Эта инструкция с точки зрения разведки примечательна тем, что она подробно излагает процедуру поэтапной вербовки агентуры, вовлечения в агентурную деятельность. Вряд ли какая-либо другая дипломатическая служба так последовательно излагала когда-нибудь этот метод воздействия на партнера по дипломатической пертрактации — дипломатическим документом.

В самом деле, надо было уговорить мусульман, воспитанных в слепом повиновении султану, чтобы они изменили своим привычкам, обычаям, законам и помогли бы «неверным христианам» воевать против своего духовного вождя и начальника. Надо было заставить их добровольно уступить врагу своему — России — крепости и порты. Как добиться этого? Был пример, когда один из русских разведчиков, статский советник Веселицкий, без агентурной подготовки пошел на татар, что называется, «в лоб». Он не только не добился успеха, но и испортил отношения с татарскими вождями, и его пришлось дезавуировать. Как же рассеять страх и опасения крымцев, как побороть их естественную вражду к православно-христианской России?

Инструкция Щербинину отвечает на эти вопросы так:

«Приличныя внушения, изъяснения, настоятельства, соединенные с терпеливостью, с наружным уважением их взаимных вопросов и ответов, и с возбуждением собственного их рассудка и внимания суть те орудия, которыя в сих окрестностях полезны и удачны быть имеют»^{97}.

Только путем приведения хана и крымских начальников в такое состояние, чтобы они поняли их интерес в необходимости сотрудничества с Россией, можно будет смягчить их, привести к желанию вести переговоры, разговаривать.

«Коль скоро вы приметите, что оныя в них действовать начинают, вступите в действительную негоциацию».

И не просто идти напролом, а подготовив почву агентурными средствами, через специально изученных лиц, после подкупа деньгами и подарками. Авторы вновь возвращаются к этому вопросу в § 13, чтобы подчеркнуть главное в задании:

«Сии суть средства, коих искусным употреблением стараться вы имеете преодолеть татар неподатность и как бы собственных мыслей их и рассмотрения следствием, по степеням происходящим подвигнуть хана Крымского с правительством не только на соглашение, но и на самое действительное и заботливое прошение, чтобы вышеозначенные два места, с окрестного землею, нашими людьми заняты были, внушая им, по пристойности времени и случаев для уничтожения затруднительств и от суеверства их, что и разность законов взаимной дружбе препятствовать не может и не долженствует; ибо никаким законом не запрещается искать своего благополучия, но паче каждому человеку такое побуждение врожденное есть. А между тем примечается вам здесь же, что преклонение на вашу сторону некоторых знатнейших и в обществе почтение имеющих из их духовнаго чина, также немалый дать может перевес в пользу ваших подвигов, будучи как известно, у всех магометан поповския изречения священны и почти одного с законом их достоинства, каковых людей весьма надлежало бы и ст. сов. Веселицкому, вступая в негоциацию с ханом, уловить предварительно; но он вопреки того, увидя от них затруднительства, попустился их поносить, что и не могло быть как весьма странно для слуха магометанского, а духовных их тем больше ожесточенными сделать, чтоб наши требования отвергать противностью в том их закона»^{98}.

Щербинин вполне справился со своей задачей. Хан Сагиб-Гирей декларировал независимость Крыма и послал в Петербург своего брата султана Шагинь-Гирея.

Вторая часть плана таким образом была вчерне реализована. Турки из Крыма были изгнаны. Теперь перед разведкой стояла новая задача — удержать Крым в состоянии независимости, отбить все атаки турецкой разведки на крымскую самостоятельность.

Эта задача представляла ряд трудностей, заключающихся в том, что у Турции была прекрасная «идеологическая» агентура в Крыму, на Кубани и всем Кавказе. Надо было поставить турецкой агентуре не только контрразведывательный барьер, но самим организовать вербовку такой агентуры среди правящих кругов Крыма. Цель — не допустить турецкую агентуру к власти. Надо было также готовить агентурные силы для реализации третьей части плана — ликвидации крымской самостоятельности и окончательного присоединения Крыма к России.

Этим занялся Щербинин еще будучи в Крыму. Он завербовал ханского секретаря и ряд других крупных чиновников. Затем этой работой занялся статский советник Веселицкий, оставленный в Крыму поверенным в делах. Но самая крупная вербовка по татарскому делу была проведена в Петербурге самим Н.И. Паниным: вербовка султана Шагинь-Гирея. Он позже сыграл огромную роль в деле присоединения Крыма к России.

Будучи послан из Крыма послом в Петербург, этот вельможа вначале повел себя весьма неучтиво по отношению к двору императрицы. Дело чуть не дошло до конфликта из-за вопросов протокола. Но Н.И. Панин сумел разглядеть в нем недюжинную личность, крупного организатора и решил пойти на вербовку султана. Его начали обхаживать, давая деньги, сколько он требовал. Помимо 100 рублей в день на содержание, он получил наличными 27 000 рублей. Кроме того, ему дали дорогую шубу, шапку, саблю с золотом и бриллиантами ценою в 20 000 рублей, табакерку, дорогостоящий перстень и бриллиантовое кольцо лично от Панина. Все эти расходы Панина не смущали, и в письме к Щербинину он пишет:

«А он к восприятию всяких понятий не неспособным видится, и буде устоит в своих обещаниях, кои он сделал, и разставаясь со мной, то кажется с пользою и содействовать нам будет, чтоб грубых татар вразумить о прочности нашего с ними союза»^{99}.

Вначале Шагинь-Гирею не удалось убедить татар, и он, отверженный ими, остался в России на содержании русского правительства. Потом переехал на Таманский полуостров, куда перекочевали ногайские орды, и по приказу русского двора занимался там разведывательной деятельностью и борьбой с турецким влиянием. В 1773 году туркам удалось поднять бунт кубанских татар, который грозил распространиться на Кабарду и ногайские орды. В рескрипте на имя Щербинина Петербург предложил усилить агентурную работу, активизировать работу Джан-Мамбет-бея, вербовать среди духовенства и начальствующих лиц, чтобы действовать против Порты ее же методами, т.е. методами разведки. Рескрипт Щербинину гласит так: Шока однакоже помянутые татарские народы с сообщниками своими кабардинцами и другими горскими жителями представляются только еще сумнительными и колеблющимися, то приняться за их алчность и корыстолюбие для уничтожения всех их противных замыслов, т.е. те же самые сильно действуемые способы употребить к удержанию их в спокойном состоянии, какие Порта Оттоманская ко всем известиям не оставляет употреблять по их соблазну. По сим основаниям всемилостивейше апробуя мы сделанный вами весьма кстати поступок, в обещании Эдиссанскому главному начальнику Джан-Мамбет-бею умножить производимое ему жалование, препоручаем вам равным образом, сколько допустит пристойность и удобность, и другое легко-мысленными татарами и всеми кубанскими и горскими народами весьма уважаемое лицо, а именно Казьь-Тирей-Султаиа, которого и по содержанию предыдущего нашего рескрипта от 4 ноября минувшего года предписано вам было стараться приобресть в нашу сторону, и действительно, как наискорее, подобными и Джан-Мамбету поощрениями и дачами обратить на склонныя мысли, а наконец и всех татарских начальников и чиновных людей, кои в ордах имеют силу и доверенность и в состоянии находятся по своему произволу руководствовать оными, приласкать подарками же…»^{100}

Попутно же в Петербурге решаются на весьма важный шаг — назначают Шагинь-Гирея главой над всеми ногайскими ордами.

Так как управляющий Крымом брат Шагиня Сагиб-Гирей не пользовался доверием русских и не было надежд повлиять на него, было решено готовить ему преемника, посадить со временем на ханский престол русского кандидата, повторить польский опыт; другими словами, приступить к подготовке татарского варианта «Понятовского» в лице Шагинь-Гирея.