Связанный человек следил за его работой со все нараставшим нетерпением. Глаза его сверкали.

На следующий день Григорий попросил таксиста остановить машину там же, где вчера садился в такси. Если за ним кто-то наблюдал, его бы без труда заметили, но именно этого Николау и хотел. На самом деле теперь он взял верх над любыми невидимыми наблюдателями: зная о том, что за ним могут следить, Григорий мог заставить врагов изрядно попотеть. Обретенная в кои-то веки возможность кем-то вертеть по своему усмотрению доставляла Григорию злорадную радость.

Ожидание часа визита в агентство по недвижимости было поистине невыносимым. Григорий заставил себя сосредоточиться на делах, которые давно откладывал. Он позвонил в Англию и попросил перевести остатки денег со счета на счет в Соединенных Штатах. Счет был, естественно, открыт на другое имя и не мог навести врагов на след Григория. Денег оказалось меньше, чем он рассчитывал, — курс фунта стерлингов по отношению к доллару подрос. Вскоре придется опять зарабатывать на жизнь.

Но не писательским ремеслом. Григорий никогда не позволял себе, перебравшись на новое место, заниматься тем же делом, каким занимался на прежнем. Новое начинание хоть немного смахивало на начало новой жизни. Этот обычай помогал Григорию обманывать себя — получалось, что он и вправду живет, как все обычные люди.

Нетерпение не помешало Григорию самым тщательным образом изучить территорию, прилегающую к агентству. Магическая сила позволяла охватить при обследовании по три квартала в любом направлении и засечь любое отклонение от нормы. Однако Григорий не почувствовал ровным счетом ничего. Но на сегодняшний день и это не означало, что за ним нет слежки. Гораздо надежнее было бы предполагать, что следят за ним постоянно, и, может быть, даже в самом офисе «Дозорного».

Мелькала у Григория мысль: не связана ли со всем этим и Тереза Дворак, но в конце концов он эту мысль отверг, сочтя такой вариант поистине невероятным. Она была чересчур открытой. Изумление, которое она испытала, когда он сказал, что ему нужна квартира в аренду, а не выставленный на продажу дом, было искренним, неподдельным.

Несмотря на все свои ухищрения, Григорий все-таки подошел к двери агентства на несколько минут раньше назначенного часа, но решил, что распекать его за это вряд ли кто станет. Если окажется, что Тереза занимается с другим клиентом, он сможет подождать. Заодно и обдумает лишний раз свои намерения.

К его изумлению, Терезы на месте не оказалось. Григорий помедлил, не зная, как ему лучше поступить. Небольшой беспорядок на рабочем столе Терезы указывал на то, что на работе она сегодня была. Может быть, вышла в дальнюю комнату, как в тот раз, но тогда почему он не ощущает ее присутствия поблизости? Размышляя подобным образом, Григорий вдруг понял, что вообще не чувствует присутствия Терезы. Он настолько увлекся поиском шпиков, что не обратил внимания на ее отсутствие.

— Мистер Николау, если не ошибаюсь?

К нему навстречу поспешил тот самый молодой агент, что вчера. Григорий снял шляпу и пожал протянутую руку агента.

— Да. Я к мисс Дворак.

— Она сейчас показывает дом другому клиенту. Она просила меня извиниться перед вами за то, что не смогла встретиться с вами в назначенное время, и надеется, что вы сумеете дождаться ее. Если же у вас нет времени ждать ее, помочь вам мог бы я. Но если и это вас не устроит, можно попробовать договориться о переносе времени вашей встречи.

— Благодарю вас, мистер…

Молодой человек смущенно заморгал.

— О, простите! Меня зовут Эрик.

Григорий слегка кивнул. Почему-то — почему, этого Григорий пока не понимал — этот агентишка вызывал у него неприятное чувство.

— Благодарю вас, Эрик, но я дождусь мисс Дворак. Если позволите, я бы присел.

— О, конечно, конечно, проходите вот сюда. — Эрик взял Григория под руку, и Григорию сразу мучительно захотелось стряхнуть его руку. — У нас тут есть уютный уголок для ожидающих клиентов. Свежесваренный кофе, пончики. Можете журналы полистать, ознакомиться с нашими сводками по недвижимости.

Он провел Григория в смежную комнату. По стенам были развешаны плакаты с фотографиями особняков. Ожидающему своей очереди клиенту они непременно должны были бросаться в глаза.

— Налить вам кофе?

— Спасибо.

На самом деле Григорий кофе вовсе не хотел, но ему не терпелось отделаться от Эрика, а этого он мог добиться, только позволив агенту выдать весь перечень услуг.

— Тереза должна вернуться с минуты на минуту, — пообещал Эрик и ретировался.

Григорий облегченно выдохнул, поставил чашку на стол и сел. Он уже был близок к тому, чтобы оказать на агента соответствующее влияние. В принципе, будь все более или менее обычно, такой человек, как Эрик, не вызвал бы у него раздражения, но сейчас нервы у Григория были на пределе. Ему не нравилось то, что Тереза сейчас показывает дом кому-то другому. Он хорошо помнил ее вчерашнюю реакцию.

Ожидание скоро превратилось в настоящую муку. Льющаяся из динамика еле слышная музыка только усугубляла страдания Николау. Он постарался сосредоточиться на медитации, но музыка не давала сосредоточиться, отвлекала. Тогда он раздраженно взглянул на разложенные на столике журналы. Ничего интересного в журналах для него не было, но ему нужно было во что бы то ни стало перестать думать о Терезе, найти хоть что-нибудь, на чем сфокусировать мысли.

Протянув руку к журнальному ассорти, Николау краешком глаза заметил, как что-то юркнуло за невысокую стойку, на которой стояла кофеварка. Забыв о журналах, Григорий встал и заглянул за стойку. Там было пусто. Ничего похожего на то, что он видел. А видел он мышь. Или крысу.

Была она или снова разыгралось воображение — это Григорию по большому счету было все равно. Он знал, что в Чикаго много мышей и крыс, как много их в любом населенном пункте Земли. Крыс он ненавидел, потому что помнил эпидемии чумы, помнил, как на его глазах умирали сотни людей. Эти воспоминания Фроствинг не тронул, оставил, в то время как Григорий дорого бы дал, чтобы от них избавиться.

Григорий вернулся к столику и взял наугад один из журналов, после чего уселся на весьма неудобный стул. Но как только он сел, внимание его сразу привлекли плакаты, висевшие на стене напротив. Григорий отвел взгляд, открыл журнал, но почему-то взгляд его снова вернулся к плакатам — как бы сам по себе. Григорий недовольно покачал головой, устремил взгляд на страницу журнала, но сумел задержать его всего на несколько секунд. Глаза его вновь смотрели на стену напротив.

Когда это произошло в пятый раз, он понял, что дело тут не в нем.

Отшвырнув журнал, Николау встал и подошел к стене. Здесь, рядом с плакатами, он ощутил слабое подобие зова. Плакаты притягивали его, манили к себе. Это было похоже на пение сирен.

И тут Григорий Николау увидел дом.

Он чуть было не сорвал плакат со стены, чтобы разглядеть получше. Взяв себя в руки, он осторожно отколол кнопки и поднес плакат ближе к глазам. Руки его дрожали.

Дом, по понятиям Григория, не был таким уж древним. Однако помещенные под фотографией сведения говорили о том, что построен он в конце прошлого века. Дом стоял на вершине невысокого холма и, судя по фотографии, казался выше всех окружавших его построек. Выше дома были только два старых-престарых дуба, что росли перед ним. Фотография была черно-белая, а дом на ней выглядел темно-серым. Оформление парадного входа и плавный изгиб фасада напомнили Григорию староитальянский стиль, свидетелем зарождения которого он некогда был. Судя по количеству рядов окон, в доме было не меньше трех этажей и множество комнат. Характерной особенностью дома была башня, возвышавшаяся над парадным входом. Окна в башне были, похоже, витражные, хотя по снимку судить наверняка было трудно, а в пояснительном тексте о витражах ничего сказано не было.

Старый дом и пугал, и притягивал Григория. Николау решил, что должен увидеть его своими глазами. Да, он рисковал, он мог прогневать Терезу, но это ему сейчас было все равно. Он должен был отправиться туда.