— Стараюсь…

Сергей потянулся за очередным огурцом и неловко загремел миской.

— Пардон…

Ветераны прервали беседу и повернулись.

— Кхм, — засомневался Серафим Михайлович. — Слушай, Андреич. А может, и орлам по пять капель, а? За встречу и всё такое?

— Отставить спаивание, — решительно пресёк Василий Андреевич. — Вот двадцать один стукнет, тогда пусть и пробуют… Мне батюшка, царствие ему небесное, знаешь, как в своё время по загривку съездил, когда я на покосе самогончику-то по простоте душевной хряпнул… А рука у него тяжелая была, я тебе скажу, ого-го…

— Так то ж самогон, — засомневался Серафим Михайлович. — А тут хороший коньячок… Ну нет, значит, нет, — правильно истолковал взгляд. — Так что звиняйте, хлопцы, — хитро подмигнул заинтересованно глядевшей молодёжи. — Начальство добро не даёт. Дуйте вон тогда квас… А что, неужто сами до сих пор ни-ни?

Алексей улыбнулся и отрицательно покачал головой. По опыту нахождения в подобных компаниях давно уяснил — главное вежливо, но твёрдо отказаться. В случае расспросов сослаться на здоровье. В общем-то, это почти чистая правда. Печальный прецедент имелся. Один раз, лет в шестнадцать, поддавшись уговорам, глотнул на Новый год шампанского, да и то не в добрый час. Голова потом дико трещала и давление скакнуло. Как выяснилось, с вегетососудистой дистонией вообще шутки плохи…

Василий Андреевич вопросительно глянул на сына. Пауза несколько затянулась. Сергей, наконец, опомнился и с преувеличенной горячностью отверг подозрения.

— А! Нет, что вы! Курю вот только иногда…

Во даёт! Даже не моргнул. В покер бы играть с таким лицом. Давно бы уже стал миллионером. А вообще, наверно, правильно. Не хочет расстраивать отца. Откровенно говоря, пивко иногда с ребятами потягивает после боя. А может даже и что покрепче, но науке это неизвестно…

— Ну что я тебе говорил? — гордо оглянулся Василий Андреевич. — Парни-то у меня хоть куда! Хоть сейчас в разведку!

— Ха, разведку, — усмехнулся Серафим Михайлович. — В армии-то хоть были?

— Не, студенты мы, — мотнул головой Сергей. — В одном универе. Лёха вон по медицинской части, я химик.

— Кхе, универ, — Серафим Михайлович насмешливо оглядел молодёжь. — Высшее образование, значится… Запомните, ребятки, сейчас высшим называют то, что раньше считалось средним…

Василий Андреевич одобрительно хмыкнул.

— Это точно.

Сергей обиженно вскинулся.

— Мне кажется, вы преувеличиваете. Нормально у нас преподают…

— Нормально? — улыбнулся Серафим Михайлович. — Уверен? А хочешь простенький экспресс-тест?

— Простенький? — засомневался Сергей. — Ну-у-у, если простенький…

Серафим Михайлович деловито закинул ногу на ногу.

— Хорошо. Ты вроде у нас как химик? Как спирт делают, знаешь?

— В общих чертах.

— Замечательно. Даже не буду спрашивать техпроцесс. Ещё больше упростим задачу. Самогон представляешь?

Сергей усмехнулся.

— Конечно. Кто в России его не знает…

— Чудесно. Тогда про побочный продукт сивуху ты тоже, конечно, знаешь.

Сергей заколебался.

— Ну-у-у… Если вкратце, это сложная смесь всяких там масел и одноатомных насыщенных спиртов.

— Сильно. Вообще молодец. И вправду знаешь. А теперь собственно суть вопроса. Как эту самую сложную смесь из ценного продукта удалить, дабы утром не было похмелья? Так вот простенько, без затей?

— Простенько…

Сергей задумчиво уставился в потолок.

— Так просто, наверно, не получится. Соединения растворены, значит, надо чем-то связать… Сложный процесс, так сразу и не скажу…

Серафим Михайлович победно улыбнулся.

— В общем, всё ясно, садись. Четверка с минусом. А на самом деле всё делается очень просто. Доводишь смесь до пятидесятипроцентного содержания спирта, сивушное масло агрегируется в мельчайшие капельки. Ну а дальше через простейший древесный фильтр, и дело в шляпе! Конечный натур-продукт чист, как слеза невинного младенца.

— Ну ты силён! — восхищённо захохотал Василий Андреевич. — Сразу видно старого самогонщика!

Серафим Михайлович снисходительно махнул рукой.

— Какое там, всё элементарно. Я же говорю — школьная химия. Просто преподавали тогда иначе. Не вдалбливали, а старались объяснить… Ладно, это всё мелочи. Ну а ты, Алексей, божий человек, чего притих? Хочешь принять участие в тестировании?

Алексей улыбнулся. Поначалу показавшийся простачком деревенский отшельник нравился всё больше и больше. Особенно поразили научные термины в, казалось бы, в настолько элементарном процессе самогоноварения.

— Я в химии не очень силён.

— Ну а зачем нам теперь химия? С химией мы уже вроде как разобрались. Вопрос чисто по твоей медицинской части.

— По медицинской? Тогда давайте попробую…

— А и давайте, — Серафим Михайлович деловито засучил левый рукав выцветшей тельняшки. Вывернув локтем наружу, кивнул: — Что скажешь, эскулап?

Алексей заинтересованно наклонился. Покраснение, припухлость. Не так уж и сложно, если вопрос без подвоха. На практике в больничке в гнойном отделении ещё и не такое видел. В принципе диагноз почти ясен. Если не ушиб, осталось уточнить детали.

— Согните и разогните руку в локте.

Чуть поморщившись, Серафим Михайлович послушно согнул руку. Послышался лёгкий хруст.

— Артрит у вас, — вынес диагноз Алексей. — Возможно даже бурсит. Начальная стадия.

— Гляди-ка, верно, — уважительно глянул Серафим Михайлович. — Фельдшерица наша тоже так сказала.

— И давно это у вас?

— Лет пять уже. Может, больше.

— Лечите?

Серафим Михайлович бережно закатал рукав.

— Лечусь, конечно, по мере возможности… Надо же, есть, оказывается, у нас ещё порох в пороховницах, — оглянулся на Василия Андреевича. — Толковая молодёжь.

— Дык! А кто бы сомневался! Я ж тебе говорю — орлы, прямо сейчас в разведку!

— Ладно, бойцы, — Серафим Михайлович прихлопнул стол ладонью. — Так и быть. Переходим ко второй части марлезонского балета…

— К чему, к чему? — заинтересованно переспросил Сергей.

— К навыкам обращения с огнестрельным оружием. Надеюсь, что-нибудь серьёзнее рогатки в руках держали?

— Обижаешь, Михалыч, — вмешался Василий Андреевич. — Какая рогатка, они почитай каждый день в страйкбол гоняют.

— Это ещё что?

— Эх, дружище, отстал ты совсем от жизни в своей глуши. Короче, это такая игра, вроде нашей «Зарницы», только похлеще. Пуляют в друг друга почём зря. Маску на морду, пластиковые пульки. И лупят и лупят из кустов… На одну экипировку тыщи уходят…

— Пуляют, говоришь? Это хорошо. Тогда значит, какой-никакой навык есть.

Серафим Михайлович решительно поднялся.

— Вот что, соколики. Одевайтесь. Пойдёмте-ка за околицу чуток прогуляемся…

Опасливо обойдя злобно лающего пса, заинтригованная молодёжь выскочила за ворота Едва калитка захлопнулась, пёс словно поперхнулся и тоскливо завыл.

— Цыц, Полкан! Чего развылся? Сдурел что ль совсем на старости лет? — послышался раздражённый голос Серафима Михайловича.

— Видать, на охоту хочет, — предположил Василий Андреевич.

— Пенделя он хорошего хочет. А может, подружку опять учуял. Бегает тут у нас одна приблудная…

Что-то громко загремело.

— Да твою дивизию… Слушай, Михалыч, темно тут у тебя, как у негра в желудке!

— Сейчас поправим. — Раздался щелчок. — Да будет свет!

На столбе загорелся мощный прожектор, осветив заросшую просеку. Перешучиваясь, ветераны вышли за ворота с ружьями наперевес.

— Итак, бойцы, перед вами «иж пятьдесят восемь эм» образца тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, — продемонстрировал ствол Серафим Михайлович. — Ружьишко старое, но убойное. Так, держи, Алексей… Сергей… Ну-с, соколики, давайте посмотрим, как вы там пуляете, — вытащил из-за пазухи журнал с яркой обложкой и направился по просеке, отсчитывая шаги.

— Пятьдесят…

Выдрал пару страниц и наколол на верхушки молоденьких сосен.