– Да, конечно! Идите, согрейтесь, да много не ешьте перед боем! Это самое поганое, когда на сытый желудок в живот пуля прилетает. Чего же ты, Иван, не спрашиваешь, с кем биться собираемся? – тихо проговорил Орлов, чувствуя, как все клокочет внутри, от какой-то безысходности.

– А чего спрашивать? – отозвался тот, пожав плечами. – И так все понятно. Знаем уже, что чугучи идут за вами числом за сотню штыков, что табором встали недалече – оно не впервой ведь уже.

– Откуда же вы все знаете, еже ли разведчиков конных не имеете? – пробормотал Орлов, продолжая смотреть на скромные ряды могил.

– Не имеем – это правда, – поддакнул тот. – Но мы с аулетами в дружбе, они-то нас и снабжают известиями свежими.

– Тогда понятно. Доскажи про ваши беды, а уж потом обороной озадачимся.

– А, что рассказывать? Чем Максутов мог помочь? Отправил он по весне свой бот последний с провиантом, а его из-за неисправности в руле о камни разбило, никто не спасся. Он пытался патом на паруснике небольшом провизию подкинуть.

– И, что?

– Так не успели на нем шестую склянку» отбить», как его атаковали английские китобои, взяли на абордаж, а уж потом затопили.

– И после этого наши корабли у вас не швартовались?

– Один раз с тех пор, от правителя нарочные депешу есаулу доставили и все. На веслах пришли, горемычные.

– И, что было в депеше? – подавлено выдавил Орлов, глядя на могильные холмики.

– Кто же его знает, что там было, – пожав плечами, отозвался Иван, – есаул к тому времени уже совсем плох был, а у нас никто более ни читать, ни писать не умел. Да и, что там может быть нового? Что стоять должно твердо на кордоне! А как стоять, ежели жрать нечего? Микстур опять-же никаких от хворей здешних, на промысел далеко от форта уходить нельзя, мену угля осуществлять на товары и провиант можно только с теми, кто возле берега якорь бросает. А корабли то не все нужную осанку имеют! Большие, которым угля много надобно к берегу близко подойти не могут. Из-за глубин малых, да банок каменных, а малые из-за англичан да испанцев теперь бояться появляться у форта.

– Как же вы жили все это время? – покачав головой, уточнил Орлов, с трудом сглотнув подступившей комок.

– Да так и жили, – пожав плечами, отозвался казак. – Поначалу перестали разъезды высылать, потом внешние посты сняли, лошадок сменяли на порох, да на дичь, которую индейцы добывают и нас снабжают. Ну, а теперь только ворота форта и стережем по очереди и в достатке у нас только сало китовое, да рыба.

– Как же так все неправильно развернулось? – скрипнув зубами, проговорил Орлов.

– Идем, ваше благородие, озяб ведь уже совсем. Чего здесь покойников караулить?

– Послушай, Иван, а нельзя ли оборону форта организовать с помощью воинов аулетских? Пока до вас шли, чудом от беды увернулись, а теперь нужно подумать, как форт отстоять.

– У аулетов с чугучами договор мирный, так что об этом забыть можно, – отозвался Иван, идя следом.

– Что же делать с подмогой для обоза полковника? Мы ведь им на соединение от вас должны были людей отправить… Видать не судьба. Как нам оборону форта организовать, давай подумаем?

– Может не решаться в приступ пойти?

– Может и не решились, бы, – кивнув, пробормотал Орлов, – только латинянин их ведет один, не знаю уж чего он им наобещал за наши головы. Одним словом, пойдут непременно.

– Тогда все понятно. Тогда нам их ошеломить как то надобно.

– Правильно мыслишь, казак, – проговорил поручик, изучая двор форта.

– Нам их нужно не только ошеломить, но и сразу нанести максимальный урон, уже в их первой атаке. Понимаешь? Они же в первую атаку бросаются сломя голову, вот это нам и надобно использовать. Например, пороховой бомбой большой мощностью, а для этого нужен порох и шрапнель.

– Ну, с порохом мы нужды не знаем, – отозвался Иван, почесав затылок, – шрапнели, правда, не густо. Всего несколько ведер, а пороха, аж бочку имеем.

– Так, так, – озадаченно проговорил поручик, – это уже очень даже не плохо. – Вон там у вас бочки лежат?

– Точно так, – поддакнул казак, – из-под селедки, на растопку натаскали с кромки прибрежной. Видать где то корабль на скалы налетел, вот их и прибило.

– Слушай, старшина, что сделать надобно. Берем бочку поменьше, да снаряжаем ее порохом, а потом опускаем в бочку побольше.

– А между стенками засыпаем шрапнель?

– Верно, смекаешь, казак, – улыбнувшись, проговорил Орлов. – Только не одной шрапнелью, а шрапнелью с галькой! Шикарная у нас бомба получиться, старшина.

– Спрячем ее посреди двора, а при надобности запалим с ружей винтовых!

– Только ее замаскировать хорошо надобно, что бы шальная пуля ни угодила. Значит будем считать, что их первую атаку мы поломаем непременно, у нас еще динамит кусковой имеется, из него можно гранаты поделать.

– С фитилями быстрого прогорания? Ну что же – это можно изготовить! С ними драться до крайности можно длительное время.

– Правильно смекаешь, старшина и еще… Надобно несколько схронов сделать, куда можно динамит заложить, а при необходимости подорвать выстрелами.

– Артиллерию малого калибра тоже пристроим, не сумлевайтесь, – кивнув, проговорил казак, оглаживая бороду. – Пойдем, ваше благородие, посмотрим, какое у нас еще вооружение имеется.

К удивлению и радости Орлова, за бараками в скальной пароде, был вырублен просторный подвал, который использовался и как пороховой погреб и как склад, где на сколоченных из досок столах лежало до сотни винтовок и ружей различных систем и калибров. На полу в деревянных ведрах хранились патроны тщательно отобранные по калибру, тут же стояли ящики с холодным оружием, от морских кортиков и шашек до острых индейских ножей с резными ручками из моржовой кости.

– Да твоему богатству цены просто нет, – прошептал поручик, проверяя оружие.

– Откуда добра столько?

– Все через мену угля, ваше благородие, – усмехнувшись, отозвался Иван деловито, – еще при есауле приобреталось, царствие ему небесное. Имелась у покойничка думка, что придет время и наш форт пополнят новыми поселенцами и солдатами, коим и пригодится сей арсенал. Шибко радел он за лицо империи нашей, вот и старался, как мог.

– Да, хороший был человек… – Однако давай подумаем, на какой манер последующие атаки отбивать будем. Уж больно гарнизон наш числом мал!

– Думаете, что с таким остервенением на приступ бросаться будут?

– Столь верст за нами тащились! Значит, есть повод и весьма серьезный, ну а раз так – мы должны показать им как русские люди биться могут до крайности.

– А чего тут думать? – проговорил Иван, пожав плечами. – Ежели за добавкой сунутся – то их можно будет и из пушки причесать. Это ведь не пороховая бомба, на нее шрапнели гораздо меньше пойдет.

– Что-о-о? Какая пушка? А ну показывай! – выпалил Орлов.

За воротами конюшни, действительно стояла самая настоящая короткоствольная мортира, ствол которой был направлен на каменный вход во двор форта.

– Откуда она здесь? – прошептал поручик, не веря своим глазам.

– Мы еще в прошлом годе энто приперли на руках. Почитай версты три надрывались.

– Где же вы ее взяли?

– Дозоры наши, что к реке Медной выставлялись раньше, самородки там иногда находили. Вот на них есаул и поменял пушку у китобоев американских, прямо с корабля и забрали.

– Как же вы ее на скалу-то подняли? – бормотал Орлов, внимательно изучая состояние орудия.

– С борта спустили на лодку, а уже на берегу привязали вожжами к тонкомеру, так до форта и тащили по камням, – проговорил старшина, пожав плечами.

– Понятно! А стреляли с нее?

– Так нужды то не было порох жечь, вот как при есауле установили, так и стоит.

Подойдя к воротам конюшни, поручик резко распахнул их и внимательно присмотрелся к возможной траектории полета заряда. Прикинув в уме зону поражения, он вновь закрыл ворота и, вернувшись к орудию уточнил:

– Есаул обучил, как с ней управляться?