Не лучше обстояли дела и на Востоке. Юстин II уже давно откровенно тяготился миром с Персией, заключённым при св. Юстиниане I на 50 лет. Не вполне отдавая себе отчёт в силе персов, он решил заявить Хосрову территориальные претензии, отказ в удовлетворении которых даст ему желанный повод расторгнуть мирный договор. Вот, что из этого получилось.
Соблюдая дипломатический протокол, император по восшествию на престол отправил посольство к Персидскому царю Хосрову. Римские дипломаты должны были известить Хосрова о смене императора и попытаться договориться о судьбе Свании, находившейся под властью персов. Но последнее задание не было исполнено: персы наотрез отказались от римских предложений. Юстин II был очень недоволен этим результатом, и когда пришло известие о скором прибытии ответного посольства от персов, сделал всё, чтобы затянуть его путешествие в Константинополь. Тем не менее, пусть и не без проблем, персидское посольство прибыло в столицу, но император в категоричной форме не допустил до аудиенции арабов, которые входили в его состав, чем сильно их обидел. Те отказались оставаться в Константинополе и в ответ на недоброжелательство римлян вскоре организовали набег на византийские земли. Это несколько охладило царя, и после некоторых перипетий в 569 г. мирный договор был всё же продлён сроком на 10 лет[352].
Но этот мир был крайне ненадёжен: византийцы завязали сношения с турками, враждебными персам, и Хосров был очень недоволен инициативами Константинополя. Когда же турки в очередном набеге разгромили персидские области в направлении Гурджана (область на юго-востоке Каспийского моря), персы в отместку захватили и подчинили своей власти христианское царство химьяритов в южной Аравии. Нечего и говорить, что этот инцидент глубоко обидел Римского царя, и он решил показать свою силу. Юстин II излишне оптимистично полагал, будто, имея турок в качестве союзников, можно сокрушить мощь персов и, таким образом, прекратить уплату столь неприятной для него ежегодной дани. Войне способствовали события, неожиданно произошедшие в персидской Армении.
По внушению магов Хосров решил соорудить в городе Двине, что в Армении, храм огня. Будучи христианами, армяне возмутились, подняли восстание, разбили персидское войско, а голову персидского военачальника Сурены отправили в качестве дара магистру римской армии Юстиниану, находившемуся в Феодосиополе. Патриарх и представители армянской знати обратились к Юстину II с просьбой принять их в своё подданство, и в 571 г. Римский царь публично объявил о присоединении этой провинции к своему государству и обещал защищать Армению от персов[353].
Прибывшего посла Хосрова царь принял очень высокомерно и гордо отказался платить персам дань. Желая отсрочить войну, казавшуюся уже неизбежной, персидский посол благоразумно не касался вопроса о состоянии дел в персидской Армении, но Юстин II сам затронул эту тему и объявил, что не уступит христианскую страну Хосрову[354]. Это было фактически открытое объявление войны Персии. Ближайшие советники предлагали царю несколько умерить свой пыл, но, увы, они не были услышаны.
Между тем восстание в Армении разгоралось. На помощь армянам выступили иверы, и вместе с подошедшими римскими войсками в первом сражении объединённые силы союзников нанесли персидской армии поражение. Но затем Хосров прислал второе, более многочисленное войско, и восстание было жестоко подавлено. Вождь восставших Вардан бежал в Константинополь, византийцы не имели свободных воинских подразделений, чтобы помочь армянам, и персы буквально утопили страну в крови[355].
В 572 г., собравшись силами, римляне возобновили военные действия. Родственник императора полководец Маркиан, правда с незначительными силами, вторгся в персидскую провинцию Арзанену. На его счастье, население было захвачено врасплох, и трёхтысячный римский отряд, захватив богатую добычу, благополучно вернулся обратно. Ранней весной 573 г. Маркиан выступил из крепости Дары и у города Саргафа разбил персидское войско. Персы потеряли более 1200 воинов и множество пленных, потери римлян составили всего 7 человек. Но дальнейшие действия Маркиана, несмотря на резкие и категоричные приказы императора, были не очень активны — его войска явно не хватало для широкомасштабных мероприятий. Тем не менее Маркиан осадил крепость Нисибину и стал вокруг неё лагерем, не решаясь штурмовать её. В это время Хосров направил шеститысячный отряд на Сирию, и персы, захватывая один за другим слабо защищенные римские города, дошли до самой Антиохии.
Разгневанный бездействием, как ему казалось, Маркиана, император Юстин II сместил полководца с должности, прислав на смену полководца Акакия, сына Архелая. Это было далеко не самое лучшее решение — менять военачальника во время боевых действий всегда опасно, а Маркиан был далеко не худший полководец в римской армии и пользовался благорасположением солдат. Понимая, что Нисибина вот-вот падёт, Маркиан просил Акакия дать ему небольшой срок, чтобы завершить осаду, но новый начальник повёл себя грубо и бесцеремонно: он публично ударил Маркиана по лицу, сорвал его знамя, по старой традиции должное возвышаться в центре лагеря над палаткой полководца, и отослал прочь. Римские солдаты без восторга приняли нового командующего, многие из них вообще отказывались подчиняться ему — в лагере византийцев возникло замешательство, чем и воспользовались осаждённые персы. Они сделали внезапную вылазку и опрокинули римлян. Те поспешно бежали в ближайшую крепость Мардах, где, осаждённые персами, беспомощно оставались безучастными свидетелями грядущих событий. Антиохийский патриарх Григорий попытался в переписке с царём оправдать Маркиана, но тот высокомерно отверг его доводы[356].
Узнав об удачном снятии осады Нисибины, Хосров перевёз брошенные римлянами осадные орудия и вместе с войском подступил к многострадальной крепости Даре. Зимой с 573 на 574 г. он плотно окружил город и предложил гарнизону сдаться. Но его условия были резко отвергнуты: у римских солдат и горожан сохранялась уверенность в неприступности крепости. И вскоре Хосров понял всю ошибочность своего решения. Штурмовать Дару было бессмысленно, и персам ничего другого не оставалось, как вести пассивную осаду в самое неподходящее для этого время года. Зимняя непогода делала своё дело: варвары во множестве болели, роптали, умирали, и сам Персидский царь испытывал серьёзное недомогание[357].
Он уже почти решился снять осаду, но тут ему неожиданно повезло. Полагая, что победа уже не за горами, римские солдаты начали проявлять беспечность в несении караульной службы: многие из них уходили с крепостных стен греться в дома, оставляя посты. Конечно, Хосров тут же воспользовался этим удачным обстоятельством и как-то ночью отдал приказ штурмовать город. Когда римляне опомнились, персы уже были в городе. Почти семь дней шёл бой внутри города, но опрокинуть врага персы так и не могли. Тогда они решились на хитрость: через парламентёра они предложили римским солдатам сложить оружие, пообещав им жизнь, свободу и часть награбленной добычи. Те легкомысленно согласились, но, безоружные, были перебиты варварами. Так пала римская твердыня на персидской границе, основанная ещё во времена императора Анастасия I[358].
Но и силы Хосрова были далеко не беспредельны. Сразу после взятия Дара он отправил к императору посла с письмом, в котором обвинял Римского самодержца в развязывании этой войны, но в заключение предлагал мир. Персидского посла сопровождал личный врач Хосрова, которого тот, зная о недугах царя, любезно предоставил больному Римскому императору. Хотя Юстин II и был против инициатив Персидского царя, императрица София всё же уговорила его согласиться на мирный договор, и за 45 тыс. золотых монет мир был заключён сроком на 1 год. Причём за Хосровом было признано право на персидскую Армению[359]. Надо прямо сказать — смена внешнеполитического курса и ошибки царя дорого обошлись Римскому государству. Византийцы не только потеряли сильную крепость Дара на границе, но и вынуждены были довольствоваться далеко не самыми выгодными условиями мира с Персией, что сильно ослабило внешний авторитет Римской империи. Состояние дел на Западе также едва ли может быть занесено в актив политики императора Юстина II.