Коридоры были темными и мрачными, несмотря на мерцающие масляные лампы, укрепленные на вымытых добела каменных стенах. Мимо проходили македонские патрули, но Роксана просто прижималась к стене и отворачивала лицо. Когда она сумела добраться по запутанным коридорам до покоев Александра, большинство обитателей дворца уже спали.

Роксана услышала знакомые голоса и спряталась в кладовке. Мимо прошествовали Гефестион и Пердикка. Если судить по их состоянию, за столом ее господина было выпито немало. Пердикка распевал македонскую песенку о пастушке, а Гефестион ему вторил. Ей оставалось только догадываться, кто из них кого поддерживал. Она шагнула было в коридор, когда в дверном проеме неожиданно появился Александр.

— Гефестион! Пердикка! Подождите! — позвал он и последовал за своими товарищами.

— Мы оставили тебе подарок, — крикнул в ответ Гефестион.

Когда охранники устремились за Александром, Роксана проскользнула в царские палаты. Комната для приемов вела во внутренний сад, куда выходило много дверей. Девушка отметила на восковой табличке, что крайний вход слева ведет в спальные покои царя. Роксана прошла через сад и проскочила в затененную арку.

Это были явно покои ее мужа: на низком столе лежали его доспехи, а лук и колчан со стрелами висели на стене. В углу был установлен маленький жертвенник с курившимся в честь Зевса ладаном. Ложе для сна, находившееся во внутренней комнате, оказалось большим и было закрыто пологом. Роксана сдвинула в сторону пурпурную шелковую ткань и задохнулась от неожиданности. Постель была занята!

— Прошу, ложись, твое величество! — сонно прошептала женщина.

Глаза Роксаны расширились от удивления, когда она разглядела ту, которая небрежно раскинулась на царском ложе. Это была Европа!

Глава 17

— Ты кто такая? Что ты здесь делаешь? А, так это ты! — Европа села, прикрыв шелковой простыней свои обнаженные груди.

— Ах ты, афинская сучка! — Роксана вцепилась в ее черные кудри. — Как ты посмела заползти в постель моего мужа подобно гнусной твари?

Роксана стащила испуганно вопившую женщину с ложа и нанесла ей удар кулаком по носу.

Европа взвыла и начала царапаться и махать руками, что заставило Роксану отскочить с вырванными клочьями волос Европы в руках. Европе удалось все же угодить Роксане в лицо, и та, охваченная яростью, повалила гречанку на пол.

— Тебе будет кого оплакивать! — пообещала она Александру, выхватывая из-за пояса кинжал.

Европа зарыдала и попыталась уползти на коленях по ковру.

— Нет! Нет! — истерически кричала она, но вопли застряли в ее горле, когда над ней склонилась Роксана с коротким клинком в руке.

Прошло больше часа, прежде чем Александр вернулся в свою постель. Роксана услышала, как он прошел через сад, напевая ту же песенку, которую она слышала в коридоре.

— Просыпайся, моя красавица! — произнес он. — Ночной воздух очень холодный, а твои объятия дарят тепло. — Александр отдернул полог и стал возиться со своей туникой. — Я жажду обнять тебя, — сообщил он, стаскивая с нее шелковое покрывало.

Роксана лежала на простынях обнаженная, а ее волосы рассыпались по подушкам.

— Иди ко мне, — страстно прошептала она. — Я согрею тебя божественными ласками.

— Роксана? — Энтузиазм в его голосе мгновенно угас.

Она села, заложив руки за голову, и с невинным видом взглянула на него.

— Да, мой господин, это я. Где же еще должна находиться твоя жена?

— Мегера! — хрипло буркнул он. Его пальцы коснулись груди с пурпурным соском, будто выточенной из слоновой кости. — Чародейка…

Ее руки тянули его вниз, лаская вздыбленное копье и поглаживал напряженные мышцы шеи и плеч.

— Все, что пожелаешь, Александр, — произнесла она, слегка проводя языком по его полной нижней губе. — Я дам тебе все, что только пожелаешь.

Он впился в нежный рот, прижимая ее тело к ложу, покрытому шелковыми простынями.

— Но как ты оказалась здесь? — прошептал он между поцелуями. Ее кожа пылала бархатным огнем, а ее близость одурманивала его. Охваченный неистовым желанием, он погрузился в ее плоть. Она встретила его движения с не меньшей страстью, вылившейся криком, когда они достигли вершины экстаза.

В течение всей ночи он занимался с ней любовью, медленно и чувственно, шепча на ухо слова, которые никогда не произносил днем. Наконец наступило пресыщение и Александр заснул, а Роксана лежала, не смыкая глаз, измученная, но торжествующая.

Рассвет уже вставал над садом, когда Александр пошевелился. Он остановил взгляд на ее умиротворенном, свежем лице, не зная, что она уже вставала, плескалась в бассейне в утреннем полумраке и вымыла волосы до блеска.

— Неужели ты настоящая? — пошутил он. — Или же одна из богинь спустилась с небес, чтобы похитить мою душу?

— Я вполне реальна, господин.

Он впервые заметил кровоподтек на ее правой щеке.

— Что случилось? Неужели я…

— Нет, мой господин. — Она засмеялась. — Я не могу сказать, что ты такой уж нежный любовник, но ты не причинил мне никакого вреда.

Он слегка прикоснулся к синяку, и вдруг все вспомнил.

— Где она? Что ты сделала с Европой? — Александр приподнялся на одной руке и озабоченно посмотрел на Роксану. — Ну, согдианка? Отвечай, где моя соплеменница?

Роксана встала с ложа и повела его в соседнюю комнату, где на полу кто-то стонал под шевелившимся ворохом одежды. Роксана отбросила ее, демонстрируя Европу, связанную и с кляпом во рту. Александр наклонился, чтобы развязать узлы, и женщина начала плакать, истерически всхлипывая.

— Александр! — донесся из спальни голос Гефестиона.

Роксана набросила на себя царский халат.

— Сюда, командир! — крикнула она.

В комнату поспешно вошел Гефестион.

— Что происходит? — Он уставился на Европу.

Один ее глаз почти закрылся, вокруг него расползлась чернота, нос опух и кровоточил, а обнаженное тело было покрыто ссадинами. Но хуже всего дело обстояло с волосами. Она, завывая, попыталась прикрыть голову руками, поскольку волосы были неровно обрезаны, и теперь их длина была не больше нескольких дюймов, а клочья торчали во все стороны.

— Клянусь всеми богами! — воскликнул Гефестион. Он переводил взгляд с Европы на Роксану, а затем на Александра, и его начал душить смех. — С двумя сразу? А я думал, что ты ночью был слишком пьян для подобных подвигов.

Александр только пожал плечами и тоже не удержался от смеха, когда его друг завернул плачущую женщину в алое покрывало и вынес из комнаты.

— Я доставлю эту дикарку в ее комнаты.

— Это была неравная схватка! — Александр продолжал веселиться. — Косуля против волчицы.

Когда они остались наедине, Роксана упала на одно колено и склонила голову.

— Я проявила самоуправство, господин, и это непозволительно. Великий царь может иметь в своей постели столько женщин, сколько захочет.

— Что я слышу? — Он заставил ее подняться. — Неужели ты сожалеешь, что оскорбила и унизила Европу?

— Нет. — На ее устах расцвела улыбка. — Я очень разозлилась, когда увидела эту потаскушку в твоей спальне. Но, тем не менее, я постараюсь быть более покорной женой, клянусь.

— Постараешься… Думаю, что «постараюсь» — как раз подходящее слово. — Он прижал ее к себе и поцеловал в распухшие от ночных ласк губы. — Мы должны еще кое-чем заняться, маленькая согдианка.

— Чем заняться? — прошептала она.

— Нам необходимо сделать сына. — Александр подхватил ее и понес к постели. — На этот раз мы не совершим ошибку.

Путь армии сквозь густой лес таил в себе множество опасностей. Продолжался бесконечный дождь, поэтому портились припасы и одежда, сложно было приготовить еду и невозможно выспаться. Лошади слабели от постоянной сырости и подвергались нападениям тигров и диких собак; ядовитые змеи кусали и людей, и животных. Растянувшись на долгие мили по тропе в джунглях, армия стала уязвимой при внезапных атаках вражеских племен.