В благодарность богам рахамцы выстроили вокруг него каменную стену, а камни исписали хвалой и молитвами. Это ублажило богов, и те наградили их многими поколениями изобилия. Рахамцы расселились по всему острову, живя без страха и забот, не зная ни болезней, ни голода. Кезатти их никогда не беспокоили, и мертвые земли тогда еще не существовали.

Рахамцы были настоящими мастерами камня. Они выстроили наружную стену, чтобы защитить свою деревню от шторма, который наслали на них завистливые боги. Немного спустя после этого три лодки приблизились к побережью. Они были огромными, намного больше наших пальмовых, и конструкция их была так же необычна, как и люди, что плыли на них через море. Они были невысокими, даже ниже, чем Конан, их кожа белая, как сок куомо. Их предводительницу звали Джайорой. Рахамцы с радостью приняли чужестранку и позволили искупаться в своем фонтане. Джайора искренне подивилась чуду, однако не захотела делить фонтан с дикарями.

В одну безлунную ночь Джайора и ее люди напали. Спящие рахамцы были убиты. Только нескольким дюжинам удалось спастись, они убежали в джунгли и нашли прибежище как раз в том самом месте, где стоит теперь наша деревня. К ним присоединилась часть чужестранцев, те, что были недовольны предательством Джайоры…

Ятаба прервался, чтобы отхлебнуть куомо. Его аудитория была зачарована. Шейра и несколько ее охотниц расположились за стариками и, сидя на корточках, слушали с открытыми ртами. Ятаба намеренно повысил голос:

– Дети тех беглецов были нашими первыми предками!

Шепот изумления пробежал по скамьям. «Во имя Азузы!» – слышалось со всех сторон. Потом толпа снова стихла.

– Без своего чудесного фонтана рахамцы ослабели, начали стариться и умирать. Но хуже всего было то, что Джайора осквернила их стену, уничтожив молитвы и начертав вместо них проклятья. На воротах в стене ее люди изваяли образ жестокой богини и замуровали все остальные входы.

Рахамцы молили Джайору о пощаде, однако та убивала всякого, кто заходил в ее крепость. Тогда рахамцы взмолились своим богам, и те их услышали, но сил их хватило только на то, чтобы отравить фонтан. Люди, что пили из него воду, превращались в чудовищ, которые беспрестанно дрались и пожирали друг друга.

Отравленная вода просочилась в почву, и с тех пор там ничего не растет. Чудовища же разбрелись и населили окрестные джунгли. Рахамские боги потом как-то пытались восстановить фонтан, однако Джайора, которая превратилась в зверя последней, воззвала к своей богине, и та за нее заступилась. Заручившись поддержкой завистников, она напала на рахамских богов, и в этом столкновении обе стороны погибли. Фонтан засох. А что сталось с перевоплощенной Джайорой, никому не известно.

Конан не смел шелохнуться, заинтригованный рассказом ятабы. Происхождение замка в лесу стало понятным. Но откуда же все-таки взялась эта Джайора? Какая из хайборийских рас была низкорослой и бледнокожей? Ответ был где-то рядом, однако для полной разгадки не хватало одного маленького ключа.

Рахамцы не пытались вернуться в свою старую деревню. Чудовища расплодились по джунглям, да и новые беды сыпались на их головы одна за другой. Они стали называть себя ганаками, что означало – «дети камня». Однако они забыли свое искусство, так как люди Джайоры были слабы и ленивы. Наступили тяжелые времена, усугубленные появлением кезатти. Когда они впервые напали на деревню, их было немного. Однако они возвращались снова и снова, их число росло. Тогда ганаки взмолились богам, но услышаны не были, ибо старых рахамских богов уже не существовало.

Большинство чужестранцев поклонялось богу, которого они называли Азурой. Их бог не был ни плохим, ни хорошим. Но некоторых своих людей Джайора заставила продать свои души Кхатар – богине смерти. – Ятаба указал на старика, чье тело было расписано желтыми треугольниками. – Те из вас, которые являются их потомками, носят эти знаки, чтобы уберечь от нее свои души. Кхатар не слышит молитв, если те не сопровождаются криками жертвы на пыточном алтаре. Что же касается Азуры, то тот внимает лишь голосам жрецов, ни одного из которых не было среди людей Джайоры. Наши предки были бы обречены, если бы за них не вступился бог войны Мухинго.

Конан чуть не поперхнулся своим куомо. Азура… не означало ли это Ашура? Так назывался бог, почитаемый в Вендии! А ятабина Кхатар наверняка была Катар – вендийская богиня зла. Конан бывал когда-то в этих землях. Вендия лежала во многих милях к востоку от Иранистана, и хотя земли ее простирались до самого южного океана, она вовсе не считалась великой морской державой. Конан сомневался, чтобы она располагала хоть одним мало-мальски приличным портом. Ее народ и обычаи были странными. Похоже, что Джайора действительно была вендийкой, а Ганака – всего лишь одним из островов мистического архипелага, примыкавшего к западному побережью. Но это значило, что он дрейфовал не одну сотню миль, после того как спасся с тонущей «Мистрисс». Конан сконцентрировал все внимание на ятабе, готовясь услышать новые сенсации.

– Однажды ночью он явился нашему первому ятабе и поведал о том, что кезатти были детьми его младшего брата Изата. Он рассказал также о всемогущем Атабе и о солнечном Азузе, которые были сильными и добрыми богами. Они были весьма опечалены тем, что их сын причинил столько горя ганакам, однако запретили Мухинго убивать кезатти. Желая хоть как-то помочь людям, Мухинго передал это, – ятаба указал на свое ожерелье, – со словами: «Ты поведешь своих людей по пути Азузы. За это я дарю тебе кабукру. Выбери одного из своих воинов и сделай его вождем ганаков. Прикажи духам кабукры защитить его от кезатти. Пусть он соберет своих воинов и плывет на Араву, где одержит над птицами победу. С помощью кабукры ты будешь лечить больных и воскрешать умирающих, но запомни: души ракушек будут служить тебе до тех пор, пока ты следуешь путем Азузы!»

– Неужели мы свернули с его пути? – не выдержал Юкона.

– Думаю, что да. Это случилось очень давно, когда наш первый боевой вождь состарился и умер. Тогда наши воины уничтожили друг друга в борьбе за его место, и остался один лишь Кулунга. Я уже рассказывал вам, как с помощью атланги он прогнал кезатти, и до сегодняшнего дня они не смели нападать на деревню.

– Но как же насчет древнего пророчества? Вернется ли он снова? – взволнованно зашептали ганаки, их взгляды с надеждой устремились на ятабу.

Старик глубокомысленно помолчал и затем торжественно продолжил:

– Да! И именно поэтому я попросил Конана о помощи. Но начну по порядку… Когда я сказал вам, что Мухинго забрал Кулунгу на небо, я повторил ту ложь, которую рассказывал каждый ятаба до меня. Сегодня я открою вам правду, хотя тем самым нарушу клятву, данную мной моему предшественнику… – Старик часто задышал – видимо, ему нелегко было об этом говорить. – Нет, Кулунга не вознесся на небо. Прогнав кезатти, он отправился в запретные земли. Только ятаба знал об этом и не хотел его отпускать. Но избранный не послушался. Он мечтал отыскать фонтан и восстановить деревню. Отец и мать Кулунга были коренными рахамцами, и они воспитали в нем мечту увидеть старые стены. Он надеялся, что атланга поможет ему разделаться с тварями, обитавшими в самом сердце джунглей. Кулунга вошел в крепость… и с тех пор его никто не видел.

– Но почему от нас это скрывали?! – требовательно спросил узколицый ганак, его глаза пылали негодованием.

Ятаба пожал плечами:

– Не знаю… Возможно, потому, что люди ятабы и так много страдали. Жестоко было бы лишать их последней надежды.

Старики снова зашумели, пока выкрик киммерийца не заставил их смолкнуть.

– Хватит, во имя Крона! Скажите, что я должен сделать, и вы получите мой ответ.

Ятаба нахмурился:

– Атланга находится там, где ее последний раз сжимал Кулунга, – за стенами старой крепости. Только ты и Юкона видели древний замок. Однако Юкона – наш последний воин и должен остаться здесь. Если духи меня услышат, они защитят его от кезатти.

– Тогда почему не пойду я? Пусть Конан охраняет деревню.