- Здравствуйте, - вежливо поздоровалась Диана, - вы гости Адама? Я его дочь.

Девицы прыснули. Мамаша выпятила грудь еще больше.

- Мы не гости! Я – хозяйка этого дома!

У Дианы мелькнула сумасшедшая мысль, что отец женился на этой толстой корове. Она вдруг почувствовала, как рука Оскара сжала ее пальцы, и, встретившись с сыном взглядом, прочла в его глазах недоумение и страх.

- Не бойся ничего, малыш, - прошептала Диана.

Она решительно поднялась по ступеням. Девицы глядели на нее свысока. Ясное дело, у Дианы давно уже не осталось денег на одежду из бутиков! Эти надменные богачки с ходу оценили ее недорогой прикид, простую прическу, скромный маникюр.

- Кто бы вы ни были, уйдите с дороги, - процедила Диана, обращаясь к толстухе, - я пришла за своими вещами.

- Что?! За какими вещами?! Дом продан вместе с мебелью и другим имуществом. Будьте любезны удалиться, милочка!

Диана яростно сверкнула глазами.

- Я вам не милочка!

Женщина сделала знак охране, и мужики, потупясь, были вынуждены подчиниться. Один взял Диану за локоть. Другой тронул за плечо Оскара. Мальчик вырвался, и хотя внутри дрожал от страха и неизвестности, не понимая, что происходит, но дерзко выкрикнул:

- Не смей обижать Диану!

Она не знала, плакать или смеяться, понимая в этот момент, что этот темнокожий мальчишка – лучшее, что было дано ей в жизни! И кто сказал, что родство определяется по крови?! Нет, их близость дороже родственных уз, их понимание крепче, а любовь – ценней!

- Не бойся, малыш, - сказала Диана, - меня никто не тронет.

Она высвободилась от хватки охранника и направилась к воротам. Но через пару шагов резко развернулась.

- Хочется всего лишь пару слов вам сказать, - быстро проговорила Диана и снова взлетела по ступенькам.

Чтобы не слышал Оскар, она почти шептала, но пыл в ее голосе звучал громче крика. Девицы во главе с мамашей съеживались с каждым словом. Диана всего лишь желала им привести себя в порядок, иначе ее шикарные наряды не будут смотреться на таких ободранных курицах. Оскорбленная мать очнулась первой и вновь призывала охрану, но тут Диана заметила на террасе лейку. Не теряя времени даром, Диана подхватила ее и устроила новым хозяевам неплохой душ. Охранники не сильно торопились, потешаясь над глупыми гусынями не меньше самой Дианы. Хозяйка орала благим матом, девицы скрылись в доме. Диану взяли под локотки и выдворили прочь. Из сада, где прошло ее детство и юность. Из дома, где она была так счастлива и впервые познала, что такое боль. Ну и пусть, пусть! Пусть у нее не было больше красивых и дорогих шмоток, пусть лебединую шейку уже не украшают жемчуга и бриллианты, и золотые браслеты не звенят на тонких запястьях, и маникюр она делает себе сама, и такая роскошь, как автомобиль или икра на завтрак, ей недоступны.

Но она по-прежнему выглядит принцессой. Нет, уже – королевой! Она хороша и свежа, как раньше. И ее дерзкий, острый язычок жалит обидчиков без промаха. А зеленый блеск ее взгляда прожигает сердца насквозь. И эти гордячки смотрели хоть и свысока, а все же – с долей зависти. Им, действительно, хоть и впору придутся наряды Дианы, но красивей и элегантней не сделают, не превратят лягушек в цариц! Так думала Диана, шагая за руку с Оскаром по родному проулку, где раньше пролетала на машине за пять секунд. Рассуждения эти не служили ей утешением, а просто были констатацией факта. Диана никогда не жалела об утерянном богатстве, о возможностях своего отца, дарующих ей все привилегии VIP-класса. Сегодня есть, а завтра – нет. Похоже, это завтра для него наступило.

Чтобы узнать наверняка, она позвонила Адаму.

- Отец, это правда, что ты продал особняк?

На том конце провода раздался невнятный ответ, потом шипение, треск, и связь оборвалась. Если все так, как она предполагает, дела – плохи. Возможно, даже на мобильнике у него уже не хватает средств! Где уж тут жалеть о платьях и туфлях!

Диана повидалась с Лизой, и в тот же вечер они с Оскаром вылетели обратно в Москву.

Чтобы оставить мальчика в гимназии, был один только выход, и Диана сама ушла из института. Она могла попробовать перевестись на бюджетное отделение, но рассудила так: все равно придется работать вдвое больше, чем прежде, и времени на учебу не будет. Вместо очередного – последнего! - взноса в вуз, перед самыми госэкзаменами, Диана оплатила обучение Оскара за полгода. И вздохнула спокойно. Главное сделано!

Она устроилась в магазин одежды, и теперь с восьми утра до пяти вечера проводила время среди дорогих шмоток, но не имела возможности приобрести, ни одну из них. Это печалило ее меньше всего на свете. Звонки от Джима были все реже, однажды позвонил Черный Апельсин и долго извинялся, что забыл о ней и что ее мужу приходится так много работать.

- Зато потом… - повторил он не один раз волшебную фразу.

Потом – звучало многообещающе. Но Диана уже, ни на что не рассчитывала. Она жила сегодняшним днем. В одиночестве, в постылой бедной квартирке, вкалывая на двух работах и засыпая над тетрадками Оскара, у которого нужно было проверить домашнее задание. Не хватало времени, сил, денег. А тут еще директор магазин стал приставать к ней особо рьяно. Первое время Диане удавалось отшучиваться, держать себя в руках, чтобы не вцепиться в лоснящуюся самодовольную физиономию. Но с каждым днем он становился все настойчивей и наглей. Пришлось уволиться. Ничего подходящего не было на бирже труда, а ждать долго Диана не могла – подходил очередной платеж за квартиру, да и зима была на носу, Оскару нужна была теплая одежда, обувь. Он рос быстро, как все мальчишки, и все горело на нем. Диана не жалела о своих нарядах, о своих утраченных благах, но время от времени ей невыносимо жаль было Оскара, который не успел толком распробовать вкуса роскошной жизни. Теперь ни дорогих игрушек, ни походов в рестораны и развлекательные центры, ни дополнительные студии по интересам Диана не могла ему обеспечить. Она утешала себя тем, что ребенок сыт и одет, и радуется китайской машинке с рынка и обычной шоколадке. Не найдя ничего более приемлемого, Диана устроилась горничной в гостиницу. И почти сразу пожалела об этом. Чаевые были неплохие, почти половина зарплаты дополнительно, но как, же тошно было терпеть клиентов! Каждый второй мужик норовил ущипнуть ее за попку или прижаться к груди. Или словесно унизить. Или, наоборот, окатить потоком слащавых комплиментов. Когда очередной постоялец попытался уложить ее в койку, Диана не выдержала и разбила о его лоб вазу с цветами. Он отделался синяком и легким испугом, она потеряла работу.

Она чувствовала, будто с каждым днем земля уходит из-под ног. Сильная, самоотверженная личность, Диана была, прежде всего, женщиной. И больше всего на свете ей не хватало опоры, стены. Жутко - до слез, до спазмов в горле, до боли в сердце, до крика! - не доставало Джима. А он жил в беззаботном неведении. Работал, как каторжный, но это была любимая работа, и он занимался ею самозабвенно, с полной отдачей, и был счастлив, что есть такая возможность. Спал, как убитый, едва коснувшись подушки. Дни летели за днями в безумном темпе, не давая ни единого шанса остановиться и задуматься. Слишком много дел! Лишь время от времени появлялась свободная минута позвонить жене. Но и тогда Джимми оставался, как и большинство мужчин, глух и слеп.

Мужчины не понимают намеков, тонкой игры слов, не умеют угадывать и чувствовать настроение. Им не дано уловить импульс, идущий от сердца, ощутить необъяснимый трепет, связь с любимой. Джим просто радовался, слушая ее голос. Мечтал о том, как снова посмотрит в ее глаза, почувствует вкус ее губ. Он любил ее, скучал по ней, но такова была его мужская природа – добывать мамонта! Эго было сильно в нем, сильнее любви, страсти, нежности и всего прочего, и оно звало в бой, - побеждать! Он хотел добиться чего-то в жизни и делал все для этого.

Ему недосуг было вслушиваться в голос Дианы, допытываться до истины. А она и рада была, искусно выдавая вымысел за действительность, где-то приукрашивая, о чем-то умалчивая, в чем-то откровенно обманывая. Когда-то Диана называла мужа гордецом, но сама была не меньшей гордячкой. Она не могла жаловаться на судьбу никому, даже Джиму! Или – тем более Джиму! Потому что лишиться его уважения, не увидеть больше пылкого восхищения в любимых глазах было хуже любой пытки, и Диана не согласилась бы на это ни за что на свете!