— Мы же практически ничего не знаем о пространстве ада. Я нарушаю требования безопасности, говоря с вами об этом, но я просто думаю, что вы и без того уже знаете правду, вам достаточно обрывков беспорядочной информации… лишь немногие из гражданских чародеев имеют доступ к точным сведениям. Армия делала несколько попыток проникнуть туда — и преуспела не больше, чем институт Фауста тридцать лет назад. Люди после пребывания там в течение всего нескольких минут возвращались в состоянии тяжелейшего психического шока и были совершенно не в состоянии рассказать, что с ними произошло. А регистрирующая аппаратура выдавала полную бессмыслицу.

— Значит, вы не учли гипотезу Никельсона, — сказала Джинни.

— Это что такое?

— Он утверждал, что пространство ада обладает неэвклидовой геометрией, неимоверно подвижно в сравнении с нашим, так что его геометрия еще и меняется при переходе с места на место.

— Да-да, мне говорили, что военные исследователи решили… — Он вдруг заметил торжествующий блеск в глазах Джинни. — Черт! Вы мне просто подстроили ловушку! — И с прежней непреклонностью продолжил: — Ладно. Вы понимаете, что мы не можем действовать наугад, когда неизвестные нам силы вторгаются в наш мир по неизвестным причинам. Последствия могут оказаться просто ужасающими. Я намерен доложить обо всем директору нашего департамента, а он, я уверен, доложит президенту — а тот, я и в этом уверен, прикажет нам проявить максимум бдительности, но ни во что не вмешиваться, пока у нас не появится достаточно данных.

— А как насчет нас со Стивом?

— И вы тоже… Не забывайте, с вами могут вступить в переговоры.

— Сомневаюсь. Какой выкуп может понадобиться демону?

— Хозяину демона…

— Я же говорю вам — пошарьте у иоаннитов.

— Пошарим. Мы пошарим везде, где только можно, имеет это смысл или нет. Но нужно время.

— А Валерия пока — в аду.

— Если хотите, чтобы к вам пришел священник… в нашем ведомстве есть священнослужители всех конфессий. Я могу прислать такого, какого вам хочется.

Рыжая голова качнулась:

— Нет, спасибо. Но попросите их помолиться за нашу дочь. Это не повредит. Хотя и не думаю, чтобы помогло. Нет, нам вообще никто не может помочь. Все, чего мы хотим, — получить возможность отправиться за девочкой.

Мое сердце подпрыгнуло. Оцепенение свалилось с меня. Я встал.

Сверкающий Нож подобрался.

— Я не могу этого допустить. Конечно, вам обоим приходилось в прошлом выполнять чрезвычайно сложные задания, но сейчас ставки слишком высоки, и любителям в этом деле не место. Думайте обо мне, что хотите. Если вас это хоть в какой-то мере утешит — скажу, что мне это тоже причиняет боль. Но я не могу позволить, чтобы вы подвергали опасности самих себя и общественные интересы. Так что вы останетесь здесь. Под охраной.

— Вы… — Я чуть не прыгнул на него. Джинни удержала меня.

— Спокойно, Стив, — решительно произнесла она. — Не создавай ненужных проблем. Нам с тобой необходимо перекусить и немного поспать, вообще побыть в тишине — прежде чем мы сможем подумать обо всем по-настоящему.

Сверкающий Нож улыбнулся.

— Спасибо, — сказал он. — Я был уверен, что вы поведете себя разумно. Я скажу там, чтобы поспешили с осмотром кухни, так что скоро вы сможете поесть.

Я закрыл за ним дверь. Меня трясло от бешенства.

— Что за фарс? — взорвался я. — Если он думает, что мы будем сидеть и ждать, пока стадо тупых бюрократов…

— Тс-с! — Она прижалась губами к моему уху. — Он думает, что его дурацкая охрана может нам помешать!..

— Ох! — Впервые за все это время я рассмеялся. Вряд ли мой смех прозвучал слишком музыкально — но зато он кое-что значил…

Глава 24

Это вряд ли можно было назвать настоящим домашним арестом. Хорошо воспитанный молодой человек, устроившийся в нашем доме, старался помочь, чем мог. Но все же он дал понять, что, если мы попытаемся выйти без разрешения из дома или передать кому-то сообщение, он мгновенно обвинит нас в неповиновении и из соображений национальной безопасности потребует более строгого надзора.

И он был неплохим чернокнижником. Агенты ФБР почти всегда имеют ученую степень по колдовству или магии чисел. Но за ужином Джинни настолько очаровала его, что выудила из парнишки все, что он знал. Как ей это удалось, я так и не понял.

Конечно, она не набрасывала чары в техническом смысле. Но магия, которую она использовала, была того сорта, перед которой не может устоять ни один мужчина из плоти и крови. Мне казалось просто невероятным, что она может вот так сидеть, беспечно болтая, блистая остроумием, строя глазки и поощряя его к рассказам о его былых подвигах… когда каждый угол нашего дома кричал о том, что Валерия исчезла.

Мы с Джинни, сославшись на усталость, рано ушли к себе. Но на деле мы уже отдохнули и были готовы к действию.

— Он неплохо владеет магией, — пробормотала моя любимая, когда мы укрылись в темной тишине спальни. — Но у него нет практики в ворожбе. Его совсем нетрудно обмануть. Достань плащ-невидимку.

Я понял ее замысел. И после многих часов напряжения меня вдруг охватило холодное веселье. Я снял обычную одежду, натянул трико оборотня, а сверху — неприметный костюмчик. Когда я выносил из кладовки тарнкаппен — давным-давно висевший без употребления, превратившийся во что-то вроде военного сувенира, — она подошла ко мне и обняла.

— Милый, будь осторожен! — Голос ее прозвучал странно, и я ощутил соль на ее губах.

Она должна была оставаться дома, чтобы ослабить возможные подозрения, и быть готовой вступить в переговоры о выкупе, если такое вообще могло случиться. Ей доставалась более тяжелая работа….

Я накинул на себя плащ. От капюшона пахло пылью, и крохотные точки, сквозь которые просвечивала моя одежда, указывали на места, где к плащу приложила свои усилия моль. Но какого черта, ведь плащ нужен был лишь для того, чтобы выскользнуть из дома и немного позже (как мы надеялись) вернуться снова. В наши дни вокруг развелось слишком много контрагентов, чтобы можно было использовать тарнкаппен для серьезной работы. И уж конечно, сторожащий нас агент имел специальное оборудование, чтобы засечь невидимый объект, окажись тот слишком близко.

Джинни начала делать пассы и нараспев произносить магические формулы. Все, что нам могло понадобиться, она принесла в спальню понемногу, в течение дня — под тем предлогом, что хочет защитить нас обоих от возможных враждебных влияний. Агент ФБР с восхищением одобрял любое ее действие.

Следующий этап нашего плана был предельно ясен. Хотя земной магнетизм был слишком слаб, чтобы полностью уничтожить влияние пара естественных сил, он все же ослаблял их и к тому же добавлял собственные флуктуации. Таким образом, обычный магический датчик, не предназначенный для регистрации слабых волн, не отмечал небольших колебаний. А Джинни ко всему добавила обманные чары. И несильное поле плаща-невидимки, таким образом, должно было остаться незамеченным, и я мог удрать. А когда я вернусь, Джинни снимет маскировку.

В теории все это очень просто. На практике нужна очень высокая квалификация, чтобы проделать подобное, не задев охранные чары и не подняв переполоха. Но чего не знал бедняга из ФБР, так это того, что кроме опыта и оборудования у Джинни был Дар.

По ее сигналу я выскользнул в окно. Ночной воздух был холодным и влажным; роса поблескивала на лужайке в приглушенном свете уличных фонарей… до меня донесся собачий лай. Похоже, собака уловила запах моего плаща. И, кроме того, все вокруг наверняка находилось под наблюдением… да, мое ночное зрение помогло мне увидеть человека, таящегося в тени под вязами, на другой стороне улицы… Я торопливо и осторожно зашагал по середине мостовой — так я меньше рисковал потревожить сторожевых тварей или охранные поля.

Пройдя несколько кварталов, я завернул к местной начальной школе и, сняв тарнкаппен, спрятал его в мусорный бак рядом с игровой площадкой. А дальше я отправился вполне открыто, как обычный горожанин, идущий по своим делам. Я лишь старался не попасться случайно на глаза знакомым. Из первой же телефонной кабины я позвонил домой Барни Старласону. Он сказал, чтобы я приходил немедленно. Я не стал брать такси, а сел на обычный городской ковер, рассудив, что в толпе пассажиров легче затеряться.