С тем же азартным увлечением она наблюдала за двумя мальчишками-подростками, перерезавшими вперегонку пруд. Один, очень смуглый, черноголовый, плыл боком, расталкивал воду и плечом и головой, бурлил её, повёртываясь к ней, как пущенный странный снаряд. Другой плыл сажонками, вылетая из воды почти до пояса, и сизая бороздка на его мускулистой узкой спине подчёркивала, изгибаясь, движения плавно и сильно выносимых рук. Первым доплыл черноголовый, хотя казалось, что он двигался медленнее. Он вылез на плотину и, дыша всей грудью и животом, впалым и смуглым над белыми трусами, засвистел озорным, пронзительным свистом.

Анна улыбнулась мальчику, напоминавшему ей её недавнюю юность, и стала сходить по ступенькам. Она взглянула на своё отражение, расплывчато дрожавшее на тёмной воде.

«Я тоже красивая, — подумала она, отталкиваясь от последней ступеньки, узенькой и скользкой, и снова возвращаясь к мысли о Валентине, — я тоже могу нравиться... Почему же я не стараюсь привлечь общее внимание?»

Анна легла на спину, посмотрела в глубокое небо, где уже плавали звёзды. Странно и хорошо было смотреть на них, ощущая под собой текучую зыбь. Погрузиться бы так на самое дно, глядя сквозь толщу воды! Наверно, вся она будет прозрачно-синяя, исколотая насквозь золотыми изломанными, дрожащими лучиками.

Анна вспомнила совместное купание с Валентиной, как та ёжилась, не решаясь прыгнуть в холодную воду, как вылезла потом, вся розовая, и, смеясь, притопывая ногами, отжимала свои кудрявые волосы.

«Она красивее меня, и Андрей видит, что она лучше. Как загорелись у него глаза, когда он посмотрел на неё в первый раз!»

От одной этой мысли Анна сразу ослабела и с головой окунулась в воду.

— Чорт знает что! Ужасно! Ужасно! — бормотала она, отфыркиваясь и от воды и от своей беспомощности перед этими мыслями.

36

Игра солнечных бликов на письменном столе мешала Анне. Анна встала и опустила штору. Новый проект рудничных работ, составленный Ветлугиным, лежал перед нею, и она снова и снова просматривала его с чувством тягостного недоумения.

Вся, будущность рудника, а вместе с ним будущность. Анны и Ветлугина была заключена в сложной сетке проекта, тщательно вычерченного на простом листе плотной бумаги. Но только явное легкомыслие Ветлугина натолкнуло Анну на мысль, что если не для дела, так для себя самого мог бы он постараться.

— Дикий бред какой-то! — сказала она озлобленно. — Были у человека все возможности пошевелить мозгами, а он убил время и преподнёс чорт знает что! Прямо зарезал! Зарезал красавец писаный!

Она развернула старый проект, по которому ещё велись работы на руднике. «В своё время это было очень смелым новаторством, — подумала она, сразу вспыхнувшим, острым взглядом всматриваясь в проект, созданный два года назад ею и Ветлугиным. — Какое хорошее, горячее время было тогда! Но мы действительно погорячились и кое-что не предусмотрели, а теперь под землёй останется сорок процентов рудных целиков. Но что же именно мы не предусмотрели?»

Морщинки глубже залегли между бровями Анны, она склонилась над столом, оперлась на ладонь с видом суровым и вдумчивым.

Земля! Да, земля, с которой им приходилось иметь дело, не была такой, какой она является представлению миллионов людей, живущих на ней. Пески в рудниках — это спаянные зёрна могучих жил кварца, прорезающих твёрдое тело материнских пород; глины — это глаза полевых шпатов, немо глядящие из холодных гранитных массивов. В мягкой, «верхней» земле, лежащей над постелью-скалой иногда только слоем пыли, иногда мощным покровом в десятки метров толщиной, лежало и мелкое, рассыпное золото. Ниже золото уходило в неразрушенную скалу, опускаясь на сотни метров, слитое с рудами жил, с коренной материнской породой. Там его приходилось брать сочетанием тяжкого труда и высокого горного искусства.

«Именно искусства, — думала Анна, сосредоточенно и строго глядя перед собой. — Неожиданности, иногда потрясающе грозные, опрокидывают самые точные расчёты. Нужны и знание, и опыт, и просто подсознательное чутьё, и смелость нужна, чтобы овладеть этой каменной стихией. Ведь вот как будто всё мы предусмотрели в этом проекте... Думали, вынем руду сначала широкими колодцами-камерами, начиная выборку со дна колодца, потом вынем промежуточные, временные целики, которые держат кровлю выработок и в которых проложены ходы сообщения. А что получилось? Камеры мы отработали так, как нам хотелось: впервые в нашей горной практике без крепления, впервые с выпуском отбитой руды под давлением её собственного веса. С этим справились, а на целиках осрамились. Взорвать мы их взорвали, а «посадить» и вынуть не смогли. Теперь флотационная фабрика простаивает из-за недостатка руды. В чём же дело? Ветлугин на этот вопрос никак не ответил».

Анна встала и принялась ходить по комнате, по синей ковровой дорожке. Конечно, ошибки, допущенные на руднике, будут исправлены. Но как быть с программой: добыча золота, подорванная весенним недоеданием и цынгой, ещё уменьшилась из-за простоев фабрики. Беда за бедой! Но разве это — оправдание? И Анна даже не пыталась оправдываться. Выполнение программы было плодом всей работы. Работа была смыслом всей жизни; вне этой работы Анна не представляла себя. И вот нарушалось это самое главное, жизненно необходимое.

37

Хмурое, разгорячённое лицо Анны прояснело немножко, когда она услышала за дверью густой и низкий, словно из бочки, голос Уварова.

— Как ты кстати, Илья! — сказала она, идя ему навстречу. — Я только что хотела звонить тебе... Зла я сейчас чрезвычайно, только остыну, начну взвешивать за и против и снова взвинчиваюсь. Смотри сам, что он представил! Даже подумать страшно: убил человек время и преподнёс чорт знает что!

— А ты погоди, не кипятись, — сказал Уваров, хотя сам с нетерпением ожидал представления проекта.

Он сел к столу, ссутулил широкие плечи, подперев кулаками опущенную голову. Анна в ожидании снова начала ходить по комнате, изредка посматривая на затылок Уварова, тронутый ранней проседью, на его неудобно притиснутые покрасневшие уши.

А Уваров с увлечением пробирался по линиям чертежа, прикидывал, соображал. Красота смелого проекта захватила его. Рассеянным взглядом он нащупал на столе карандаш, подтянул лист чистой бумаги и сам занялся выкладками и подсчётами. Гладкая причёска его расстроилась, блестящие чёрные пряди жёстких волос свесились на выпуклый лоб. Он совсем забыл о недовольстве Анны и, на минутку оторвавшись от проекта, весело задумался, вспоминая борьбу, с которой он, и Анна, и Ветлугин вводили камерную обработку без всякого крепления. Как развернулись сразу работы рудника! Только теперь сказались впервые недостатки этой системы. Выправляет ли их Ветлугин? Уваров снова уткнулся в проект, устроившись уже на нём обоими локтями; глаза его так и бегали по чертежу, остро отмечая и пробуя все детали. Он даже засопел, потом начал легонько насвистывать.

«Ищи, ищи, всё равно ты там ничего хорошего не найдёшь», — думала Анна; она разбирала почту на другом конце стола и с сердитым и терпеливым любопытством наблюдала за Уваровым.

— Да-а! — сказал наконец Уваров, неожиданно оборачиваясь к ней. — Проект, надобно сказать, красиво сделан!

— В этом-то вся беда, что он красиво сделан, — сдержанно возразила Анна. — В этом-то вся опасность: можно поверить, увлечься и такое настряпать, что потом не расхлебаешь. Ценность проекта в его осуществлении, а не в том, что он красив, как... мыльный пузырь!

— Надо послушать по этому поводу самого автора, — предложил Уваров, чуть усмехаясь.

— Как ты можешь смеяться? — снова взволновалась Анна. — У меня вся душа изболела. Мне прямо драться хочется.

Уваров покачал головой.

— Вот это уж никуда не годится, — драться-то. Мужчина он, как никак, ладный — не справишься. Ты его делом побей.

— А ты?

— Что ж я? Я всегда за новаторство. В этом проекте есть свои положительные стороны, — быстро добавил Уваров, заметив движение Анны. — Поэтому я хотел бы проверить кое-что, послушав самого Ветлугина.