - И что теперь? - голос стоящего за спиной Василисы мужчины снова изменился, наполнился мощью и силой. - Зачем ты здесь?

   - Я лишь заберу эту дивную девушку с собой, - также невозмутимо ответил мужчина. - Ты притащил ее сюда, а мне надлежит отправить обратно. И ты не будешь мне мешать.

   После этих слов рука, удерживавшая Василису за шею, вновь налилась тяжестью.

   По всей видимости ответ Жнеца не удовлетворил того, кто назывался Маркусом. Васька ощутила, как воздух в помещении набряк, сделался вязким от выплескивающейся силы. Она не поняла, почему двое мужчин, ранее обсуждавшие видий, застыли, словно неживые. Не поняла, почему в голосе бога, что-то говорящего Фирту проступает даже не опасение. Страх.

   Впрочем, все это прошло мимо Васьки не потому, что она была от природы так уж твердолоба. Нет. Просто в этот самый момент девушка всеми силами души не хотела осознавать жестокую правду - все происходящее с ней лишь ошибка. Она сама - ошибка. И Йен. Тоже ошибка.

   - Мы с тобой не закончили один разговор... - тем временем спокойно сказал Жнец. - Мой ответ - нет.

Бойтесь исполнения желаний

   Цетир был пуст. Здесь царила торжественная и звонкая тишина. В просторном зале, на широкой скамье лежала бледная, очень слабая и вся какая-то, словно еще больше истончившаяся, Милиана. Узкие окна по случаю непогоды никто не закрывал, и теперь на полу блестели лужи. Здесь было полутемно, просторно, зябко и после таверны Багоя - всегда ярко освещенной, переполненной посетителями и ароматами Василисиной стряпни - совершенно неуютно. Несколько скамей, три широких грубо сколоченных стола, сальные свечи на глиняных подставках - вот и все убранство.

   - Я передал, - Глен появился внезапно, заставив Шахнала вздрогнуть.

   Жрец осенил себя защитным знамением и даже пересел на другую скамью, стараясь держаться подальше от колдуна, за что тот час заслужил презрительный взгляд последнего.

   - Сердилась? - осторожно спросил Йен, тогда как его изуродованные ладони продолжили мягко скользить над раной Повитухи.

   - Нет. Совсем нет. Все поняла. Хотя, я не успел толком объяснить... - призрак махнул рукой и замолчал, с любопытством глядя на происходящее.

   Ему было по-настоящему интересно поглядеть на то, как лечат, да не просто лечат, а вытаскивают из мира духов почти умершую магессу.

   - Со мной все хорошо, - Мили в который раз попыталась перехватить руку мужчины. - Я в порядке.

   - Я должен перепроверить.

   - Йен. Я жива. Не переживай, - ей, наконец, удалось перехватить запястья Грехобора. - Ты все сделал правильно.

   Она понимала состояние Йена. Помнила, как много лет назад, после сокрушительного всплеска ярости и осознания того, что он натворил, маг пытался спасти тех, кого еще совсем недавно бездумно расшвыривал - убивая и калеча. Помнила, какое отчаяние поселилось в его глазах, когда он понял - дар к исцелению утрачен. Помнила его страх, бессилие... обиду. Обиду на нее - Милиану.