А вот правительственные круги Ирана были обеспокоены фактом открытия этой школы. Начальник управления образования 3-го остана Салими в советском генконсульстве встретился с директором школы Джебраилом Алескеровым и сказал: «В прошлом к нам обращались представители армянского народа с просьбой организовать для них армянскую национальную школу. Иранские власти разрешили одному бизнесмену открыть для армянских детей три школы с преподаванием фарсидского языка. Армянский язык проходили в неделю два часа и платили за обучение 100 риалов в месяц с каждого ученика. В этом году армяне организовали специальную армянскую школу с охватом 700–800 детей с преподаванием на армянском языке. В результате из трех частных фарсидских школ армянские дети перешли в армянскую школу. Хозяин этих трех школ потерпел убытки»[109]. Дж. Алескеров сообщал Багирову, что господин Салими привел этот пример как предупреждение, чтобы советская школа не мешала иранским школам, и что Салими прекрасно осведомлен об отношении населения, особенно интеллигенции к новой школе и обеспокоен массовым переходом школьников из иранских школ в нее.

Весной и летом 1944 года из Советского Азербайджана в Южный было направлено более 620 специалистов разного профиля. Багиров в своем обширном докладе Сталину: «О ряде вопросов по положению в Южном Азербайджане» писал: «Выполняя ваше указание об усилении влияния Советского Союза в Южном Азербайджане, мы в последнее время осуществили ряд мероприятий. 245 человек из партийных, советских и военных кадров республики направлены нами в Южный Азербайджан. Из них 13 человек трудятся на дипломатической работе, 10 человек в торговых учреждениях, 150 человек в гарнизонных комендатурах и военных частях, остальные в хозяйственной, транспортной, образовательной сферах. Для работы по линии Комиссариата внешней торговли, здравоохранения, железной дороги и других советских и хозяйственных органов мобилизованы еще 375 человек, которые прибудут в Южный Азербайджан на днях. Командированные в Азербайджан, все без исключения, азербайджанцы»[110].

Вместе с тем, весной и летом 1944 года сторонники Сеида Зияеддина всеми путями старались усилить свое влияние в Иранском Азербайджане. Советские спецслужбы внимательно следили за ними. В специальном разведдонесении говорилось: «Вокруг него (Сеида Зия) группируются все лица, недовольные шахом и нынешним правительством, а сам он даже не скрывает своей антипатии к шаху. Например, во время посещения шахом одного из заседаний Меджлиса, все члены Меджлиса встали и приветствовали шаха, а Сеид Зияеддин демонстративно остался сидеть». Военная разведка 5 мая 1944 года сообщала Багирову, что Сеид Зияеддин сговорился с высшими армейскими чинами с целью покушения на шаха и захвата власти. 70 офицеров-заговорщиков были арестованы в Тегеране[111]. В Советском Азербайджане командируемым в Иран давались наставления твердо противостоять сторонникам Сеида. Хотя в сущности Сеид Зияеддин так и не смог создать себе базу в Тебризе, и это несмотря на то, что в Иране он приобрел в некоторой степени популярность. Однако интересы иранских азербайджанцев находились в полном противоречии с позицией Сеида Зияеддина и его сторонников. В информации из Тебриза отмечалось: «Многочисленные факты подтверждают, что население Иранского Азербайджана стремится к своей многовековой мечте — освободиться от гнета персов. Азербайджанцы из Северного Ирана тоскуют по своим кровным братьям. Чувства национального единства выливаются в свободомыслие, стремление получить образование на родном языке, воспитать детей в традициях любви к Родине и народу. Во главе антифашистов Ардебиля стоит молодой патриот, талантливый поэт Балаш Азероглу. Недавно были опубликованы отрывки из его поэмы «Через всю историю». Передовая часть интеллигенции высказывает свои мысли не на фарси, а на понятном народу азербайджанском языке. Население любит своих братьев, живущих в Советском Азербайджане»[112].

Регулярно выходила газета «За Родину». Ее редактор А. Шахгельдиев докладывал Багирову, что газета, кроме Тебриза, распространяется в Урмие, Хое, Маранде, Миане, Зенджане, Казвине, Сарабе и других городах. Редакция командировала в эти города Джафара Хандана и Гулама Мамедли. По поводу привлечения в газету местных журналистов Шахгелдиев сообщал, что Мухаммед Бирия держит с ним связь, делится планами на будущее. Бирия день и ночь работает над листками «Литературная страничка» и «Кулак», а также просит передать его горячую благодарность Багирову за отеческую заботу об Азербайджане[113].

17 мая 1944 года в редакции газеты «За Родину» состоялась встреча с редактором тегеранской газеты «Ажир» Сеид Джафаром Пишевари, приехавшим в Тебриз за своим депутатским мандатом. Встреча длилась четыре часа. Пишевари рассказал о действиях союзников в Иране, особенно о деструктивной деятельности англофила Сеида Зияеддина. В беседе был затронут вопрос усиления Тебризского отделения Народной партии за счет азербайджанских кадров. В то время избранный от Урмии депутат А. Ованесян возглавлял тебризское отделение партии «Туде». По этому поводу Багиров писал Сталину, что нельзя быть безучастным к тому, что в Южном Азербайджане Народную партию, состоящую в основном из азербайджанцев, возглавляет армянин А. Ованесян[114]. А вот Сеид Зияеддин умело использовал этот факт. В своей знаменитой декларации он писал: «Мусульманский мир не будет переносить того, чтобы колыбель Шамседдина Тебризи (известный средневековый тебризский поэт — Дж. Г.) была подчинена страстям и власти армянина Арташеса»[115].

Полную информацию об успехах газеты «За Родину», о работе с интеллигенцией Иранского Азербайджана М.Дж. Багиров получил от вызванного на несколько дней в Баку Джафара Хандана. Письма Шахгельдиева также обсуждались в ЦК КП(б) Азербайджана. Редакции было рекомендовано быть предельно осторожной, чтобы не дать повод иранским властям закрыть газету. Опубликованные в ней статья «Фатали хан» и стихотворение «Что я принесу» уже вызвали негативную реакцию генерал-губернатора. Не скрываемые связи с Бирией, постоянные посещения им редакции, его открытая агитация против иранских органов власти были признаны политической ошибкой. Шахгельдиеву было указано, что «таких ценных работников, как поэт Бирия, следует использовать крайне осторожно, нельзя его подставлять»[116]. В специальной инструкции говорилось: «Ради большой политики будущего он для нас очень ценен… Бирия живет в Тебризе и имеет широкий круг общения. Несомненно, в этот круг затесались и провокаторы, выполняющие задания различных политических групп. Надо, умно и осторожно выведя его из этого круга, без устали воспитывать в требуемом направлении»[117].

Секретарю ЦК Компартии Азербайджана по идеологии Г. Мамедову поручили, переговорив с начальником политуправления Закавказского фронта генералом Сорокиным, решить технические, бытовые, социальные проблемы сотрудников газеты «За Родину», а Шахгельдиева регулярно вызывать в Баку для инструктажа. Надзор за выполнением плана мероприятий был поручен секретарю ЦК А. Ализаде.

Гасан Гасанов, направленный в Иранский Азербайджан для общего руководства всеми политработниками, в июне 1944 года в трех письмах рассказал М.Дж. Багирову о возникающих трудностях. После обсуждения этих писем на ЦК Багиров писал Гасанову, что не стоит вмешиваться в ход партконференции и дела Народной партии. Достаточно просто отслеживать ее деятельность, изучать состав партии и ее отношения с населением. А на фабриках и заводах рабочие через свои профсоюзы сами разберутся. Что касается лиц, направляемых на работу в Иран по подложным документам, и их проблем с пограничниками, то это вина не пограничников, которые хорошо несут свою службу, а тех военных органов, которые плохо организуют свою работу. Этот вопрос будет поставлен перед командованием Закфронта. Главврачом Тебризской больницы назначена Г.З. Кулиева. Вопрос изучения русского языка должен решаться через организацию кружков при тебризском Доме культуры. Вопрос учебы в вузах Советского Азербайджана должен решать Наркомат иностранных дел СССР. Распространение азербайджанской культуры и ее влияния может оказаться полезным в будущем для службы разведки. Вопрос использования вод Аракса для полива земель нижней Мугани может решаться соответствующими органами СССР и Ирана. Пусть иранское правительство официально обратится к советскому правительству. Вопрос открытия больницы в Ардебиле будет рассмотрен во вторую очередь, после Тебриза и Решта[118].