Генеалогическое древо моего деда, как и многих-многих других, оказалось порублено на дрова и брошено в костер революции. Сгорело все, а затем в этом аутодафе сгорели и те грешники, которые хотели погреть руки над этим погребальным костром. И теперь нам всем остается только посыпать пеплом наши головы.

8. Младшим ребенком в семье был мой отец Иван. О нем следующая глава.

Л. Н. Толстой тоже имел 8 детей, но они, слава богу, вовремя уехали из России, убежали от революции. В 1991 году на юбилее Толстого собралось больше сотни прямых потомком великого писателя.

Мой отец Иван Михайлович Алиханов был ниже среднего роста, плотного сложения, приятной, даже красивой внешности, с выразительными карими глазами, темный шатен. Он носил подкрученные кверху, довольно значительные усы и бородку — эспаньолку. Типичный интеллигент своего времени, он имел обширные знания и как инженер, и как гуманитарий. Отец окончил Петербургский университет по специальности горного инженера (фото 29, 30). Вернувшись, он поначалу занялся предпринимательством — приобрел 50 % акций адельхановских предприятий, стал совладельцем яраловского чугунолитейного завода. Долгое время на тбилисских улицах встречались чугунные мостики с тротуара на мостовую, а также подвальные решетки, на которых имелась литая надпись «Чугунолитейный завод Яралова и Алиханова».

Отец хорошо играл на фортепиано и почти профессионально пел. Имея не сильный, но отлично поставленный голос, в 1914 году отец даже выступал на сцене Тифлисского оперного театра в теноровых партиях. Он свободно владел французским и немецким языками, был душой общества, непременным тамадой, прекрасным остроумным рассказчиком.

Я помню, как иной раз во время вечернего чаепития отец принимался нам популярно разъяснять какую-либо техническую проблему, рассказывать греческие мифы, иные занимательные истории или либретто оперы, сопровождая его пением наиболее значительных арий.

Наша огромная квартира в Тифлисе находилась в собственном доме отца по адресу: улица Сергиевская, 16 и состояла из гостиной, залы, столовой, библиотеки-кабинета, обращенных в сторону улицы (фото 33), а в сторону широкого балкона и сада были обращены спальни родителей, сестры, детская, комната нашей бонны Китти. Помимо этого были еще две комнаты с отдельным входом, специально для игры в карты.

На моей памяти в этой квартире жили два брата — Фредерико и Джиджино, симпатичные итальянцы, представители шоколадной фирмы «Перуджино», которая при меньшевиках имела свое представительство в Тифлисе. За вечерним чаем они развлекали нас, мальчиков, рисуя на своих фирменных бланках автомобили.

Вечером к нам приходили гости, раскладывались два, а иной раз три ломберных столика, чаще всего играли в винт или бридж. Мои тети предпочитали рамс, итальянцы играли в покер с ограниченным «сольтом» или ставкой, для чего имелись специальные фишки из слоновой кости разных цветов и формы, длинные и короткие прямоугольники и кружки. Когда все эти игры закончились, и времена изменились, мы, дети, играли этими фишками в «блошки». После общего чаепития некоторые гости продолжали игру, а другие переходили в залу, где отец любил устраивать импровизированные концерты, усаживал маму за рояль и пел большею частью по-французски.

Нас, детей, конечно же, под надзором Китти, отправляли спать. Перед сном нам надлежало стоя на коленях молиться. Молитва звучала так: «Боженька, милый!

Пошли здоровья маме, папе, Китти, Лизе, всем тетям и дядям, во имя отца и сына и святого духа. Аминь!»

Помню грандиозное торжество — день рождения моей мамы еще в старой квартире в ноябре 1922 года. Было много гостей, подарков и множество хризантем. Мы, дети, выучили написанное отцом в честь этого события стихотворение и утром его декламировали:

Очевидно, поэтический дар не относился к сильной стороне талантов моего отца.

Чтобы ввести читателя в атмосферу того времени, самый расцвет которого предшествовал моему рождению дет на пять, лучше всего прочесть шутливое стихотворение) моего двоюродного племянника Алика Шахбудагова, который был старше меня лет на пятнадцать, пережил бакинские ужасы и недавно скончался.