Бетанкуру ничего не оставалось, как покинуть сначала Испанию, а затем и её злейшего врага Францию, — путь его лежал в Россию.

ЗИМА 1812 ГОДА

Новый, 1812 год Петербург встречал балами, катанием на тройках, концертами и маскарадами. Несмотря на политические трудности, в столице Российской империи было шумно и весело.

Государь хотел показать всей Европе, что Россия не унывает и Наполеона не боится. В Петербурге и Москве много говорили о комете (она была видна на небе несколько месяцев) и о возможности новой войны с Наполеоном, хотя в реальность её в высшем свете пока ещё никто не верил.

Январь выдался холодным, промозглым, часто шёл снег, городские дороги убирали плохо — Петербург утопал в высоких сугробах. Лошади стыли у подъездов, закуржавев от морозного инея. На льду Фонтанки, напротив Юсуповского дворца, Бетанкур приказал расчистить снег и устроить небольшой каток. Заказанные ещё несколько месяцев назад для всех детей коньки из Голландии прибыли в конце декабря. Однако Аделина и Матильда наотрез отказались учиться кататься.

А вот Августин Августович и Каролина с удовольствием по воскресеньям выходили на лед и катались пару часов до обеда, обучая стоять на узких стальных полозьях и маленького Альфонсо. Августин Августович и его старшая дочь освоили коньки ещё в Англии, в Сент-Джеймском парке, однако в Петербурге об этом никто не знал, поэтому служащие института, идущие по набережной Фонтанки, с недоумением гадали, откуда испанцы так лихо умеют кататься на коньках. Катание продолжалось до середины марта, пока однажды, во время оттепели, семилетний Альфонсо, один, без сопровождения гувернёра, не отправился на лёд и не провалился в полынью. Ребёнка чудом удалось спасти. Мокрого мальчика на набережную вытащил продавец сбитнем (потом Бетанкур щедро наградил его). Ребёнок пролежал в постели несколько недель с воспалением легких. В следующие зимы Бетанкур запретил детям кататься на льду Фонтанки, и в Юсуповском саду начали заливать искусственный каток.

В 20-х и 30-х годах XIX века катание на коньках стало одной из самых модных зимних забав в Петербурге. Кто знает, может, начало этой моде также положил Августин де Бетанкур?

ОТСТАВКА СПЕРАНСКОГО

В тот же день, когда Альфонсо провалился в полынью, 17 марта, в 8 часов вечера, между Александром I и Михаилом Михайловичем Сперанским состоялась роковая беседа, после которой государственный секретарь оказался в отставке. Из кабинета царя Сперанский вышел «почти в беспамятстве, вместо бумаг стал укладывать в портфель свою шляпу и наконец упал на стул, так что Кутузов побежал за водой. Через несколько секунд дверь из Государева кабинета отворилась, и Государь показался на пороге, видимо расстроенный: “Ещё раз прощайте, Михаил Михайлович”, — проговорил он и потом скрылся…».

Вечером Сперанского в его доме уже ждал министр полиции Балашов с предписанием немедленно покинуть столицу. Михаил Михайлович молча выслушал повеление императора, взглянул на дверь комнаты, где спала двенадцатилетняя дочь, собрал часть имевшихся дома деловых бумаг, написал прощальную записку и вышел из своих апартаментов. Сперанский не мог и предположить, что возвратится в столицу только через девять лет, в марте 1821 года.

В разговорах с царём Бетанкур всегда поддерживал прогрессивные идеи Сперанского, понимая, что крепостное право будет тормозить дальнейшее развитие крупной машинной индустрии, а за ней он видел будущее процветание России. Да и вообще, от одной мысли, что в XIX веке людьми можно торговать, да ещё в Европе, Бетанкуру становилось не по себе. Хотя он и понимал, что многие влиятельные силы в России заинтересованы в сохранении status quo, и среди них русская православная церковь — главный крепостник и первый оплот самодержавия. Вступить в открытое противостояние с ней Александр I так и не решился, хотя Сперанский, сам выходец из церковных глубин, подталкивал царя к решительным действиям. Но Александр I боялся, понимая, что, посягнув на финансовые интересы такого сильного противника, как Русская православная церковь, сам может лишиться престола. Ставка была слишком высока — и он отступил.

Бетанкур внутренне переживал отставку Сперанского: он искренне уважал его и порой даже восхищался им. Но он отлично усвоил правила игры при русском дворе (они ничем не отличались от испанского) — опального и изгнанного чиновника тут же забывали.

МЕСТЬ БЕТАНКУРА ИСПАНСКОЙ ИНКВИЗИЦИИ

9 апреля, после молебна в Казанском соборе, Александр I выехал в Вильну. В составе царской свиты был и Георг Ольденбургский с несколькими своими подчинёнными. В тот же день, после встречи с Бетанкуром, граф Румянцев вызвал французского посла Лористона и заверил его, что Государь остается верным союзником Наполеона, хотя скопление французских войск под Кенигсбергом тревожит русский двор.

Несмотря на то что в эти дни председатель Государственного совета граф Николай Петрович Румянцев был поглощён внешней политикой, он продолжал следить за успехами Института Корпуса инженеров путей сообщения, так как считал его своим детищем. С 1812 года в институте начали читать углублённый курс по изучению дифференциального исчисления (разложению в ряд логарифмических и тригонометрических функций, нахождению наибольшего и наименьшего значения функций одной переменной, приложению дифференциального исчисления к теории кривых линий), интегрирования различных функций, а также вычисления интегралов с помощью рядов.

Георг Ольденбургский на частые встречи Бетанкура с графом Румянцевым сначала смотрел как на нарушение субординации, но однажды за обедом на двенадцать персон в Каменноостровском дворце увидел, как сам Александр I подливает вино в бокал Бетанкура. После этого главный директор путей сообщений стал смотреть на всё связанное с его подчинённым сквозь пальцы, поняв, тот — «любимчик» Его Императорского Величества. Да и вообще, с каждым годом Бетанкур всё больше нравился принцу Георгу Ольденбургскому: он сам был талантлив и мог ценить одарённость в других.

Весной 1812 года, когда Александр I находился в Санкт-Петербурге, Бетанкур иногда обедал с ним по два раза в неделю. Государя интересовало не только строительство водных путей и развитие технического образования в России — он также с особым вниманием выслушивал удивительные рассказы Бетанкура о жизни испанского двора. Незаметно для всех Августин де Бетанкур стал оказывать влияние на императора в вопросах внешней политики, касающихся Испании и Португалии. Так, не без участия Бетанкура 8 июля 1812 года в Великих Луках был подписан секретный русско-испанский договор, по которому Россия признала кадисские кортесы и конституцию 1812 года.

Таким образом, Бетанкур по-своему отомстил испанской инквизиции: годом позже кортесы полностью упразднили её и приняли законы против религиозных орденов. Учредительное собрание Испании отменило ряд церковных налогов, а также конфисковало и продало значительную часть церковных земель. Подписание русско-испанского договора в Великих Луках имело важное политическое значение для укрепления международного положения кортесов.

ВОЙНА

Но все эти события были ничтожны в сравнении с теми, что происходили в Восточной Европе. 12 июня шестисоттысячная армия Наполеона перешла Неман и вторглась в пределы Российской империи. Ей противостояли три разрозненных русских соединения общей численностью двести тысяч человек. Причём одна треть находилась на юге и вела войну с Турцией. Для России настало трудное время, но, как оказалось, и блистательное.

Уже в первый месяц войны шестнадцать воспитанников Института Корпуса инженеров путей сообщения отправились в действующую армию. Перед Юсуповским дворцом их провожали преподаватели, Августин де Бетанкур с супругой и директор института генерал-майор Сеновер.