В середине — конце восьмидесятых в американской романтической фэнтези был популярен мотив, когда в отношения влюбленных прямо вмешивается некая злая волшебная сила и хочет их разлучить. В «Легенде» (1985) Ридли Скотта с молодым Томом Крузом, почти как в «Руслане и Людмиле», принцессу похищает инфернальный Темный властелин. В «Леди-ястреб» Ричарда Доннера, выставленной на суд зрителя в том же году, колдун-епископ накладывает заклятие на героев Рутгера Хауэра и Мишель Пфайффер, и теперь он по ночам становится волком, а она днем — хищной птицей. Наконец, в «Принцессе-невесте» (1987) Роба Райнера персонажей разлучает интриган-вельможа, и главному герою приходится буквально воскреснуть из мертвых, чтобы спасти героиню.
Вообще, проверка на прочность клятвы «Пока смерть не разлучит нас!» является едва ли не самым популярным ходом в жанре. Суперхит американских кинотеатров и поздних советских видеосалонов «Призрак» (1990) Джерри Цукера стал каноническим примером сюжета, как убитый молодой человек в образе бестелесного духа решает остаться на Земле, чтобы незримо присутствовать рядом со своей невестой. А ведь годом ранее вышла и, увы, провалилась аналогичная, хотя и более глубокая картина самого Стивена Спилберга «Всегда». В фильме Цукера конфликт строился на отчаянном порыве друг к другу и в то же время «физической» невозможности воссоединиться и даже прикоснуться. У Спилберга все наоборот. Погибший летчик-пожарный призван оказать помощь в становлении новичка, который неожиданно влюбился в его теперь уже бывшую подругу и активно добивается взаимности. Призрак в исполнении Ричарда Дрейфуса должен найти в себе силы, чтобы отказаться от своей любви, В таком духовном поступке и заключается его победа, но это как раз и могло не понравится публике, привыкшей к безоговорочным хэппи-эндам.
Киногерой за порогом смерти может быть «скорее жив, чем мертв», и этот ход привлекателен тем, что позволяет показать действительно благополучную развязку. Экранизация романа Марка Леви, названная отечественными локализаторами «Между небом и землей» (2005), рассказывает историю любви разочарованного в жизни вдовца и призрака девушки, которая не умерла, но лежит в коме. Правда, с возвращением героини в сознание преграды не заканчиваются: девушка не помнит ничего из своих «потусторонних» приключений. Не менее драматично развиваются отношения духа старшеклассника, чье тело тоже находится в коме, и юной хулиганки, повинной в его плачевном состоянии, из фильма Дэвида Гойера «Невидимый» (2007).
Иное дело, когда «по ту сторону» оказываются оба влюбленных. Внешних препятствий уже вроде бы нет, однако… Современную интерпретацию мифа об Орфее визуализировала драма «Куда приводят мечты» (1998) по еще одному роману уже упомянутого нами Ричарда Мэйтсона. Разбившийся на машине детский врач (Робин Уильямс), незадолго до того потерявший двух собственных детей, оказывается в «субъективном раю», царстве чистого идеализма, где все постоянно меняется под воздействием желаний. Вдохновившись этим, герой спускается в такую же изменчивую преисподнюю, чтобы освободить жену, от горя наложившую на себя руки. Грешник не может измениться после смерти, а потому сам себя не выпускает из «внутреннего ада» и даже не понимает, где находится. Но герою Уильямса удается невозможное. Ведь хотя никто из обитателей этого загробного мира лично не видел Бога, им оказывается та любовь, на которую они способны.
Казалось бы, что-то оригинальнее и придумать сложно. Однако это не значит, что невозможно. В комедии «Самоубийцы: История любви» (2006), ставшей американским дебютом хорватского режиссера Горана Дукича, поставленной по рассказу израильского писателя Этгара Керета (вот она, глобализация!), перерезавший себе вены от несчастной любви герой попадает в загробный мир для самоубийц. Тот мало чем отличается от Земли, только разрухи больше. Узнав, что бывшая пассия тоже покончила с собой, юноша бросается ее искать и… встречает настоящую любовь в лице совсем другой девушки. Проблема в том, что его новая возлюбленная, скончавшаяся от передозировки наркотиков, не самоубийца и подлежит депортации обратно в мир живых. И какой может быть хэппи-энд у такой истории? Тем не менее он присутствует.
Образ твой, мучительный и зыбкий…
Отдельная тема — любовь, скажем так, к не совсем человеческому существу. Самый известный пример — та самая классическая история «Красавицы и чудовища» и ее отечественный вариант «Аленький цветочек», не дающие покоя кинематографистам много десятилетий. Последняя на данный момент интерпретация, действие которой происходит в наши дни с тинейджерами, увидит свет в 2011 году.
Кроме упомянутой темы платонических отношений с призраками, не менее популярен мотив любви к посланникам небес. Девушка-ангел (ее играет француженка с неземными глазами Эммануэль Беар), сломав крыло, падает в бассейн к главному герою комедии «Свидание с ангелом». И не когда-нибудь, а перед самой свадьбой. Устоять перед таким небесным искушением жених не может.
В ключе артхаусной философской драмы решил похожий сюжет немецкий режиссер Вим Вендерс в знаменитой картине «Небо над Берлином», Здесь ангел-мужчина влюбляется в артистку цирка и ради нее становится смертным. Американский ремейк Брэда Силберлинга «Город ангелов» с Николасом Кейджем, снятый уже для широкой публики, еще более обострил коллизию, заставив «очеловеченного» ангела испытать не только любовь, но и горечь потери.
Не забывают и представителей низшей мифологии. Известная диснеевская комедия «Всплеск» рассказывает о любви американца (его сыграл молодой Том Хэнкс) и настоящей русалки, Любовь к оборотню еще до «Сумерек» обыгрывают во «взрослом» варианте — «Волк» (1994), а в «подростковом» — «Кровь и шоколад» (2007). Сейчас имеются в виду лав-стори, а не хорроры вроде «Американского оборотня в Лондоне» или «Человека-волка», где обычно также присутствует романтическая линия.
Еще одной коллизией выступает любовь к бессмертному. На экраны дважды переносился роман Натали Бэббит «Вечные Таки». Наиболее известна версия 2002 года. Любопытно, что «Сумерки», вышедшие шестью годами позже, практически воспроизводят фабулу: юная героиня сталкивается с необыкновенной семьей бессмертных и влюбляется в самого младшего, который, хотя и выглядит сверстником, старше ее на несколько десятков лет. Отличие от «вампирской оперы» лишь в том, что действие происходит в начале Первой мировой войны, а семья Таков — обыкновенные фермеры, ставшие физически бессмертными по чистой случайности и принявшие это не как дар или проклятие, а просто как данность.
Символично в этом плане смена ценностей: девушка начала двадцатого века преодолевает соблазн бессмертия даже ценой отказа от любви, а в «сумеречной» эпопее девушка начала века двадцать первого активно рвется к вампиризму, хотя это рвение не особенно приветствует даже благоразумная семья возлюбленного.
Саму же мифологему романтического кино средствами фэнтези деконструировал Вуди Аллен в комедии «Пурпурная роза Каира» (1985). Действие происходит в период Великой депрессии, и для главной героини Сесилии (Миа Фэрроу) единственной отдушиной в убогом существовании становятся наивные голливудские мелодрамы и мюзиклы. Каково же ее удивление, когда прямо с экрана в зал сходит красавец-романтик Том Бакстер и объясняется ей в любви. Однако против влюбленных уже не один, а целых два мира. Тут и кинореальность, в которой герои фильма не хотят играть, пока не вернется участник «труппы», и меркантильная Америка, где продюсеры боятся своеволия киногероев, а исполнитель роли Бакстера пытается «отбить» Сесилию у собственного персонажа ради сохранения карьеры. Что же является большей иллюзией — обещания актера или чувства несуществующего человека?
Аллен вернулся к истокам и высмеял их. Пожалуй, ничто так часто не высмеивается в кино, как фальшь и натянутость в изображении чувств. Но можно точно сказать, что фильмы о любви, расцвеченные фантазией, всегда будут появляться на экране.