Шарин встретила ее в дверях, и вид у нее был совершенно безумный.

— Моя госпожа, разве великий царь…

Роксана мотнула головой и, извинившись перед Кайаном, закрыла двери изнутри и встала перед ними, скрестив руки на груди.

— В чем дело, Шарин? Плохие вести от моего отца? — В ее глазах застыла тревога.

— Нет, ничего такого, твое высочество. Речь идет о персидской принцессе Барсине… Несколько минут назад приходил гонец. Она направляется сюда и хочет поговорить с тобой.

— Барсина? Идет сюда? — С губ Роксаны машинально слетело ругательство, достойное обитателей городских трущоб. — Клянусь Мудрым Богом, она или полная дура, или праведница, если намерена отдаться в мои руки этой ночью. Я сниму с нее кожу и повешу на стену в качестве любимого украшения.

— Моя госпожа, — забормотала Шарин, — ты должна помнить о своем положении. — Она привела в порядок волосы Роксаны и аккуратно водрузила корону на место. — Пойдем в зал для приемов. Ты должна встретить ее в соответствии с придворным этикетом, а иначе рискуешь потерять лицо.

Несмотря на протесты, Роксана позволила увести себя в просторное помещение с мраморными колоннами и заняла место на возвышении. Раньше ее покои принадлежали матери персидской царицы, бабушке принцессы Барсины. Трон был низким и изящным. Его искусно украсили цветами и пасущимися козлами из серебра и кованого золота. Две младшие служанки Роксаны, вооружившись луками, колчанами со стрелами и мечами, заняли позиции позади нее. За исключением великого царя, всем остальным мужчинам вход во внутренние покои царицы был запрещен, поэтому роль охранников выполняли девушки.

Через некоторое время по коридорам прошествовала процессия и остановилась возле двери в покои Роксаны. Закрытые носилки сопровождали несколько персидских вельмож и две шеренги стражников. Надменный евнух сообщил о прибытии принцессы Барсины Бондуру, который посмотрел на Кайана в ожидании приказаний.

— Я начальник охраны. Сообщи мне о своем деле, — требовательно сказал Кайан, сверля взглядом стоявшее перед ним раскрашенное существо.

— Я — главный управляющий…

Кайан положил ладонь на рукоять меча.

— Оставь свои высокопарные слова для того, кто сможет дать им достойную оценку. Чего ты хочешь?

— Принцесса… принцесса Барсина, дочь великого царя Дария желает встретиться с первой женой великого царя Александра.

Кайан кивнул, и двое свирепых бактрийцев скрестили копья перед евнухом. Кайан повернулся к Бондуру и повторил ему сообщение. Бондур постучал в дверь, ему ответила служанка, и сообщение было передано Роксане в тронный зал.

— Если эта гусыня уже здесь, пригласите ее, — заявила она. — Неужели я испугаюсь робкого персидского цветка?

Ее ответ в дипломатической форме был передан главному управляющему, который пожелал узнать, не присутствуют ли в покоях принцессы Роксаны некастрированные мужчины. Кайан усмехнулся.

— Веди свою принцессу, мой сладкий. Там вообще нет мужчин, а большего я гарантировать не могу.

После непродолжительных переговоров рабы поставили паланкин на пол, занавеси распахнулись, и оттуда появилась закутанная в покрывало фигура. В окружении нескольких женщин и вооруженных евнухов принцесса Барсина вошла в тронный зал.

Роксана наблюдала, как высокая, стройная, полностью закутанная в покрывало от посторонних глаз фигура двигалась к помосту, а затем сделала едва уловимый глазом формальный поклон.

— Принцесса Роксана… — Женский голос оказался высоким и монотонным.

Из-под покрывала показались большие, умные, густо накрашенные карие глаза. Роксана попыталась прочитать по ним предназначенное ей послание. Ее злость несколько улеглась, и она произнесла неожиданно для себя довольно дружелюбным тоном:

— Принцесса Барсина… — Роксана грациозно склонила голову, но ухитрилась при этом сделать поклон еще более мимолетным, чем у принцессы. — Прошу, сними свое покрывало. Здесь нет полноценных мужчин, а я не привыкла разговаривать с маской и предпочитаю увидеть твое лицо.

Трепеща, девушка сняла покрывало. Ее руки оказались тонкими и изящными, с холеными ногтями, а пальцы были унизаны перстнями. Овальное смуглое лицо с чеканным носом, как у царя Дария, гармонировало с ее общим обликом, но большие глаза казались печальными. Густые черные волосы Барсины были уложены в строгую прическу без украшений.

— Мне говорили, что ты очень красива, госпожа, — призналась она и прищурила глаза, разглядывая Роксану.

Отец Барсины страдал близорукостью, и Роксана пришла к выводу, что дочь унаследовала этот недостаток.

— Ты слишком добра, Барсина, но женская красота не всегда является достоинством. — Роксана окинула взглядом сгорающих от любопытства присутствующих. — Почему бы нам не побеседовать наедине?

— О да, но разве это возможно? — произнесла Барсина, и в ее голосе прозвучало сомнение.

Главный управляющий насупился и начал было протестовать, но Роксана так посмотрела на него, что он тут же лишился дара речи.

— Принцесса Барсина является невестой господина Александра. Здесь она находится в такой же безопасности, как у подножия трона Зевса.

Поскольку Зевс был богом Александра, а не ее собственным, она надеялась, что подобное богохульство останется безнаказанным.

Роксана провела принцессу в маленькую зашторенную нишу, освещенную единственной масляной лампой. Здесь приятно пахло благовониями, а пол покрывал бесценный китайский ковер небесно-голубого цвета. Роксана пригласила гостью присесть на низкое ложе и устроилась рядом с ней.

— Давай поговорим здесь, вне досягаемости ушей этих придворных куропаток. Зачем ты пришла, Барсина? Я восхищена твоей смелостью, но ты, должно быть, знаешь, что я настроена против этого брака.

Барсина вспыхнула.

— Я знаю, и мне было очень страшно идти сюда. Они сказали, что ты… — Ее голос снизился до шепота. — Они называют тебя амазонкой, но сейчас я вижу, что они лгали. Ты не воин в женском обличье, а прекрасная госпожа.

— Не думаю, что ты решила встретиться со мной для того, чтобы тратить время на похвалы, Барсина.

Роксана обратила внимание на изящные руки персидской принцессы и подумала, будет ли ее господин восхищаться столь изнеженными руками, которые никогда не натягивали тетиву лука и не копали песок пустыни, чтобы добраться до воды? Барсина принадлежала к тому типу женщин, с какими Роксана никогда не дружила и над которыми зачастую насмехалась. «Вот это настоящая принцесса! — подумала она, а затем продолжила эту мысль с оттенком сожаления: — Принцесса, которой я никогда не стану».

— Я тоже не хочу этого замужества! — неожиданно всхлипнула Барсина. — Я боюсь. Прошу, помоги мне. Мои дядья… знатные люди… все они толкают меня к этому браку с господином Александром, даже бабушка, которая заменила мне мать. — Слезы наполнили ее глаза и полились по щекам, не знавшим прямых лучей солнца. — Я не хочу замуж вообще никогда, и особенно за великого царя. Я напугана до смерти. — Она закрыла лицо тонкими нежными пальчиками и зарыдала.

Роксана вздохнула и положила руку на плечо девушки. Нет, это была вовсе не юная девочка. Она уже давно достигла зрелости и брачного возраста. Ей было примерно столько же лет, сколько и Александру. Раздражение Роксаны полностью испарилось, и ему на смену пришло нечто вроде жалости.

— Я ничего не могу предпринять, Барсина, но сделала бы все возможное, если бы это оказалось в моих силах, однако не ради тебя, а ради ребенка, которого я ношу. Александр заявил, что женится на тебе, значит, он так и поступит, причем в самое ближайшее время. Мы — всего лишь пешки в политических играх. Ты — пешка персидских вельмож, а я… я… — Она засмеялась. — Я даже не знаю, чья рука направляет мои действия. Лучше смирись с мыслью о браке с великим царем. Нет смысла тратить слезы на то, что невозможно изменить.

— Но я не могу, — причитала Барсина, — не могу! Я никогда… Госпожа… Я никогда не думала о мужчине в этом смысле. Я провожу свои дни в молитвах и занятиях музыкой. Великий царь… — Ее глаза стали еще больше, и в них замелькали искорки фанатизма. — Он — чужеземец, и я даже не знаю его языка. Как я могу позволить такому мужчине прикоснуться ко мне? С равным успехом я могла бы соединиться с дикарем из степей!