— Значит, сейчас он в тюрьме? — наконец спросила она.

— В колонии, — коротко ответил Митрохин.

— Ему можно чем-нибудь помочь?

— Не знаю, — задумчиво сказал Митрохин. — Пока ничего не знаю.

8. После письма

В небольшом дворике на сложенных штабелями дровах сидели подростки. Все они молча и сосредоточенно курили, держа свои сигареты одинаково — большим и указательным пальцами.

Валя еще раз сверила записанный ею адрес с номером на воротах, вошла во двор и остановилась в нерешительности.

— Ребята, — обратилась она к подросткам, — где здесь пятая квартира?

— Кого надо-то? — не вынимая изо рта сигарету, спросил один из них.

— Васина.

— Славку, что ли?

— Да. Вячеслава.

— Так он уже занятой! — хихикнул парнишка и подбросил в воздух докуренную сигарету. — Иди, иди, тебе его Катька даст жизни…

«Катька, — повторила про себя Валя, — да, я уже слышала это имя. Там, в суде…»

Не добившись толку, она пошла в сторону небольшого деревянного флигеля, стоявшего в глубине двора.

— Пятая квартира, — раздался за ее спиной мальчишеский голос, — второй этаж… Шею себе не сверни!

Валя вошла в подъезд. На лестнице было темно, и ступени действительно оказались узкими и крутыми. Держась за перила, Валя поднялась на площадку второго этажа. Постепенно глаза ее привыкли к темноте, она увидела дверь, пошарила по стене, стараясь найти кнопку звонка, не нашла и постучала.

Послышались шаги, звякнул замок, дверь открылась. В тускло освещенной прихожей стояла женщина. На ней была вязаная кофта с засученными выше локтя рукавами и подоткнутая по бокам юбка. Стук в дверь, видимо, оторвал ее от стирки или от мытья полов.

— Простите, — обратилась к ней Валя, — Васин не здесь живет?

— Славка, что ли? — переспросила женщина, убирая тыльной стороной ладони упавшую на лоб прядь волос. Не дожидаясь ответа, она крикнула куда-то в глубь коридора: — Славка! К тебе пришли…

Скрипнула дверь, и в передней появился Васин. Он молча и недоумевающе смотрел на гостью.

Пока Валя узнавала в суде адрес Васина, пока разыскивала этот дом, расположенный на самой окраине Зареченска, ей казалось, что увидеть Васина необходимо. Ведь он был единственным свидетелем происшествия на Воронинском шоссе и наверняка знал то, чего не знала и не могла знать она, Валя.

Но теперь, оказавшись лицом к лицу с этим парнем, Валя растерялась.

— Мне… надо поговорить с вами, — сказала она наконец и добавила поспешно: — Я вам сейчас все объясню!

Васин пристально поглядел на Валю, потом на все еще стоявшую рядом женщину, заметил ее настороженно-вопросительный взгляд и нехотя сказал:

— Проходите.

Он повернулся и пошел вдоль узкого, темного коридора. Валя направилась за ним, все еще чувствуя на своей спине пристально-любопытный взгляд.

В конце коридора она увидела полоску света, падавшую из приоткрытой двери.

Васин толкнул дверь и вошел в комнату первым. Следом за ним перешагнула порог и Валя.

Она очутилась в крохотной комнатке. У стены стояла кушетка, застланная выцветшим ковром. У другой стены — маленький квадратный стол, стул и табуретка. Войдя в комнату, Васин остановился посредине и, нахмурив свои редкие белесые брови, молча уставился на Валю.

— Я к вам по делу пришла, — начала Валя, но Васин прервал ее:

— Дверь прикройте!

Валя торопливо закрыла дверь.

— Какое там дело? — грубо спросил Васин, по-прежнему стоя посреди комнаты. Он смотрел на Валю неприязненно, отчужденно.

«С чего же мне начать? — подумала Валя. — Как я смогу объяснить ему все, из-за чего пришла? Может быть, уйти? Сказать, что ошиблась или что зайду в другой раз? Нет, во второй раз я уже сюда не приду. Надо сейчас!..»

— Я пришла из-за Володи Харламова, — твердо сказала она.

Васин молчал.

— Вы же знаете, — продолжала Валя, — его осудили…

— А я тут при чем?

— Как же? Вы ведь ехали вместе… Все это случилось при вас!..

— Ну и что из того?

— Как что из того?.. — растерянно повторила Валя.

— Да так! — угрюмо ответил Васин. — Все, что знал, заявил. Там. На суде. Какой еще может быть разговор?

— Но вы были знакомы! — уже с отчаянием произнесла Валя.

— Ну и что из того? — повторил Васин. — Я со всеми ребятами из ихней бригады знаком. Работали вместе. Только он монтер, я шофер. Случалось, по неделе не виделись.

— Но вы все-таки знали друг друга! — Валя пыталась ухватиться хотя бы за эту тонкую нить. — Неужели вы считаете, что в той характеристике была написана правда?

Васин слегка развел руками.

— Кто писал, тем виднее. На то и поставлены.

— Но вы ведь тоже знали его!

— Чужая душа — потемки…

Вале хотелось сказать ему что-нибудь обидное, достать письмо Володи, прочесть те строки, она помнила их наизусть: «…все, что говорил Васин, все, что написано в характеристике, — ложь…» Прочесть эти строки и уйти.

«А что дальше? — спросила себя Валя. — Что дальше?..»

Нет. Она не уйдет. Она стерпит все — и его грубость, и свое унижение. Пока Володя там, она готова на все.

— Послушайте, Слава, — сказала Валя, с трудом заставляя себя называть Васина по имени, — его осудили неправильно.

— Это вам так кажется, — резко сказал Васин, — я помню, как вы там крикнули…

«Ах, вот как, он помнит! Он с самого начала знал, зачем я здесь!.. Но, может быть, он просто боится меня? Опасается, что мне известно такое, что может ему повредить?»

— Да, — сказала Валя, — я крикнула. Не могла сдержаться…

— Кто вы ему? — неожиданно спросил Васин.

— Я?.. Его друг… — Голос Вали дрогнул. Она подумала: «Может быть, я просто не умею найти нужные слова, которые тронули бы этого парня, заставили бы его говорить правду?..»

— Слава, поймите меня, — сказала она. — Я согласна: Володя виноват и должен понести наказание. Но ведь его обвинили не только в том, что он сшиб человека. Они говорят, что он плохой, нечестный. Это неверно, я знаю, и хочу добиться правды.

— А на кой она вам нужна, эта правда? — со злой усмешкой сказал Васин. — Есть ее, что ли, будете? На тарелочке?!

— Как вы можете так говорить?

Дверь за спиной Вали раскрылась. Обернувшись, Валя увидела на пороге девушку. У нее было широкое, добродушное лицо, маленький вздернутый нос. Она посмотрела на Валю, потом на Васина и удивленно спросила:

— У тебя… гости?

На лице Васина появилось выражение замешательства, даже испуга. Тут же оно сменилось доброй, но все еще растерянной улыбкой. Он бросился навстречу девушке, едва не оттолкнув Валю, и поспешно сказал:

— Нет, нет, что ты, Катюша, какие гости! Это так, по делу.

«Так вот она, эта Катя!» — подумала Валя, видя, как Васин заботливо помогает девушке снять ее старенькое серое пальто.

Перемена, происшедшая с Васиным, была так разительна, что несколько мгновений Валя не могла произнести ни слова. Но вот Васин метнул на Валю быстрый взгляд, и она увидела его прежнее лицо — настороженное и злое.

В следующую минуту он уже вел девушку к кушетке, слегка поддерживая ее за локоть, и на лице его снова была добрая, ласковая улыбка.

— Простите, — смущенно сказала, обращаясь к девушке, Валя, — я, правда, по делу. Насчет суда, — добавила она.

— Насчет суда? — с тревогой в голосе переспросила Катя. Она уже собиралась сесть на кушетку, но осталась стоять и вопросительно посмотрела на Валю. — Разве приговор не окончательный?

— Да что ты, Катюша! — преувеличенно бодрым тоном произнес Васин. — Совсем не об этом речь! Она, — он кивнул в сторону Вали, — насчет того монтера пришла… ну, Харламова…

Он снова метнул неприязненный взгляд на гостью.

Валю охватило чувство горечи, обиды, негодования. Васин хотел, чтобы она ушла, немедленно ушла отсюда. Еще минута — и он просто выгонит ее из комнаты. Она мешает ему и Кате, они хотят остаться вдвоем, им нет никакого дела до нее, Вали, до ее горя, пусть Володя мучается там, в колонии, им наплевать на его судьбу… Хорошо! Она уйдет. Только сначала выскажет все в глаза. Теперь ей нечего терять! Пусть ее выгоняют!