- Эй, пастушок, ты случайно дверями не ошибся? Здесь тебе не коровник. Вслед за этим раздался громкий издевательский хохот.Обращались к нему, это Роман определил не оборачиваясь. Причина насмешки тоже не осталась скрытой. С недавних пор у него было туго с деньгами и, придя в Гармаль, выглядел он соответственно не самым лучшим образом. Последние пять дней граф ночевал под открытым небом, и хотя перед приходом в академию, он вымылся в реке и постирал одежду, это мало помогло улучшить респектабельность. Но алый герб на плече, и характерная гарда клинка на поясе, откровенно привлекали внимание, подсказывая, что, несмотря на потрёпанную внешность, Роман не обычный бродяга и тем более, не простолюдин. Неизвестный насмешник не был слепым, скорее всего, он делал это намеренно.Кровь бросилась в лицо. Роман резко остановился и стремительно развернулся, выискивая глазами обидчика. Кротостью нрава он не страдал, а сейчас, услышав едкую реплику и издевательский смех, моментально вскипел.Впрочем, насмешник и не думал скрываться. Высокий итаниец, тот самый, с серьгой в ухе, небрежно указал на него пальцем и сморщился, словно от неприятного запаха. Демонстративно поднёс ладонь к носу, и помахал, создавая иллюзию ветерка. Серые, полные презрительной насмешки глаза, не отрываясь, следили за Романом.

- По-моему, здесь потянуло навозом, – выразительно заметил он. Раздались неуверенные смешки. Девушки подражая, принялись подносить к лицу кружевные платочки. Одна из них – надменная, манерная блондинка, чем - то неуловимо напоминающая обидчика, недоумённо пожала плечами. Впрочем, при взгляде на смазливого, хоть и бедно одетого юношу, коего представлял из себя граф ди Валь, в голубых глазах девушки вспыхнул интерес, и звёздочками расцвело недовольство.

- Алексис, здесь и правда стало невозможно дышать - хихикнула одна из девиц, пытаясь выставиться перед итанийцем.

- Ужасно! – подхватила другая. - С каких пор академия принимает такое отребье? Прикажи ему убраться. Он ужасен!

Она повернулась и встретившись со спокойным полупрезрительным взглядом ярко – синих глаз темноволосого дворянина стремительно залилась краской, ощущая себя неестественно и глупо. «Пастушок» с мифическим спокойствием подошёл выслушать шутки в свой адрес. К полной неожиданности всех собравшихся у фонтана, он оказался удивительно красив, просто создан для восторжённых вздохов.

Блондин, разглядев стоящего напротив конкурента за женское внимание, скрипнул зубами, и ещё более вызывающе продолжил.

– Рад, что ты не глухой пастушок. Не подходи ближе, не отравляй воздух.

Таким как ты не место в этой академии. Убирайся в свою деревню и паси там коров. Твои навозные мухи, наверное, по тебе соскучились.

- Единственная навозная муха, которую я видел, стоит сейчас напротив меня, – с трудом сдерживая ярость, отозвался Роман, сверля наглого итанийца ненавидящим взглядом. Ответная реплика не блистала остроумием, но оскорбляла самым прямым образом.

– Раз как я здесь не место, что здесь делают такие, как ты?

Он выпрямившись, презрительно дотронулся до своего плеча, на котором старый и местами подранный красовался дворянский герб. Алый изящный цветок, необычной формы, истинное значение которого знали довольно немногие, но те, кто знали, обладали пониманием, что любой ди Валь осмелившийся носить подобную сигну, готов не на словах, а на деле подтвердить её смысл.

Судя по полыхнувшим злобой серым глазам итанийца, Роман зря это ляпнул, впрочем, остановиться граф не мог, да и не желал. В отличие от этого чистенького и ухоженного типа, он прекрасно представлял унизительную цену этих не настолько и обидных слов.

– По крайней мере моим коровам нечего стыдиться за происхождение хозяина. Не так ли, ублюдок? – Роман сплюнул, и ловко увернулся, отступая в сторону. От последней реплики, оскорбивший его блондин, пошёл алыми пятнами и со сдавленным шипением подался к нему, напоминая рассерженную дикую кошку со стальными миндалевидными глазами. На его плече не было герба, только одна разорванная половинка, обозначавшая линию отца. А вот что касается матери.

- Повтори, что ты сказал, мразь, – ласково, убийственно улыбаясь, предложил итаниец. - Я вобью эти слова, обратно в твою поганую паршивую глотку.

Роман удивлённо крякнул. Времена, когда чистокровное происхождение по двум линиям считалось обязательным, остались в прошлом, и разъединённой половинкой герба сложно было удивить. Но вероятно у парня существовал достаточно сильный комплекс по этому поводу, не меньший, чем у Романа, по поводу пастушеской деятельности.

Роман не рассчитывал уязвить, просто не придумал, ничего более остроумного в ответ. Язык у него всегда работал скованно, но, не в этот раз. Сейчас Роман был слишком взбешен и зол.

Ни его вина, что он не может выглядеть достойно. По официальной версии их замок находился на пограничной территории с норманнами, и как только началась война, первым попал под удар. Все его родные погибли. Он выжил чудом. На самом деле всё было не совсем так, но… Нападавших было слишком много. Слишком много для жалкой горстки защитников замка.

Это случилось пол года назад. Он пока не мог смириться, привыкнуть к происходящему, к этой новой для себя жизни, и не мог вынести насмешек.

- Что такое, ублюдок? Неужели задел твои чувства? – спросил Роман достаточно громко.

- Не льсти себе, пастушок, – прошипел блондин яростно. Стоило отдать ему должное, он старался держать себя в руках.

- Просто своим внешним видом, ты маленький нищеброд, оскорбляешь взор присутствующих, а я не могу этого допустить.

Раздался громкий хохот. Кажется, слова итанийца пришлись кое - кому по душе.

- Увы, – Роман покаянно развёл руками. - Золотой чаше, я предпочёл деревянную, но тебе, как погляжу, и этого не дано.

Смех повторился. Слова Романа о мудрости и богатстве оценили по достоинству. Правда, в этот раз он прозвучал более неуверенно.

Смеяться над итанийцем открыто - приравнивалось к самоубийству.

Роман осмелившийся выступать против, жить явно не хотел.

- Ты оказывается не только пастух, но и философ, – презрительно выплюнул блондин, и демонстративно положив руку на эфес клинка необычной изогнутой формы, поинтересовался.

– Тебе стоит поторопиться к своим коровам. Они верно не доятся без твоих проповедей?

- А ты хорошо разбираешься в коровах, ублюдок. Наверное, предмет знаком. Дай угадаю, твоя мать была пастушкой?

Раздались неуверенные сдерживаемые смешки и чей - то громкий одобрительный возглас:

– Ай да пастушок.

Итаниец побелел. Чувствовалось, что он на пределе. Этого Роман никак не мог понять. Настолько взбеситься от чужих слов, учитывая, что сам первый и начал искать повод для драки.

- Кем бы ни была моя мать, тебя это не касается. Но ещё раз откроешь по её поводу свой поганый рот, я тебе язык отрежу, – прошипел итаниец яростно.

Один из товарищей блондина, попытался его остановить. Осторожно положив ладонь на плечо, он что - то сказал на ухо, но итаниец с таким яростным видом сбросил ладонь, что стало понятно, останавливать бессмысленно. Парень был взбешён, серые глаза приобрели холодный металлический оттенок.

Хочет драки. Он её получит. Особенно за то, что так метко угодил не в бровь, а в глаз. Чтобы выжить Роману пришлось забыть о своей гордости. Чтобы выжить и добраться до академии, благородный граф ди Валь пас коров. Это ничтожество представления не имеет, о том, что обозначает подобное для человека имеющего права снять сигну, только в случае смерти или отречения от титула и семьи.

- Пока я слышу только одни слова.

Роман насмешливо развёл руками, словно приглашая публику убедиться.

- В таком случае, посмотрим, что ты запоешь, познакомившись с моим клинком, – отозвался итаниец холодно.

Он сумел обрести равновесие, помимо ярости в голове зазвучала насмешка.

- Ну что странствующий навозник, спрашиваю в последний раз. Уберёшься сам, или помочь? Учти оплачивать твоё лечение, я не стану.