Раньше нам, молодым и сильным, не находилось дела в родном краю, а теперь даже льготы установлены для тех, кто приезжает трудиться сюда, «в отдаленные, но богатейшие районы страны». И с высокой трибуны партийного съезда секретарь крайкома обратился к молодежи: «Приезжайте к нам на Дальний Восток, в наше чудесное родное Приморье, чтобы вместе трудиться на благо нашего народа, на благо коммунизма!»

Каким горячим отзвуком отдается в сердце этот призыв!

Мы ожидали увидеть в Уссурийске реку Уссури, но она, оказывается, идет стороной и до нее не меньше двухсот километров. Просто-напросто этот город с населением 120 тысяч жителей является центром Уссурийского края. А рек — вернее, речек — здесь четыре: Супутинка, Славянск, коварный, бурно разливающийся Суйфун и Раковка. Местные жители полушутя говорят, что название их речек — СССР. Помимо того, что Уссурийск оживленный промышленный город, он примечателен еще тем, что получил второе место, после Омска, по РСФСР за работы по озеленению своих улиц и площадей. Расположенный среди прекрасных лесов и гор, он радует взгляд еще и красотой уличных аллей и массой цветов вдоль тротуаров и на всех перекрестках. Легко дышится в таком веселом городе, и, конечно, на каждом шагу чувствуется любовь к нему местных жителей. Дико представить себе хулиганство или какой-нибудь пьяный дебош в таком красивом месте.

И встреча с молодыми жителями Уссурийска произвела на нас очень хорошее впечатление; так радостно было смотреть на открытые, юные лица, слушать требовательные и благодарные речи.

В Москву мы возвращались через Хабаровск.

В восьмом часу утра, вместе с толпой хабаровских пассажиров, подступили к новому для нас чудищу ТУ-114, Он стоял на резиновых гигантских лапах, раскинув чуть не на сто метров стальную громаду крыльев, поражающий одним представлением о возможности взлета такой махины. Два высоченных трапа уже подкатывали к этой «птице», длина туловища которой при высоте в добрый пятиэтажный дом старинной постройки равнялась пятидесяти четырем метрам.

Глядя сверху, словно с высокой башни, я с нетерпением ждала момента подъема, который в обычных самолетах всегда вызывает почти восторженное чувство своим стремительным, ураганным разбегом перед дерзким рывком в воздух. Вдруг ТУ-114 дрогнул, сдвинулся с места, побежал, подрагивая, как-то сразу взмыл и, накренясь, чуть не задевая концом одного крыла бегущую навстречу землю, широко развернулся и лег на курс.

Ясно голубело небо Дальнего Востока, а на земле готовилась к зимнему сну желто-бурая тайга. Через час пошли невысокие горы, кое-где покрытые снегом, а потом прорезались острые ножи гольцовых хребтов, и зима открылась во всем величии сплошной нетронутой белизны. Заиндевелый лес в падях похож на выпуклый узор по крутосклонам, которые сверху кажутся обрывисто скользкими. Это отроги хребта, протянувшегося на тысячи километров через весь северо-восток страны.

Подлетаем к Тобольску. Извилисто идет светлая лента мощной реки и вторая поуже; блестят глаза озер вдоль поймы, чернеют сквозь голубую дымку массивы точно расплющенных лесов, а небо все еще утреннее, как при взлете в Хабаровске: пронизанные косыми лучами встающего солнца тонкие, прозрачные облачка. Время будто остановилось. Мы взлетели утром и через десять часов в то же утро прибыли в Москву. Только солнце, приподнявшееся было над горизонтом, спряталось в сплошные тучи, и, когда мы снизились, идя на посадку, над побелевшим Подмосковьем валил снег.

И вот стою перед своим опустелым домом на застывшей земле, по которой холодный ветер с шуршанием гонит мерзлые крупинки снега. Не хочется входить. Почему же тепло было сердцу в этой далекой поездке? Что согревало его так, что смягчились личные утраты? Ведь не просто, как блажь, померещился космос. Не от нечего делать отправились мы с рыбаками на сейнере. Не чужие дела и радости зовут, волнуют нас: все кровно близкое, родное. «Мы будем ждать ваши книги, как своих лучших друзей». Кто сказал эти слова? Директор будущего курорта Шиванды — Березки Константин Янов или больные, приехавшие туда со всех концов Сибири и Дальнего Востока? Учителя и школьники сибирского колхоза в Размахнине или рыбаки Холмска?

Вспомнились солдаты-строители, пограничники, шахтеры, комсомольцы Удокана и нефтяники Тюмени и мои зейские земляки — вот единая советская семья, люди, ради которых проходил недавно XXIII съезд партии и в решениях которого так живо отразились их мысли, дерзания, их жизнь, захватившая нас, литераторов, во время большой поездки по стране осенью 1965 года.

Единая советская семья, самая дружная, самая верная, в которой мы никогда не останемся одинокими. Нам вместе жить и бороться за лучшее, и счастлив, кто трудится, чувствуя себя в этой семье своим человеком.

1966–1969

ВСТРЕЧА С ЭСТОНИЕЙ

Фильм о Гамлете, принце датском. Смоктуновский… Советский актер ввел нас в реальную жизнь шекспировских героев.

Вместе с этим тонконогим беловолосым юношей мы стучали башмаками по каменным лестницам древнего замка, его темными, задумчиво-грустными глазами смотрели на бившееся о скалы седое море.

Я стою на берегу этого моря, нет, не на берегу Дании, а в Эстонии. Но скалы здесь такие же. И с таким же пушечным гулом ударяются о них серые валы, сбрасывая пенистые гребни. И небо то же — беспокойное, прозрачно-голубое за сизыми клубами туч, — небо Прибалтики. Земля строга и прекрасна.

— У нас снимали фильм «Гамлет», — сказали пограничники. — Замок был построен вон на том мысу.

С невольным холодком разочарования мы посмотрели на дальний мыс, куда шагали по берегу приземистые сосны, мохнатые ели, высокие пышные можжевельника: значит, замка вовсе не было, просто стоял его макет недалеко от Таллина, у шумливого Балтийского моря, а Смоктуновский заставил нас поверить в реальность происходившего…

В Прибалтику я приехала впервые, хотя мечтала о такой поездке давно. В Эстонии декада русского искусства и литературы, вот мы и вылетели сюда из Москвы. Апрель 1966 года. Весна сказывается в ярком блеске солнца, в сквозящей розоватой обнаженности лесов на бурой земле. Но холодно. Ветрено. На улицах и в парках Таллина и взрослые и детишки в демисезонах, часто очень ярких, спортивно-удобных.

Столица Эстонии Таллин сохранила черты средневековья. Здания, похожие на драгоценные музейные экспонаты, лишь подчеркивают благоустройство современных кварталов. С чувством благодарности к хранителям памятников истории смотришь на узенькие улочки старого города, на древние дома и площадь, где стоит ратуша, сказочная со своей башней под флюгером; на крепость Вышгород — целый букет готики, обнесенный могучими стенами в окружении садов и тесно сжатых красно-черепичных крыш, похожих на карточные домики.

Таллин — мировой портовый город в Финском заливе, открывает туристам и отличные сухопутные дороги: на восток, к району горючего сланца, — Кохтла-Ярве, Нарве, Ленинграду, на запад — к прекрасному курорту Пярну на Рижском взморье, на юг — к духовному центру республики городу Тарту, где находится знаменитый Тартуский университет.

Многие справедливо называют Таллин сердцем Эстонии, а Тарту ее душой. Когда нам предложили выбрать маршрут для поездок по республике, мы сразу решили: прежде всего на юг — в бывшую Лифляндию, — увидеть своими глазами Тартуский университет, а кроме того, познакомиться с южной Эстонией в самое прелестное время года.

Очень хмуро встретил нас в Таллине апрель… Но древняя серая готика Эстляндии, окружающая вполне современную площадь Победы с гостиницей «Палас», в которой мы жили, с не одетыми еще садами и скверами, среди которых стоит каменная раскрытая книга — памятник Эдуарду Вилде, славному писателю и смелому борцу против фашизма, — все как-то удивительно хорошо сочеталось со свинцовой хмурью неба и порывами холодного ветра, напоенного острой свежестью моря.

Особенно величаво выглядели в это время Вышгород и замок Тоомпеа со своими мощными башнями и неприступными стенами.